Александр Амфитеатров - Сумерки божков

Он влюблен в ваш голос и будет влюблен в ваш талант. Но этого мало, Лиза! Это непрочно и условно. Нет голоса и таланта, застрахованных от соперничества. Сегодня Берлога отвернулся от голоса и таланта Лельки ради вас, завтра Лелька найдет какой-нибудь голос и талант, ради которого он отвернется от вас. Ну, положим, голоса и таланты не родятся на грядах, как репа, и — отвернется не завтра. Так — послезавтра! Через год! Через два года! Не надо обольщаться и обманывать себя: вы — сокровище, вы — прелесть, но не единственное сокровище и прелесть в России. Найти и выдрессировать опасную соперницу вам Лелька сумеет. Хорошие soprano до сих пор завядали у нас в труппе, потому что Лелька не хотела держать около себя сколько-нибудь сильных, достойных сравнения дублерш. Но когда она увидит, что вы ее побеждаете и ей самой с вами не справиться, — будьте уверены, что она разгонит всех этих жалких Матвеевых и Кругликовых, которыми теперь окружает себя в своей опере, как вокальными приживалками, и выставит вам в противовес серьезную силу, с которою придется трудно считаться. Ведь она вся — ходячая школа пения, и — когда захочет — профессор превосходный; я этого ее достоинства не скрываю от себя, хотя и не люблю, чтобы при мне ее хвалили. Уж если она могла выдрессировать для сцены такое дубье, как Андрюшкина Настасья, то из мало-мальски хорошего материала она вот какую конфетку вылепит… Нет, нет, милая Лиза! Влюбленность от имени искусства, влюбленность в голос и талант— слишком слабые узы. Нам нужна цепь покрепче, более ответственная и не такая платоническая. Словом — маски долой! Придется вам, ангел мой Лиза, пустить в ход все ваши женские авансы… Понимаете?

Светлицкая насмешливо и нагло прищурила глаза, ударила ученицу по колену и желчно захохотала.

— Ах, пожалуйста, не покрывайтесь пурпуром, не пожимайте вашими великолепными плечами и не бросайте на меня взоров оскорбленной невинности! Сохраним эту игру для публики, а мы — вдвоем и наедине! Вы не девчонка и не Backfisch [195] " Девочка-подросток (нем.). , слава Богу! Предоставим свидетельствовать о вашем девическом звании вашему паспорту, а сами давайте говорить, как умные люди. И не надо злиться и дуться. Почему для вас оскорбительна шутка, которая не оскорбляет меня самое, хотя и мне она приходится — как раз по мерке, будто на Сеньку шапка?! Угодно, — я вам тоже покажу когда-нибудь свой паспорт? Значусь в этом удивительном документе дочерью губернского секретаря и девицею! Саня Светлицкая — девица! Excusez du peu! [196] Как вам это нравится! (фр.) Нечего, нечего дуться: я не над вами — над самою собою смеюсь! Я постарше вас и… и — ничего нет в моих словах обидного! Basta cosi! [197] Хватит! (um.)

Да, Лизанька, душа моя, да, да, да. Придется вам повергнуть Андрея Берлогу к стопам своим и сделаться его любовницей. Хотя вы и очень краснеете и волнуетесь, но я смею думать, что au fond [198] В сущности (фр.). эта перспектива вам уже не так-то неприятна. Да и что же? Берлога — молодец-мужчина, интереснейший и известнейший человек в городе, любимец всей России, баловень женщин… принести жертву вам придется не великую! И, конечно, лучше Берлога, чем кто-либо другой из театральщины. А ведь это же — в конце концов — предел, которого не обойдешь. Так что — вопрос тут только о том, чтобы соединить полезное с приятным: чтобы театральный любовник не сел к вам на шею, а сам бы вас повез вперед в карьере, как добрая возовая лошадь. Ну и, конечно, лучшего першерона, чем Андрей Викторович Берлога, вам не приобресть. [199] Першерон — порода крупных лошадей-тяжеловозов, созданная в Перше (Франция). Удалось бы только захватить!

Я думаю, что вам удастся. Льстить я вам не стану: красотою вы не блещете и совсем не в его вкусе. Но красотою всякою он сыт по горло. Его Настасья на любой выставке женской красоты достойна первой премии, — однако это верно: он холоден к ней, как лед, и они только ждут пристойного предлога, чтобы разъехаться. Так что — понимаете? — и это вам на руку: поле свободно, — ловите момент! А потом — Бог вас знает: вы двойная какая-то! Пока вы не поете, вы — одна, запели — другая! Из обыкновенной и — простите меня — довольно вульгарной купеческой дочери: уж что труда положила я, чтобы хоть приглушить в вас сколько-нибудь эту крупичатую вульгарность вашу! — из сырой булки, из сытой телки этакой — вы даже сами не знаете, в какую интересную и увлекательную женщину вы вдруг перерождаетесь!.. Одним контрастом двойственности вашей человек избалованный, как Берлога, искатель новизны и любитель чувственного разнообразия, черт знает до чего заинтересоваться и увлечься может! И… уж не знаю, что именно, но есть в вас какое-то «поди сюда», которое нравится мужчинам и тянет их, — есть оно, есть! Мало ли хорошеньких девочек в моей школе? А между тем мои ученики все, гуртом ухаживали за вами… и чуть ли не только за одною вами! Вы думаете, я слепая была? не замечала? Все видела, душенька, очень видела, — и это пришпоривало меня заниматься с вами и видеть в вас надежду: так притягивать к себе мужчин — огромный шанс успеха! Такой мужской магнит стоит труда отшлифовать! И что ученицы вас все ненавидели, это — тоже драгоценный залог, признак, которого лучше не надо! Только следует владеть собою: быть умною, очень умною — мудрою, как змий, и незлобивою, как голубь… Здесь — то же самое. Вчера Мешканов издевался над вашею полнотою, но разве я не видала, какие у него, старого сатира, при этом были глаза? Кстати о Мешканове. Вы им не пренебрегайте — это важный и сильный союзник. Я смею считать его на нашей стороне, потому что на нашей стороне Берлога, а Мешканов — эхо и тень Берлоги. Сейчас вам предстоит урок с ним. Глупая формальность! Чему он, пустой болтун, может вас выучить? А вы все-таки слушайтесь. Спорьте, ссорьтесь даже, но в конце концов — будьте побеждены его режиссерским гением и слушайтесь. Если что глупо покажет, мы все равно для спектакля переделаем по-своему, — и он же первый будет уверен, что именно так показал. Все они, режиссеры великие, на одну колодку. Успех — ихний, провал — наш. Ну-с, ухаживать он за вами будет непременно — и довольно нагло, предупреждаю. Городит мерзости на словах, дает волю рукам. Это у него — уже такое положение, вроде обычного права или закона какого-нибудь. Чрез это все новенькие должны пройти, — ничего не поделаешь… Так что вы, пожалуйста, не вздумайте разыгрывать ingenue и недотрогу — только обидите старика и наживете себе тихого, но лютого врага! А он — опасный. Кереметев наш, по старости и лени своей, весь в его руках, да и на Берлогу он имеет влияние. И притом, знаете, все это ловеласничество его — лишь до известных пределов, которые положить — от вашего такта зависит, и, в конце концов, оно ни к чему вас не обязывает… Он — нахал и циник, когда tête-à-tête, но никогда еще ни одну женщину не скомпрометировал: за пределами урока — молчок! могила!.. А умеет быть признательным к добрым и — наоборот — подложить злейшую свинью суровой… Чрез Мешканова третьестепенные хористки выходили в люди и первоклассные дебютантки проваливались! Так что, Лиза: совет и совет мой вам — незлобивость голубя и мудрость змия!