Геннадий Ананьев - Орлий клёкот: Роман в двух томах. Том второй

— Какое? — поинтересовался Азиз.

— Великое! — с пафосом ответил гость. — Борьба за свободное государство. Мусульманское. Живущее по законам шариата.

— Воскрешение прежней идеи? Кокандская автономия.

— Не совсем. Тогда ставилась цель освобождения от России, теперь Избранный Аллахом ведет нас к полной свободе, к тому, чтобы стать самостоятельными во всем. Нашим законом станет один только шариат. И ничто иное!

— А что потребовалось от меня?

— Деньги. Их у тебя много. Еще нужен ты сам.

— Я дам весть духовнику в Багдаде, он отстегнет нужную сумму.

— Речь не идет о выделении.

— Обещаю двадцать процентов от дохода моего бизнеса. Ежегодно. Можно каждый квартал, можно раз в полгода.

— Похвально слово праведного. Только у Избранного Аллахом иные виды на тебя: он предлагает тебе место в своем правительстве.

— А если меня больше привлекает мой бизнес?

— Воля твоя. Но тогда берегись кары Аллаха!

Предупреждение это прозвучало со зловещей сухостью, и Азиз понял: нужно ехать. Там, на родине, стены помогут.

«Выкручусь с помощью Керима. Не даром же его кликуха — Лис Хитрый».

Не знал Азиз, что духовник его, загоревшийся приманкой войти в правительство нового государства, стал верным слугой замысливших переворот в Ферганской долине. В одном он схитрил: назвав полностью имущество Багдадского вора, о своем частично, а об общаге полностью утаил.

Не вдруг узнает об этом Азиз. Когда будет слишком поздно.

Знай он об измене духовника до разговора с посланцем от Избранного Аллахом, он повел бы себя иначе, да и теперь он размышлял бы не столь благодушно, лежа на дорогом ковре в ожидании ужина.

Находясь же в неведении, Азиз старался успокоить себя. Нет, он не имел полной веры в истинность относившихся к нему с великим почтением и обещавших завтра же представить его Избранному Аллахом: он уже испытал на себе коварство власть предержащих. Сегодня они одни, завтра без зазрения совести станут совсем иными. Для них честь и совесть — не существующие понятия. У них один бог: личный интерес, личная выгода, видимая польза для себя. Они в один миг с легкой душой наплюют на то, чему только что молились.

И все же рассуждения Азиза шли по ложному пути:

«Кто я был тогда? Известный только в Ферганской долине пахан. А сейчас? Московский клановик. Российский бизнесмен.

Не по зубам я вот этой мелюзге, возомнившей о себе невесть что…»

Не высокомерие ли? Не лучше ли посмотреть на событие реальней? Можно было бы понять, что он можно считать беззащитен. Вся его недвижимость, все капиталы в Москве фактически принадлежат жене, хитрой и проворотливой бестии, у который к тому же есть могущественный любовник. И ей все едино, вернется в Москву муж или нет. Она палец о палец не ударит, чтобы помочь ему, даже узнавши, что он в трудном положении.

Не пошевелятся и клановики. Приняли они его в свой клан за большие деньги, но сам он нужен был им как собаке пятая нога.

Азиз об этом даже не думал, зато хорошо взвесили все те, кто окружил его почтительностью. Они твердо знали: он в их руках, и не трепыхнется, когда ему полностью откроется его роль в предстоящих событиях.

Ужин из кекликов, прокипяченных в курдючном сале до аппетитной янтарности, тоже начался с тоста, который слово в слово повторял тост первого секретаря горкома о том, что Аллах запретил пить только вино, но ни араку. На сей раз Азиз не только пригубил пиалу, но пил почти со всеми наравне, и вскоре хозяева пикника стали казаться очень даже приятными и доступными. Вся его подозрительность улетучилась без остатка.

В столь же дружеской обстановке, можно даже сказать, очень приятно прошел завтрак. Мясо из тандыра Азизу показалось особенно вкусным, и он уплетал его за обе щеки, запивая водкой, которую служка заботливо подливал ему в пиалу.

Очнулся Азиз в машине, которая сумасшедше неслась по асфальтовой ровности, и сразу же тоска сдавила его сердце: справа и слева его подпирали здоровенные качки, готовые в один миг приструнить его, если он трепыхнется. Его уже возили вот так, когда арестовывали. Только машина была не импортная с так прекрасно отделанным салоном, а грязная и запыленная, пропахшая потом, да и по бокам сидели не вот такие накачанные бугаи в модных костюмах, а затюканные милиционеры, которых всегда удавалось в конце концов подкупить, отстегнув изрядную сумму.

— Куда везете? — спросил Азиз сидевшего рядом с шофером бритоголового качка.

— На встречу с тем, кликуха которого Избранный Аллахом.

Больше ни слова. За каждый вопрос — в зубы.

«Вот это влип!»

Хотя бы шило припрятать. Шильнул бы одного, второго, а бритоголового — по темечку, как миленький развернул бы шофер машину и повел в Багдад. Но пустой он, голорукий.

«Раззява!»

Через пару часов сумасшедшей езды он поймет, что будь у него даже шило или что иное, спасения нет: на дороге, по которой его везли, стояли частые легковушки, битком набитые качками с автоматами. Когда же машина въехала через ворота высокого глинобитного дувала в просторный двор с красивым двухэтажным домом, все стоявшие на обочинах легковушки тут же заполнили двор. Это окончательно убедило Азиза, что влип он основательно.

«Все, живым не выпустят если что не так!»

Качок пристегнул свою руку к руке Азиза наручником и вяло бросил:

— Спешиваемся. И как только они оказались вне салона, тут же смурной верзила пристегнул наручниками вторую руку Азиза к своей руке. И усмехнулся:

— Тебя ждет, Багдадский вор, зиндан.

Его завели в клетку, чем-то напоминающую лифт, и клетка в самом деле поползла вниз, все более погружаясь в полную темноту. Несколько минут спуска в этой кромешной темноте — и свет. До рези в глазах яркий.

Но самым удивительным для Азиза оказалось не обилие света, а гнев тех, кто встретил его и конвоиров:

— О! Аллах! Всемилостивейший! Указывающий верный путь! Как вы посмели унизить и оскорбить почтеннейшего гостя?! О безмозглые!

Конвоиры моментально отстегнулись от Азиза, но продолжали держаться рядом, хотя встретивший Азиза в подземелье продолжал без удержу костить их. Наконец, руку прижав к сердцу, начал вроде бы искренне извиняться перед Азизом:

— У кого есть сила, у того нет ума. Им велели привезти, они исполнили. Но как?! До глубины души оскорбив будущего члена правительства свободной страны. Избранный Аллахом, если ему позволит время, приедет сюда встретиться с тобой, будущим главой всех вооруженных сил мусульманской страны.

Знакомый Азизу прием: поначалу испугать основательно, а потом пообещать лепешку с нишаллой или халву.

Понять-то он понял затеянную с ним игру, но разве он мог хоть что-то изменить в сложившейся обстановке. Его удел в данный момент выказывать полное одобрение тому, что происходит, принимая все будто бы всерьез.