Роже Бюсси-Рабютен - Любовная история галлов

Проводя лето на границе, Король обычно возвращался зимой в Париж, где его ум поочередно занимали все развлечения, какие только есть на свете, — он дарил свое время то бильярду, то лапте, то охоте, то театру и танцам. Той зимой в большой моде были лотереи 11 11 Лотереи. — Первая лотерея во Франции была проведена Франциском I в 1539 г. с целью пополнения государственной казны. В Париже, Лионе, Страсбурге и Бордо были установлены лотерейные колеса, из которых вытягивались билеты. Однако денежные лотереи были в скором времени запрещены, и в ХVII в. подобный вид досуга существовал только в качестве развлечения для детей и светского общества (см., например, описание одной из лотерей в романе Александра Дюма-отца «Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя», гл. 139: «Лотерея»). Лотерея мадам д’Олонн явно выходит за рамки закона, поскольку носит корыстный характер. , их устраивали все. Были лотереи денежные, были такие, где разыгрывались драгоценности и мебель. Арделизе захотелось сыграть в лотерею последнего вида, но если обычно использовались все вырученные деньги, распределявшиеся по жребию, то в этой лотерее, собравшей десять тысяч экю, распределены были только пять, притом по выбору Арделизы.

Когда в начале лотереи Арделиза делала первые предложения, Кастильянт находился среди присутствующих. Арделиза спрашивала у каждого сумму, которая была тому по силам; у Кастильянта она спросила тысячу франков. Он ответил, что согласен, и пообещал ей еще девять тысяч от своих друзей. Когда немного позже все, кроме Кастильянта, вышли, он сказал:

— Не знаю, сударыня, известно ли вам уже о моей страсти. Я давно люблю вас, и мое усердное ухаживание — немалый задаток; но после того, как я целиком поступил в ваше распоряжение, я должен попросить у вас подтверждения арендного договора. Умоляю не отказать в нем; примите во внимание, что помимо налога в тысячу франков, который вы с меня взимаете, я даю вам еще девять, чтобы вы оказали мне благосклонность; ведь сказав, что они от моих друзей, я хотел обмануть тех, кто здесь находился.

— Признаюсь, сударь, — ответила Арделиза, — я поверила в вашу любовь не ранее чем сегодня. Правда, кое-что я заметила по выражению вашего лица. Но, знаете, все эти гримасы и томные вздохи мне так надоели и кажутся столь жалким товаром и столь слабыми свидетельствами любви, что, не избери вы более честного образа действий по отношению ко мне, вам никогда в жизни не убедить бы меня в своих чувствах. Что же касается моей благодарности, то вы понимаете, конечно: когда женщина вполне уверена, что любима, она не может долго оставаться равнодушной.

Сказанного было Кастильянту достаточно, чтобы счесть себя у желанной цели. Он бросился к ногам Арделизы; но, когда попытался использовать этот смиренный поступок как предлог для более смелых действий, она воскликнула:

— Нет-нет, так не пойдет. Авансы — не женское дело; где вы слышали о подобном? Когда дадите мне настоящие доказательства великой страсти, я не останусь неблагодарной.

Кастильянт понял, что у нее принято давать товар лишь после получения денег, и предложил ей двести пистолей, которые у него были с собой. Вручив их, он сказал:

— Если вы согласитесь дать мне какие-то знаки вашего расположения в обмен на это, я буду вам очень обязан; если же хотите получить сначала всю сумму, напишите расписку на полученный задаток.

Красавица предпочла наградить влюбленного поцелуем, а не писать расписку, и Кастильянт ушел, заверив, что принесет остальное на другой же день.

И не преминул это сделать. Едва деньги были отсчитаны, Арделиза сдержала слово, исполнив свои обязательства так честно, как только это возможно при подобном договоре. Хотя Кастильянт вошел к ней через ту же дверь, что и Криспен, она обошлась с ним лучше — то ли потому, что надеялась на особую выгоду, то ли он обладал каким-то скрытым качеством, не менее ценным, чем щедрость. Так или иначе, она не потребовала у него новых доказательств любви, чтобы вновь его осчастливить; за свои десять тысяч ливров он был любим в течение трех месяцев — вернее, встречал такой прием, как если бы был любим.

Между тем Кандоль, получив известия о новых проделках своей любовницы, написал ей письмо:

Пусть даже Вы сумели бы оправдаться передо мной во всем, в чем Вас обвиняют, я не решился бы далее любить Вас. Даже если бы мое решение Вас огорчило, — так Вы сами сделали все для своего несчастья. Я не могу любить Вас, не роняя себя. Обычно любовникам сладостно слышать имя возлюбленной; я же вздрагиваю, прочитав или услыхав Ваше. Мне постоянно кажется, что я сейчас узнаю о Вас какую-нибудь историю, которая окажется еще хуже предыдущей. А ведь мне незачем знать что-то еще, чтобы презирать Вас. Вы не можете ничего добавить к Вашей порочности. Знайте же, что я никогда Вас не прощу: ничего другого не может ожидать бесчестная женщина от порядочного человека, который глубоко ее любил. Я не вхожу ни в какие подробности, потому что мне не нужны Ваши оправдания. Вы достаточно изобличены; я никогда не смогу вновь стать Вашим другом.

Кандоль написал это письмо перед самым отъездом, готовясь вернуться ко двору. Он только что перед тем проиграл сражение, и сие немало способствовало горечи его послания. Он не мог вынести того, что потерпел поражение повсюду; будь он счастливее в любви, это несколько утешило бы его в военной неудаче. Итак, он отправился в путь, безмерно удрученный горем. В других обстоятельствах Кандоль летел бы во весь опор, но теперь, предчувствуя недоброе, ехал очень медленно. В дороге он начал ощущать недомогание. Когда проезжал Вьенн 12 12 Вьенн — город на востоке Франции, в 30 км к югу от Лиона. , ему стало плохо, но, находясь в одном дне пути от Лиона, он решил добраться туда, зная, что там его будут лечить лучше. Однако Кандоль был так утомлен и измучен военной кампанией, что пережитые горести сразили его. Не помогли ни молодость, ни врачи: спасти его жизнь не удалось 13 13 …спасти его жизнь не удалось. — Герцог де Кандаль умер в Лионе 28 января 1658 г. По-видимому, его смерть не связана с военной кампанией в Каталонии, которая закончилась в начале осени 1657 г. Впрочем, Бюсси не следует хронологии: он пишет роман, а не историческую хронику. Как утверждает врач Ги Патен (1601–1672) в письме к Фальконе от 1 марта 1658 г., герцога съела старая гонорея (см.: Patin 1846/3: 82); Ванель (см.: Vanel 1694/2: 234) приписывает его кончину чрезмерно пылкой страсти к маркизе де Кастеллан (фигурирует в романе под именем Армиды), а Таллеман де Рео — отравлению неким ревнивым каталонцем (см.: Tallemant 1960/2: 356). .

Но и жесточайшая болезнь не могла заставить его забыть о неверности Арделизы, поэтому накануне своей кончины он написал ей письмо: