Николай Миклухо-Маклай - Путешествия на Новую Гвинею (Дневники путешествий 1872—1875). Том 1

Мне хотелось добиться того, чего я не мог узнать утром, именно — сколько лет тому назад вода озера была высокая и когда она понизилась. Я придумал для этого следующее средство: указывая на нескольких детей, я спросил, видели ли эти дети высокую воду. Оказалось, что нет, что они родились гораздо позже. Я перешел к другим — подросткам, — также нет. Я указал на дочь капитана, которую звали Саси. На этот раз вопрос удался: отец ответил, что именно немного времени перед тем, как Саси родилась, вода озера вдруг понизилась. Смотря на эту девочку, у которой имелись маленькие конические груди и худощавый зад которой и ноги свидетельствовали еще о ее неполном развитии, ей нельзя было дать более четырнадцати лет. Итак, оказывается, что приблизительно лет 14 тому назад вода Камака-Валлар понизилась; с тех пор, по единогласному отзыву всех туземцев, вода держалась на том же уровне. Оставались, однако, еще и другие вопросы. Я снова стал допрашивать людей, помнят ли они, когда вода повысилась до того уровня, на котором находилась 14 лет тому назад. Оказалось, что никто не видал и никто не помнит рассказов старых людей о повышении воды. Самому старшему из окружавших меня вуоусирау было лет 45. Выходит, следовательно, что вода повысилась до 1825 г.

Однако есть полнейшее доказательство тому, что вода озера находилась когда-то на гораздо более низком уровне, чем в настоящее время, метров, может быть, на 40 или еще ниже, так как одни верхушки больших деревьев виднеются во многих местах вдоль берега; чтобы вырасти до того объема, которого достигли ныне стоящие в воде деревья, требуется не один десяток лет. Итак, в середине прошлого столетия вода оз. Камака-Валлар была на гораздо более низком уровне. Озеро было гораздо меньше настоящего, и берега его, находящиеся теперь под водой, были покрыты растительностью.

Часа в три пополудни я был вынужден отправиться назад к урумбаю, так как ни у меня, ни у моих спутников, ни даже у вуоусирау не было еды. Мои люди, полагаясь на гостеприимство последних, захватили с собою очень мало провизии, а у них почти что ничего не оказалось. Проехав в пироге вдоль берега озера три четверти часа, мы очутились около плантации, где проходили вчера. Это обстоятельство значительно сократило путь; к тому же сходить с горы было легче, чем взбираться на нее.

Вуоусирау затянули песню, воткнули себе в волосы, за пояс и за браслеты на руках и на ногах разноцветные листья, и мы спустились в Арику, где нас ожидали урумбай и пироги. В тот же вечер я отправился на старую стоянку к о. Койра в сопровождении девяти пирог. Вид этой процессии был характерный: все наперерыв хотели обогнать друг друга, оставляя, однако ж, урумбай всегда впереди. На каждой пироге народу было много, женщины, дети, все пели и кричали, стараясь перекричать друг друга. На трех пирогах, не закрытых крышей и где были только мужчины, одним из них был исполнен воинственный танец. Стоя на платформе, он то прыгал, размахивая руками, то пел, причем крик его переходил в визг; иногда он сильно рубил воздух своим парангом или, схватив лук, пускал в воздух высоко стрелы; иногда, набрав горсть песку из ящика, служившего очагом, искусно бросал песок вверх.

На окружающих горах собирались черные тучи, и грозил дождь, почему многие туземцы занялись «заговариванием грозы», причем они обращались лицом к туче, постоянно грозя ей пальцем или тем, что находилось у них в руке, и что-то усердно бормотали. Это очень напомнило мне подобный же прием у жителей берега Маклая. Даже и мои матросы-серамцы делали что-то подобное.

Вечером, отдохнув немного от прогулки, я был на берегу и видел танцы туземцев, при которых мужчинам приходится играть главную роль. Женщины двигаются медленно, делая маленькие шаги и выдвигая зад, которым они вертят из стороны в сторону; так как туловище при этом наклонено вперед, то груди при этом болтаются. Последнее, вероятно, утомительно, почему время от времени женщины подпирают свои груди ладонями, но все же продолжают вертеться. При пляске мужчин также главным образом движется средняя часть туловища, колени остаются согнутыми, руки заняты ударами в тифу, которыми они аккомпанируют танцу. Движения постоянно усиливаются, и под конец темп делается совсем неистовым и затем вдруг прерывается. Женщины плясали в центре, мужчины — кругом их, двигаясь один за другим все быстрее и быстрее. Эта пляска напоминала мне танцы алифуру, минагаси и негритосов Лимай (на о. Люсоне).

Дождь заставил меня вернуться на урумбай довольно рано, но он не помешал туземцам плясать. Гам продолжался далеко за полночь.

24 марта. Ветер был неблагоприятный весь день, так что к вечеру мы добрались только до Вайкалы, на северном берегу о. Айдумы. У самого берега стояла хижина, или, вернее, развалины ее. По здешнему обычаю, после смерти хозяина хижина его покидается; жить в ней считается не безопасным. Хижина оставалась уже много лет необитаемой; крыша ее была, как решето; столбы едва держались, а пол провалился бы при первом шаге. Мои матросы, несмотря на папуасское «помали», воспользовались старым канатом, который нашли в хижине, и несколькими досками.

25 марта. За группой о-вов Каю-Мера находится большой залив, который тянется сперва с севера на юг, а затем с запада на восток. О-ва Айдума, Драмай, Каю-Мера и окружающие их горы пустынны. На северо-западе видна довольно узкая долина, которая ведет, вероятно, к оз. Камака-Валлар. До озера недалеко, почему, как мне сказали, многие из жителей Каю-Меры находятся в родстве с вуоусирау. Мы искали жителей, стреляли холостыми зарядами (условный зов серамских гостей), старались открыть дымок или пирогу — напрасно: везде безлюдье. Деревня Каю-Мера была сожжена.

26 марта. Около двух часов пополудни мы пришли к восточному песчаному берегу маленького о. Лакахии, который бывает населен только временно, когда, напр., торговое прау бросает поблизости якорь. Мои люди отправились за водой на южный берег, где находится, как говорят, небольшой резервуар дождевой воды, вкус которой оказался весьма солоноватый. На песчаном берегу разбросаны кусочки каменного угля, нахождение которого здесь известно уже давно и в последний раз было констатировано экспедицией парохода «Этна».

Обогнув мыс Тандьон-Бай (Cap Baudin), можно было заметить, что характер местности здесь меняется. Горы поворачивают круто на восток, следуя левому берегу зал. Кируру: правый берег совершенно низменный, за исключением двух высоких островов — Бавия и Мой. Вдали тянется высокий горный кряж; с южного, низменного берега поднимается еще тоже довольно высокий Тандьон-Буру.

Набрав воды, мы направились вдоль низменного южного берега, и, пройдя зал. Терера и островок Ния, пришли к входу в зал. Кируру. Берег был болотистый и покрыт мангровыми деревьями. Людей мы заметили только около мыса Ваймата. В ответ на наш выстрел показался высокий столб дыма. Когда мы подошли ближе, туземцы бегали по берегу, махали снятой одеждой и бросали вверх песок, что издали казалось маленькими облаками дыма. Часа два люди мои перекрикивались с папуасами, но, несмотря на наш зов, туземцы не решались приблизиться и, хотя у них были пироги, они обращались в бегство, как только урумбай двигался в их сторону. Имена «Оран-Серам», «Гесир» не помогали. Я вздумал испытать, не сможет ли вид белого человека привлечь их: я вышел из каюты, приказал людям замолчать и сказал по-малайски, что, если они подойдут, я дам им табаку. К моему удивлению, это удалось. Сперва они приблизились немного, но потом, собравшись с духом, подошли ближе, а затем и к самому борту; но решились взойти на палубу только после того, как я поднял занавесь моей каюты и они убедились, что там нет спрятанных вооруженных людей, которые могли бы убить их или увезти в неволю. Удостоверившись в своей безопасности, они с криком влезли на урумбай, стали обнимать всех, громко говорить, смеяться, но все-таки по временам боязливо озирались кругом. Я мог, однако, заметить, что эта веселость была одной маской. Такое недоверие неудивительно. Сколько раз этих людей грабили, избивали, уводили в рабство. Один тидорский принц, Амир, несколько лет тому назад увез, как говорят, много сотен людей отсюда; в январе этого года люди Камрау убили и ранили людей Каю-Мера, а женщин и детей увели с собою. Неудивительно, что каждый чужой кажется им неприятелем. Они также старались в свою очередь отплатить без разбора всем, кто легкомысленно попадался им в руки. Именно эта местность, берег около Лакахии, имеет дурную репутацию. Здесь были убиты матросы капитана Кольфа, много людей Серама и др.