Орхан Кемаль - Происшествие

Слова эти понравились сторожу, и от удовольствия у него задрожали кончики усов.

— Так и быть, из уважения к тебе… Не то я быстро отвел бы этого типа куда следует…

— Конечно, дорогой…

— И чтобы, когда я вернусь, шашлычная была закрыта!

— Уж я позабочусь об этом…

Решид проводил сторожа до дверей на улицу и вернулся в трактир.

— Ну что там у вас? — спросил его Залоглу. Он все еще стоял в угрожающей позе, заложив руки за спину.

— Да ничего, все обошлось.

— Сказал ему, кто я такой?

— А то как же, дорогой.

— Прояснилось в мозгах у этого дурака?

— Еще как…

Залоглу вздохнул:

— Жаль. Помешали вы мне. Я бы ему показал, как ночной сторож должен себя вести в присутствии благородных людей.

Ни Залоглу, ни Хамза, ни Джемшир не собирались уходить. Решид и хозяин заведения растерянно переглянулись. Особенно волновался Решид. Он ерзал на стуле, будто сидел на иголках, и ломал голову над тем, как их увести отсюда. Выручил Хамза.

— А что если взять с собой бутылку вина и пойти к нам? — неожиданно предложил он.

Решид посмотрел на Джемшира. Тот не двинулся и, казалось, вообще ничего не замечал вокруг.

Хамза повернулся к хозяину.

— Братец, а ну-ка приготовь нам литровую бутылку ракы, закусочки там какой, да заверни все как следует… — Хамза достал из внутреннего кармана пиджака три десятилировые бумажки и бросил их на стойку. — Посчитай заодно, сколько с нас. Не хватит — рассчитаемся завтра.

Хозяин, обрадовавшись неожиданному спасению, бросился выполнять заказ. Хамза подошел к Залоглу, взял его под руку.

— Однако… — сказал Залоглу.

Хамза спросил:

— Чего однако, братец?

— Это я так просто.

— Нет, правда, что случилось?

— Ничего, Хамза…

— Клянусь, ты что-то скрываешь от меня. Говори, что случилось? Ты что, считаешь своего брата ни на что не годным? Да я уничтожу до седьмого колена всякого, кто откажется умереть за тебя!

Залоглу печально кивнул на Решида:

— Видишь Решида. Помешал мне, не то я бы расправился с этим хамом!

Решид дал Залоглу договорить и тоже подхватил его под руку:

— Да я о тебе беспокоился, парень, а совсем не об этом стороже… Свяжешься с ним, с невежей, — беду на свою голову накличешь. Подумать только, кто ваша милость и кто он? Вы племянник самого Музафер-бея… Что люди скажут? «Племянник самого Музафер-бея связался с каким-то ночным сторожем». Разве это вам к лицу? Да если узнает ваш дядя…

— Правильно говорит, — поддержал Решида Хамза. — Я тоже считаю, что уж если связываться, так с человеком, достойным тебя.

— К тому же, дорогой, — продолжал Решид, — этот тип взмолился, слушать противно было. «Помилуйте, говорит, дурака свалял по глупости». Так уж вы сами-то этого не делайте.

Залоглу повеселел.

— Значит, когда он услышал имя моего дяди…

— Господи! Да просто весь наизнанку вывернулся!

— Сказал бы ему, что не всякий, мол, орех ему по зубам.

— Я так и сказал.

— Ну, а о том, как мой дядька огрел стулом пашу, рассказал?

— Все, все рассказал, не беспокойся.

Хозяин шашлычной принес сверток — бутылку ракы и закуску. Друзья поднялись и вышли.

На улице стояла светлая, тихая ночь. Небо очистилось от облаков. Яркая луна серебрила кровли домов.

Хамза, Залоглу и Решид шли впереди, за ними — Джемшир с Мамо.

Свернули на узенькую грязную улочку, ведущую к рабочему кварталу. По обеим сторонам неосвещенной улочки тянулись полуразвалившиеся лачуги, обнесенные ветхими заборчиками. Дома с темными окнами давно спали.

— Э-эй, аллах! — закричал вдруг Хамза от избытка чувств.

«А-а-л-л-л-ах…» — разнеслось кругом.

Квартал ожил, послышалось покашливание, где-то далеко раздался свисток ночного сторожа.

Гюллю тоже проснулась от этого крика, прислушалась: да, это братец, и опять пьяный. Привяжется по какому-нибудь пустяку, поднимет скандал. Будь проклята такая жизнь! Как сладко она заснула, и вот — на тебе… «Работай, работай, работай. Собаки и те отдыхают, а ты не смей. Только заснешь, как…»

Пьяные голоса приближались. Она снова прислушалась: «Идут. Да их, кажется, несколько человек. Должно быть, опять ведет с собой пьяных дружков. А горланят-то как!»

Гюллю толкнула спавшую рядом мать. Голос брата слышался совсем близко. Мать не просыпалась. Гюллю приподнялась и потрясла ее:

— Мама, мама… Мамочка!

Тяжело вздохнув, женщина открыла глаза, отбросила одеяло и спросонья растерянно посмотрела на дочь.

— Вон, идет твой, — сказала Гюллю. — Я ложусь, просто умираю, так спать хочется. Спросят обо мне, скажи — спит, не буди!

Она упала на подушку и натянула одеяло на голову.

Крик Хамзы под самыми окнами вывел женщину из оцепенения, она соскочила с кровати и, схватив ночник, бросилась к дверям. Мужчины уже колотили в дверь ногами.

— Иду, Хамза, иду!

Она открыла дверь. Слабый свет ночника выхватил из темноты пьяные лица пятерых мужчин.

— Почему так долго не открывала?

Женщина пыталась сказать что-то в оправдание, но Хамза повернулся к ней спиной.

— Заходите, — пригласил Хамза. — Прошу, Рамазан-эфенди!

— Мы всех побеспокоили… — смешался Залоглу, увидев разобранные постели.

— Что значит побеспокоили? Ты, оказывается, церемонии разводить мастер. Что это за слово «побеспокоили»? Кого побеспокоили, эту бабью команду? Будь как дома, не стесняйся, ради аллаха!

Мужчины в грязной обуви ввалились в комнату и сразу же наполнили ее горячим дыханием и запахом водочного перегара. Хамза, заметив спящую сестру, резко повернулся к матери. Мерием боялась сына, как самого аллаха. Она тотчас поняла, чем недоволен Хамза, подошла к постели дочери и стала трясти Гюллю и что-то шептать, так чтобы не слышали гости.

Гюллю была взбешена. Брат, отец… Они ведь не боги… Не от них она получает хлеб…

У Мерием голова шла кругом.

— Вставай, девочка, — умоляла она, — прошу тебя!

Нет, она не встанет, не встанет — и все тут, ни за что не встанет! — Ради аллаха, Гюллю! — не унималась мать, боязливо озираясь на сына. Вдруг Хамза шагнул к кровати Гюллю и одним рывком сдернул с нее одеяло. Вместе с одеялом взметнулся подол ночной рубашки и обнажил на миг ноги девушки.

Залоглу оторопело уставился на Гюллю и уже больше не сводил с нее глаз.

Гюллю соскочила с кровати и набросилась на брата:

— Отдай одеяло! Отдай, тебе говорят!

— Стыдно, — пьяно куражился Хамза, — разве можно при гостях спать. Ну, не стыдно тебе?

— Нет, не стыдно. Отдай одеяло!

— Веди себя как следует!

— Отдай одеяло!

— Ну погоди, я еще поговорю с тобой.

— Говори на здоровье. Он еще будет говорить… Отдай одеяло!

Между ними вырос Решид. Он отнял у Хамзы одеяло.

— Ну-ну, довольно. Ступай-ка, займись гостем!