Александр Дюма - Дюма. Том 45. Жорж. Корсиканские братья. Габриел Ламбер. Метр Адам из Калабрии

Остальное вы знаете.

И теперь мне ничего другого не остается, как ждать и принимать сделанные мне предложения, так ведь?

Я ничего не мог на это ответить и лишь склонил голову.

— Однако мне вспоминается, — произнес я через мгновение с чувством беспокойства, — хотя лучше бы я ошибся, ваш брат говорил мне, что вы никогда не держали в руках ни пистолета, ни шпаги.

— Это правда.

— Но вы же совершенно беззащитны перед вашим противником!

— Что поделать! Да поможет мне Господь!

В эту минуту слуга объявил о приходе барона Джордано Мартелли.

Это был, как и Луи де Франки, молодой корсиканец из провинции Сартен. Он состоял в 11-м полку и в двадцать три года заслужил двумя или тремя своими блестящими военными подвигами звание капитана. Но, конечно, сейчас он был одет в штатское.

— Ну что же, — сказал он после того, как поздоровался со мной, — рано или поздно это должно было произойти. Судя по тому, что ты мне написал, сегодня, по всей вероятности, должен последовать визит секундантов господина де Шато-Рено.

— Они уже были у меня, — ответил Луи.

— Эти господа оставили свои адреса и имена?

— Вот их визитные карточки.

— Хорошо, твой слуга сказал мне, что стол уже накрыт; давайте позавтракаем, а потом нанесем им визит.

Мы прошли в столовую и больше ни словом не упоминали о деле, собравшем нас вместе.

Луи расспрашивал меня лишь о моем путешествии на Корсику, и мне, наконец, представился случай рассказать ему все, о чем читатель уже знает.

К этому времени, когда немного улеглось волнение, вызванное предстоящим поединком с г-ном де Шато-Рено, его сердце вновь заполнилось чувством любви к родине и семье.

Он заставил меня по двадцать раз повторять то, о чем говорили его брат и его мать. Он был очень тронут, зная истинно корсиканский нрав Люсьена, теми стараниями, которые тот приложил, чтобы уладить вражду между Орланди и Колона.

Часы прозвонили полдень.

— Я совсем не хочу торопить вас, господа, но мне кажется, что подошло время визита к этим господам. Задерживаясь, мы дадим повод подумать, что ими пренебрегают, — сказал Луи.

— О да, не волнуйтесь из-за этого, — промолвил я, — они ушли отсюда всего лишь два часа назад, а вам нужно было время, чтобы предупредить нас.

— Неважно, — сказал барон Джордано, — Луи прав.

— Ну а теперь, — сказал я Луи, — мы должны знать, какое оружие вы предпочитаете: шпагу или пистолет.

— Боже мой, я вам говорил, мне это совершенно безразлично: я не владею ни тем ни другим. К тому же господин де Шато-Рено облегчит мне затруднения с выбором. Он,

конечно, считает себя оскорбленным и в связи с этим может выбрать оружие по своему желанию.

— Еще неизвестно, кто из вас оскорбленный. Вы всего лишь предложили даме руку, откликнувшись на ее просьбу.

— Послушайте, — сказал мне Луи, — любые рассуждения, по-моему, могут быть восприняты как желание уладить дело. Я весьма миролюбивый по натуре, вы это знаете, а вовсе не дуэлянт, тем более что это мой первый поединок, но именно поэтому я хочу выглядеть достойным противником.

— Легко вам говорить, дружище, вы рискуете только своей жизнью, а нам придется нести ответственность за то, что случится, перед всей вашей семьей.

— О, об этом можете не беспокоится. Я знаю своего брата и свою мать. Они лишь спросят вас: "Луи вел себя достойно, как подобает мужчине?" И когда вы им ответите: "Да" — они скажут: "Ну вот и хорошо".

— Но, черт возьми, в конце концов нужно же нам знать, какое оружие вы предпочтете.

— Ладно, если вам предложат пистолет, сразу же соглашайтесь.

— Я тоже так считаю, — сказал барон.

— Пусть будет пистолет, — ответил я, — если вы этого оба хотите. Но пистолет — скверное оружие.

— Разве у меня есть время научиться до завтра владеть шпагой?

— Нет. Однако после хорошего урока у Гризье вы, вероятно, сможете защищаться.

Луи улыбнулся.

— Поверьте мне, — сказал он, — то, что произойдет со мной завтра утром, уже предначертано на Небесах, и, что бы мы ни делали, вы и я, нам уже ничего не изменить.

После этих слов мы пожали ему руку и ушли.

Естественно, первый визит мы нанесли секунданту, жившему неподалеку от нас.

Мы отправились к г-ну Рене де Шатограну, жившему, как уже говорилось, на улице Мира, № 12.

Он не принимал никого, кроме тех, кто должен был прийти от г-на Луи де Франки.

Мы объявили о цели нашего визита, вручили наши визитные карточки, и нас тотчас впустили.

Господина де Шатограна мы нашли по-настоящему утонченным и светским господином. Он не захотел нас задерживать и затруднять еще одним визитом к г-ну де Буасси и сообщил, что они условились о следующем: первый из них, к кому мы придем, пошлет за другим.

Он послал своего лакея предупредить г-на де Буасси, что мы ждем его здесь.

Пока мы ожидали, он не задал ни одного вопроса о деле, которое нас сюда привело. Мы говорили о бегах, охоте и Опере.

Через десять минут прибыл г-н де Буасси.

Эти господа тоже не стали настаивать на выборе оружия. Шпага или пистолет — это было совершенно безразлично для г-на де Шато-Рено: он предоставил выбор г-ну де Франки или жребию. Мы подбросили в воздух луидор: орел — шпага, решка — пистолет. Луидор упал решкой.

Потом мы договорились, что поединок состоится завтра, в девять часов утра в Венсенском лесу, и расстояние между противниками будет в двадцать шагов. Один из нас три раза хлопнет в ладоши, и после третьего хлопка они стреляют.

Мы поспешили сообщить обо всем де Франки.

Этим же вечером я обнаружил у себя визитные карточки господ де Шатограна и де Буасси.

В восемь часов вечера я был у г-на де Франки, чтобы узнать, нет ли для меня каких-нибудь поручений, но он попросил меня подождать до завтра, проговорив загадочно: "Ночь подскажет".

Однако на следующий день, вместо того чтобы прийти к нему к восьми часам, а этого было бы вполне достаточно, чтобы успеть на место к девяти, я был у Луи де Франки в половине восьмого.

Он уже был в своем кабинете и писал.

На звук открываемой двери он обернулся.

Я заметил, что он очень бледен.

— Извините, — сказал он мне, — я заканчиваю письмо матери. Садитесь, возьмите газету, если газеты уже пришли. Возьмите хотя бы "Прессу", там есть прелестный фельетон господина Мери.

Я взял упомянутую газету и сел, с удивлением отмечая разительный контраст между почти мертвенной бледностью Луи и его спокойным, серьезным и тихим голосом.

Я попытался читать, но глаза пробегали по строчкам, и смысл их ускользал от меня.

Прошло пять минут.

— Я закончил, — сказал он.

Он позвонил и вызвал слугу:

— Жозеф, меня ни для кого нет дома, даже для Джордано. Проведите его в гостиную. Я хочу, чтобы никто, кто бы то ни был, не помешал мне побыть десять минут наедине с этим господином.