Геннадий Ананьев - Орлий клёкот: Роман в двух томах. Том второй

— В ожидании совета, который здесь откроется как только приедут остальные члены будущего правительства, я покажу тебе арсенал, каким мы располагаем.

Азиз слышал еще до сговора с партийно-советской элитой, что где-то на границе с Таджикистаном пробивается под горой ход вместо старинной подвесной дороги, устроенной много веков назад на склоне той горы. Древняя караванная дорога как раз в том месте разветвлялась. Одна ветвь ее шла через Фергану на Самарканд и Бухару, вторая — в Афганистан через Памир. Вот ее и решили в свое время те, кто замыслил отколоться от СССР, возродить, но не обновляя дорогу-карниз, а пробив тоннель в самой норе, создав вместе с тем еще и арсенал в тоннеле. Строительство тоннеля-арсенала велось в строжайшей тайне. Когда затея эта провалилась, и многие из заговорщиков подверглись аресту за причастность к так называемому хлопковому делу (а спекуляция хлопком велась для прикрытия антисоветской деятельности и для добывания денег на готовившийся переворот), тоннель засыпали, схоронив и работавших в нем. Не могло быть, чтобы чекисты не знали об арсенале и не доложили о нем на самый верх, но там решили, должно быть, оставить все в тайне — не принято тогда было даже упоминать о сепаратизме.

Шило в мешке, однако же, не утаишь: в Узбекистане все от мала до велика знали, что дворец министра внутренних дел республики брали штурмом специально приехавшие из Москвы подразделения.

В тот год Азиз велел своей малине на какое-то время уйти в тень.

Тогда аресты обошли стороной его малину, и жила она еще много лет в благополучии, пока не оказалась на службе второй волны заговорщиков.

Вот теперь третья волна. Удастся ли ее пережить?

А Азиза ведут по широкому тоннелю, открывая каждую комнату справа и слева. На кованых дверях — внушительные висячие замки. Ключник без всякой задержки находит нужный ключ, и перед взором Азиза предстают либо новенькие самой последней модификации «Калашниковы», либо цинки с патронами, но самыми внушительными выглядели в особенно просторных комнатах самонаводящие ракеты.

— Есть и русские, есть и американские. — Поясняет ключник. — По точности и дальности полета они не уступают друг дружке.

Проверено.

— На живых целях?!

— Конечно.

Ответ прозвучал настолько буднично, что Азиз, привыкший запросто распоряжаться жизнями людей, был ошарашен: как же можно испытывать на ни в чем неповинных людях, сбивая мирно летящие самолеты или вертолеты?!

— Комиссии по выявлению причин авиапроисшествия из наших же составляется, — заметив смену настроения Азиза и поняв ее по-своему, пояснил хозяин. — Выводы известны: нет конкретных виновных — неполадки в двигателях или ошибка пилотов, с которых уже ничего не спросишь. Так что, никаких подозрений.

«Да! мораль!»

Едва успели они осмотреть весь арсенал, как в подземелье начали спускаться один за другим те, кто встречал Азиза в аэропорту, а затем ублажал на пикнике. На сей раз, однако, ни у одного из боссов не было на лице подобострастности. Само величие. И еще брезгливость. Словно не нужда, они бы ни за что не стали бы разговаривать с подонком. К запятнавшему себя воровством, насилием они бы, не прикажи им Избранный Аллахом, не подошли бы близко.

Слова тоже оскорбительные:

— Избранный Аллахом не счел нужным встречаться с тобой, Багдадский вор. Его воля будет доведена до тебя нашими устами.

— В чем его воля? Я приму ее, если на то будет моя воля.

— Не задирай нос, Багдадский вор. Мы все под волей Аллаха и под волей Избранного им. У тебя очень маленький выбор: либо ты безоговорочно, со всем прилежанием исполняешь то, что сейчас услышишь от нас, или останешься здесь на утеху вот этим, — кивок в сторону бугаев, — и они покажут тебе, как говорят русские, кузькину мать. Живым ты отсюда не выйдешь.

Заруби себе на носу: никто за тебя не заступится. Даже искать не станут. Ни жена, которая даже рада, что ты уехал от нее, ни московский воровской клан. Мы это выяснили давно. А если вдруг начнут искать, упрутся в глухой дувал. Ты же узбек. Тебе ли пояснять, как мы умеем запутывать следы. Так что у тебя практически нет выбора.

— Я готов встать под руку Избранного Аллахом, — твердо ответил Азиз, сам же подумал: «попляшете под мой сурнай, как только править стану я. Отыграюсь! Клянусь!»

— Мы не ждали иного ответа.

— Тогда — к делу.

— Тебе надлежит передать весь свой клад в полное распоряжение Избранного Аллахом.

Не поспешил с ответом. В свое время Лис Хитрый давал вроде бы дельный совет: устроить подземелье где-либо в горах, но он не пошел на это. Все свое богатство он упрятал в убогих домах на самых окраинах города. В домишках тех жили дряхлые старики, которые были несказанно рады получать ни за что ни про что добрую мзду только за одно молчание.

«Вдруг кто-то из них проговорился?»

Он еще не решил, что ответить, как его словно огрели по темечку обухом:

— Нам известны оба схрона. Мы могли бы взять их сами, но мы не воры. Не бандиты.

«Только Керим, духовник малины, знал о схронах. Значит, он! Предатель!»

— Ну?! — поторопили его.

— Без всякого сожаления отдаю золото, жемчуг и бриллианты на великое дело, угодное Аллаху!

— Слово праведного.

— Что еще?

— Не только свою шайку вызовешь сюда, но пошлешь своих людей к главарям в другие города. Нас устраивает кодекс воровской чести, устраивает ваша дисциплина, поэтому Аллахом Избранный постановил так: ты, Багдадский вор, во главе отряда, костяком которого станут малины, как вы называете свои банды. Главари банд — командиры над своими, но не только. Под знамена освобождения встают сотни добровольцев по зову сердца, преданного Аллаху и им Избранному — вот они тоже будут подчинены командирам так называемого первого звена. Над ними всеми, повторяем, ты, как главнокомандующий.

— Продумано основательно. Я готов принять на себя столь великую ответственность.

— Похвально. Вот тебе бумага и ручка. Вели Лису Хитрому привезти сюда всю твою малину. Отсюда станете посылать тех бояр, как вы называете отпетых бандюг, кому доверяете, по другим городам.

Не очень-то устраивал такой расклад Азиза, но он не видел смысла перечить: только послушностью можно обрести полное доверие, а завоевав его, можно исподволь все обернуть в свою пользу.

Азизу отвели довольно уютную, даже побеленную комнату с парой кроватей и телевизором.

— Это для тебя и Лиса Хитрого. Ваша резиденция. Ваш штаб.

Без насмешливости это было сказано, что Азиза особенно оскорбило.

«Торжествуйте! Но помните, придет время варить плов не вам, а мне!»

Только к исходу следующего дня Керим привез малину. Не скопом вся, а попарно входила она в калитку указанного ей дома, и спускались прибывшие в подземелье тоже парами. И чем больше собиралось воров (а прибыли в основном бояре), тем шумней они выказывали свое недовольство происходившим.