Александр Дюма - Дюма. Том 44. Волчицы из Машкуля

Неожиданно он увидел человеческую тень, метнувшуюся вдоль стены со стороны Замковой улицы, и торопливо, осторожно и бесшумно продвигавшуюся вперед; по одежде он распознал в ней женщину, но этой женщиной не могли быть ни Малыш Пьер, ни Мари: маловероятно, чтобы тот или другая вышли на улицу без сопровождения.

Между тем барону показалось, что приближавшаяся женщина подняла голову, чтобы рассмотреть дом, потом он увидел, что она остановилась перед дверью постоялого двора. Затем ему послышался стук.

Мишелю было достаточно одного прыжка, чтобы оказаться на лестнице. Спустившись бегом вниз, он открыл дверь. На пороге перед ним стояла Мари, закутанная в накидку.

Молодые люди сумели только выдохнуть имена друг друга. Затем, схватив девушку за руку, Мишель увлек ее за собой в темноту дома и провел в комнату на втором этаже.

Едва они вошли, он воскликнул, падая перед ней на колени:

— О Мари! Наконец-то вы пришли! Мне кажется, что я вижу сон. Много раз мне снился этот благословенный миг, много раз воображение рисовало мне эту сладостную картину, и мне и сейчас не верится, что это не игра моего воображения. Мари, мой ангел, жизнь моя, позволь, любовь моя, прижать тебя к сердцу.

— О Мишель! Друг мой, — произнесла Мари со вздохом, будучи не в силах справиться с охватившим ее волнением, — я безмерно рада вновь увидеть вас. Но скажите, мое бедное дитя, вы были ранены?

— Да, но не рана причиняла мне неописуемые страдания: я мучился от разлуки с той, которую люблю больше 19-564 жизни… О! Верь мне, Мари: я призывал к себе смерть как избавление, но она была глуха к моим мольбам.

— Мой друг, как вы можете об этом спокойно говорить? Как вы могли забыть все, что сделала для вас бедная Берта? Когда мы узнали обо всем, я еще больше восхитилась моей сестрой и еще сильнее полюбила ее за самоотверженную преданность, какую вы могли каждый день ощущать на себе.

При упоминании имени Берты Мишель, теперь решительно отказывавшийся подчиняться воле Мари, поднялся с колен и стал мерить шагами комнату, что свидетельствовало о его волнении.

Догадавшись, что происходило в душе молодого человека, Мари решила уговорить его в последний раз.

— Мишель, — обратилась к барону девушка, — заклинаю вас всеми слезами, пролитыми мною, когда я вспоминала вас, видеть во мне только сестру! Не забывайте, что скоро вы станете моим братом.

— Мари, я стану вашим братом? — покачав головой, произнес молодой человек. — О! Мое решение окончательное и бесповоротное: клянусь, этому никогда не бывать!

— Мишель, неужели вы забыли, что дали мне другую клятву?

— Я вовсе не давал клятвы! Да! Самым жестоким образом вы вырвали ее у меня; воспользовавшись моим добрым отношением к вам, вы потребовали, чтобы я отказался от вас! Но все мое существо взбунтовалось против этой клятвы, и я дал зарок, что никогда не выполню ее. И вот, Мари, я стою перед вами и говорю: прошло уже два месяца, как мы расстались, и на протяжении этих долгих месяцев я думал только о вас! И даже в тот день, когда я едва не был погребен под развалинами горящего замка Ла-Пенисьер, я думал только о вас! И даже когда я едва не погиб… от той пули, которая угодила мне в плечо и которая, если бы она летела немного ниже или чуть-чуть правее, попала бы мне прямо в сердце… и в ту секунду я тоже подумал о вас! Когда я умирал от голода, жажды, слабости и усталости, я думал только о вас! Берта — моя настоящая сестра. А вы моя единственная возлюбленная, моя обожаемая невеста; Мари, вы станете моей женой.

— О Боже мой! Мишель, что вы такое мне говорите? Вы сошли с ума!

— Да, Мари, однажды на меня уже нашло затмение, когда я подумал, что смогу повиноваться вашей воле; однако разлука, боль и отчаяние сделали меня другим человеком. У вас в руках уже не тонкая тростинка, которой вы могли вертеть, как только вам заблагорассудится. Мари, знайте, что бы вы ни сказали и ни сделали против этого, вы будете моей! Потому что я люблю вас, потому что вы любите меня, потому что я не хочу больше обманывать ни себя, ни Бога.

— Мишель, вы забываете, — ответила Мари, — что я, не в пример вам, никогда не отступаю от принятых решений; раз я дала клятву, я выполню ее.

— Пусть будет по-вашему, но тогда я навсегда расстанусь с Бертой, и она никогда больше не увидит меня.

— Друг мой…

— Мари, вы только подумайте, для чего, по-вашему, я нахожусь здесь?

— Мой друг, вы здесь, чтобы спасти принцессу, которой мы все преданы телом и душой:

— Мари, я здесь потому, что хотел увидеться с вами. И не приписывайте мне больше, чем я заслуживаю. Я предан только вам, и никому другому. Что навело меня на мысль спасти Малыша Пьера? Моя любовь! Пришло бы это мне в голову, если бы я не горел желанием увидеть вас? Не надо делать из меня героя или полубога: я всего-навсего страстно влюбленный мужчина, который ради вас рискует своей головой. Без вас мне и дела бы не было до всех династических споров. Какое я отношение имею к Бурбонам старшей ветви или к отпрыскам младшей линии? Ведь у меня с прошлым ничего не связано. Мои политические взгляды — это вы, моя вера — тоже вы. Если бы вы были сторонницей Луи Филиппа, я был бы на его стороне, раз вы за Генриха Пятого, то и я за него. Если вы попросите мою жизнь, я скажу: "Она ваша", но не заставляйте меня больше терпеть столь невыносимую ситуацию.

— Что же вы в таком случае предполагаете делать?

— Сказать Берте правду.

— Правду? О! Вы не посмеете!

— Мари, я вам заявляю…

— Нет, нет!

— О! Выслушайте меня, Мари. Видите ли, с каждым днем я все больше и больше вырастаю из коротких штанишек, в которых провел все отрочество. И, поверьте мне, между тем подростком, которого вы встретили однажды на дороге, плачущим от боли и дрожавшим от страха при одном лишь упоминании материнского имени, и мною, каким я стал теперь, нет ничего общего… И нынешней твердостью духа я обязан своей любви. Теперь я могу выдержать взгляд, долгие годы заставлявший меня с трепетом падать на колени. Я все рассказал матери, и она мне ответила: "Теперь я вижу перед собой не мальчика, а мужчину; поступай как хочешь!" И вот мое решение: я отдаю вам 19*себя без остатка. Однако мне хочется, чтобы и вы поступили так же, как и я. Вы только представьте, в какую безумную борьбу вы вовлекли меня, жениха Берты! Предположим на секунду, что это именно так. И вам бы не приснилось даже в кошмарном сне, какие муки выпали на долю столь несчастного существа, каким был я. Еще маленьким я слышал рассказ о республиканских свадьбах, когда кровавой памяти Каррье связывал попарно живых и мертвых и бросал их в Луару. Вот чем бы обернулся для меня брак с Бертой. А вы, Мари, видя наши муки, стали бы от этого счастливее? Ответьте! Нет. И тогда я решил: или я никогда не увижу Берту, или при первой же встрече я постараюсь объяснить ей, к чему привела моя проклятая застенчивость, как она ввела в заблуждение Малыша Пьера, как мне не хватило смелости сказать ему всю правду, пока еще было время… Наконец… наконец… я ей не скажу, что я ее не люблю, но я ей скажу, что я люблю вас, Мари.