Геннадий Ананьев - Орлий клёкот: Роман в двух томах. Том второй

Вполне возможно, что начальник крупного армейского госпиталя задавил бы своим авторитетом отрядного врача, профессионализм которого не высок не по безграмотности своей, а в связи со спецификой работы, в основном профилактической; но тут влиял особый фактор — больной был сыном генерала, что придавало капитану смелости.

— Я бы попросил консилиум. Без него я не дам согласия на ампутацию.

Темник посмотрел на капитана Люлюку тяжело, с гневом, как глядит на надоевшего донельзя щенка матерая дворняга, прозрачные ноздри его еще активней задвигались, будто Темник принюхивался к собеседнику или собирался чихнуть ему прямо в лицо, но Люлюка не отступал. К принюхиванию он уже привык, хотя всегда удивлялся этому в прежние приезды, а гневность видел впервые на лице начальника госпиталя.

«Сейчас прикажет: «—Забирайте солдата и — вон отсюда! Везите к себе, раз такие умные!» — с опаской думал Люлюка, но стоять на своем продолжал:

— По делам службы в отряде отец больного. Его тоже нужно спросить. Согласие родителей…

— Хорошо! Консилиум проведем завтра. Но имейте в виду, вся ответственность на вас, товарищ капитан. Сегодня мы ампутировали бы до колена, а если упустим время, вынуждены будем удалять всю ногу.

Темник, так и не чихнув на Люлюку, вышел из палаты, демонстрируя благородный гнев. Хирург, медсестра и капитан переглянулись, хирург даже пожал плечами, но все же поспешил вслед за начальником, а медсестра, укутав аккуратно в простыню и плед ногу Ивана, выдавила грустно:

— Не расстраивайся, сынок. Все, Бог даст, образуется.

— Оставьте нас одних, — попросил медсестру капитан Люлюка. — Я хочу поговорить с больным.

Подсел к изголовью и спросил:

— Сможете, Иван Владленович, быть решительным?

— Да.

— Вот и ладно. Конечно, риск есть. Но я уверен: отрезать ногу никогда не поздно. Я уверен — нужно лечить. Лампасное рассечение и кислород. Гангрена не запущена.

— Я не дам согласия резать ногу. Не дам! Лучше — смерть!

— Ну, зачем же так мрачно… Думаю, будем жить. С ногами и долго.

Консилиум начался сразу же после утреннего обхода. Несколько госпитальных врачей, а также врачи из городской больницы и поликлиники долго смотрении щупали ногу, затем начали обмениваться короткими фразами, где больше было латыни, чем понятных русских слов, и Иван как ни старался хоть как-то выудить главное из их разговора, так ничего и не понимал. Успокаивало лишь то, что никто не горячился, все слушали каждого с доброжелательным вниманием, кивали головами, и создавалось такое впечатление, что идет обмен мнениями единомышленников. На самом же деле врачи разделились на два лагеря, в котором большинство, в один голос, видела выход лишь в скорейшей ампутации ноги.

— Итак, закончим обмен мнениями, — вопреки всем правилам, существующим в медицине, решать судьбу больного не у больного, а его лишь знакомить с диагнозом в пределах допустимого, заговорил Темник. — Насколько я понял, большинство за ампутацию. Поэтому, готовьтесь, молодой человек, к операции. Больше времени терять не станем. Это — не на пользу.

— Что?! Резать?! — выкрикнул Иван, спокойность которого всех врачей и даже капитана Люлюку умиротворила.

— Увы.

— Не дам!

— В таком случае я снимаю с себя ответственность, — заявил с сухой официальностью Темник. — И как начальник госпиталя, и как врач.

— Я беру ее на себя, — резко вставил капитан Люлюка. — Надеюсь, в необходимой помощи не откажете?

— Ваше решение, товарищ капитан, не диктуется гуманностью. Вас пугает генеральский чин отца пострадавшего, но это же противоречит клятве, какую вы давали как врач.

— Пусть так, — согласился Люлюка, хотя и оскорбился явной бестактностью начальника госпиталя, но осложнять еще более и без того сложную ситуацию он не хотел. — Пусть так. Но я буду лечить. С помощью ваших хирургов. Вы же не запретите им?

Да, рушилось все, что задумал Темник. Капитанишка какой-то встал поперек дороги. Темник, однако, не собирался вот так, запросто, отступать, он напрягал все свои извилины, ища такой вариант, который бы привел к краху капитанское лечение, и тогда уж не ногу потеряет отпрыск Богусловских, а жизнь.

Нашел бы, конечно, Темник, что искал, опыта ему в таких делах не занимать, только все его планы рухнули совершенно для него неожиданно. Произошло то, чего он отродясь даже предположить не мог.

Безусловно, он был уверен, что в госпиталь приедет генерал Богусловский и даже прикидывал возможный вариант разговора, где можно было бы посетовать на злоключения судьбы (отец умер на его, Темника, руках, теперь вот — сын), он так же был уверен, что не сегодня, так завтра прилетят мать и бабушка Ивана, он уже подготовил себя к встрече с ними и обдумал, что и как говорить им; но он не знал того, что еще там, на похоронах мужа, Анна Павлантьевна увидела в нем, Темнике, копию своего брата, но промолчала тогда из какого-то страха, а возможно, из чувства фамильной солидарности — Темник же посчитал тогда, что никто из Богусловских не знает его истинного происхождения, и, естественно, не ждал с этой стороны ничего непредвиденного.

Анна Павлантьевна прилетела через два часа после консилиума, когда у Темника уже вырисовывался приемлемый вариант противодействия капитану Люлюке. Незаметный, но эффективный. Ему доложили о гостье, и он сам вышел ее встречать, нисколько не думая отступать от задуманного.

Все шло, как тому и следовало. Взволнованная довольно уже пожилая женщина, миниатюрная, аккуратная, спросила с искренним удивлением:

— Вы?!

— Да, я — ответил Темник, вглядываясь в лицо Анны Павлантьевны и ничего, кроме удивления и тревоги не замечая.

— Как мой внук?

— Плохо. Я предлагаю ампутацию, мне противодействует отрядной врач, приехавший с вашим внуком. Но им руководит не долг врача, не неподкупная совесть врача, а боязнь попасть в опалу. Перед вашим сыном он пасует.

— Вы мне позволите к Ванечке? Я вот тут…

— Непременно. Давайте, я помогу.

И Темник подхватил сумку, тяжеленную, набитую не столько вкусными гостинцами, сколько склянками, ампулами, тюбиками с различными импортными лекарствами и бальзамами, какие полезны при лечении обморожения и помогут в профилактике возможного заражения крови.

— Причина гангрены, — пояснял тем временем Темник, шагая рядом с Анной Павлантьевной и показывая ей жестом свободной руки, куда идти по коридору, — полная медицинская безграмотность воинов. Начали растирать снегом, оцарапали кожу, открыв тем самым настоящие ворота инфекции. Снег категорически противопоказан. Капитан Люлюка, видимо, нерадив, ибо не научил ничему личный состав, а теперь вот упрямится… Ставит вашего внука под новый удар… Вот сюда, пожалуйста. Здесь ваш внук.