Стефан Цвейг - Том 10: Стихотворения; Исторические миниатюры; Публицистика; Кристина Хофленер: Роман из литературного наследия

Через три дня (31 октября 1910 г.). Зал ожидания вокзала на станции Астапово. Справа большая застекленная дверь ведет на перрон, слева дверь поменьше — в квартиру начальника станции, Ивана Ивановича Озолина. На деревянных скамьях у стен и вокруг стола сидят пассажиры, ожидающие скорого поезда из Данкова: бабы в платках спят, мелкие торговцы в тулупах, несколько человек из городских, чиновники, купцы.

1-й пассажир(читает газету, внезапно произносит громко). Это он отлично проделал! Замечательную штуку выкинул, старик! Никто от него такого не ожидал уже.

2- й пассажир. Что случилось?

1-й пассажир. Удрал он из своего дома, Лев Николаевич, и никто не знает куда. Ночью собрался, натянул сапоги, надел шубу и так вот, ничего не взяв с собой, ни с кем не попрощавшись, уехал со своим доктором, Душаном Петровичем.

2-й пассажир. А старуху оставил дома? Не шутка для Софьи Андреевны. Ему, должно быть, сейчас восемьдесят три. Кто бы мог подумать о нем такое, и куда, говоришь ты, он поехал?

1-й пассажир. Это хотели бы знать и его домашние, и газетчики. Теперь они телеграфируют во все концы. Один будто видел его на болгарской границе, а другие говорят о Сибири. Но никто не знает правды. Здорово обделал он это дельце, старик!

3-й пассажир(молодой студент). Как говорите вы? Лев Толстой уехал из дома? Дайте, пожалуйста, газету, я сам прочту. (Просматривает газету.) Это хорошо, очень хорошо, наконец-то он решился.

1-й пассажир. А чего здесь хорошего?

3-й пассажир. Потому что стыдно стало ему жить вопреки своим убеждениям. Долго принуждали они его корчить графа, лестью душили его голос. Наконец-то сможет теперь Лев Толстой говорить с людьми свободно, от всего сердца, и, Бог даст, мир узнает от него, что происходит здесь в России с народом. Да, это хорошо, счастье для России, что этот святой человек наконец-то спас себя.

2-й пассажир. А возможно, все, что болтают здесь, и неправда, возможно... (оглядывается, не подслушивает ли его кто-нибудь, и шепчет), возможно, они просто так подстроили с газетами, чтобы сбить всех с толку, а на самом деле арестовали его и выслали...

1-й пассажир. А кому надо убирать Льва Толстого?..

2-й пассажир . Им... всем тем, кому он встал поперек дороги, всем им, и синоду, и полиции, и военным, все они боятся его. Такое случалось. Некоторые исчезали именно так — за границу, говорили потом. Но мы-то знаем, что эта «заграница» означает...

1-й пассажир(тоже тихо). Может быть, может быть...

3-й пассажир. Нет, на это они не решатся. Он одним своим словом сильнее их всех, нет, на это они не решатся, ведь они знают, мы своими кулаками выручим его.

1-й пассажир(торопливо). Осторожно... остерегайтесь... Идет Кирилл Григорьевич... убери-ка газету...

Через застекленную дверь, ведущую на перрон, входит полицеймейстер Кирилл Григорьевич, он в мундире. Пересекает сцену, подходит к двери, ведущей в квартиру начальника станции, и стучит.

Начальник станции(Иван Иванович Озолин, выходя в форменной фуражке). Ах, это вы, Кирилл Григорьевич...

Полицеймейстер. Мне нужно безотлагательно переговорить с вами. Ваша супруга в комнате?

Начальник станции. Да.

Полицеймейстер. Тогда лучше здесь. (К проезжающим, резким начальственным тоном.) Скорый поезд из Данкова сейчас подойдет; освободите зал ожидания, выходите на перрон. (Все встают и поспешно выходят. Полицеймейстер обращается к начальнику станции.) Только что получены важные шифрованные телеграммы. Установлено, что Лев Толстой позавчера приехал к своей сестре в Шамардино, в монастырь. Есть основания полагать, что он оттуда собирается ехать дальше, и теперь все поезда из Шамардина в любом направлении находятся под наблюдением полицейских агентов.

Начальник станции. Но объясните мне, батюшка Кирилл Григорьевич, почему, собственно? Он не смутьян какой-нибудь, Лев Толстой, он наша гордость, сокровище нашей земли, этот великий человек.

Полицеймейстер. Однако вносит больше беспокойства, представляет большую опасность, чем целая шайка революционеров. Впрочем, меня заботит одно, мне дано указание проверять каждый поезд. Но в Москве желают, чтобы наш надзор был негласным. Прошу вас, Иван Иванович, пройти на перрон вместо меня, меня каждый узнает по мундиру. Как только поезд подойдет, из него выйдет агент тайной полиции и сообщит вам свои наблюдения на участке. А я тотчас же передам их далее по инстанции.

Начальник станции. Будет исполнено.

Слышен шум приближающегося поезда.

Полицеймейстер. Разговаривайте с агентом, как со старым знакомым, по возможности не привлекайте внимания пассажиров. Они ничего не должны заметить, надзор-то негласный. Если нам повезет, мы с вами, пожалуй, и крестики получим, ведь каждое донесение идет в Петербург, в самых верхах читать будут.

С грохотом подходит поезд. Начальник станции быстро выходит на перрон. Через некоторое время через застекленную дверь в зал ожидания входят пассажиры, мужики и бабы с тяжелыми узлами и корзинами, громко переговариваются. Некоторые остаются в зале ожидания отдохнуть или перекусить.

Начальник станции(неожиданно появляется в дверях. Возбужденно кричит находящимся в зале ожидания). Немедленно очистить помещение! Все! Немедленно!

Люди(недоумевая, недовольные). Почему? Мы заплатили... почему нельзя оставаться в зале?.. Мы ждем пассажирский поезд...

Начальник станции(кричит). Немедленно, говорю я, немедленно все вон. (Он торопливо вытесняет замешкавшихся, возвращается к застекленной двери, широко распахивает ее.) Сюда, пожалуйста, сюда!

Входит Толстой. Его ведут под руки (слева — дочь Саша, справа — Душан); идет он медленно, с трудом. Воротник шубы поднят, вокруг шеи шаль, и все же видно, что все его укутанное тело мерзнет, он дрожит от холода.

За ним теснятся пять-шесть человек.

Начальник станции(к теснящимся сзади). Не входите!

Голоса. Но позвольте... мы хотели бы быть полезны Льву Николаевичу... может быть, чай, немного коньяку...

Начальник станции(крайне возбужден). Никого не должно быть здесь. (Он силой оттесняет их назад и запирает застекленную дверь; но все время в стекла двери видны проходящие, иные с любопытством смотрят в зал ожидания. ) Не желаете ли, ваше сиятельство, немного отдохнуть? Присядьте, пожалуйста.