Геннадий Ананьев - Орлий клёкот: Роман в двух томах. Том второй

Так, во всяком случае, считал Алексей Турченко. А он-то насмотрелся на начальство еще до армии.

Однако самое главное, почему была желательна для Алексея Турченко задержка управляющего — это предстоящее новоселье. Домина, как они называли новостройку, отгрохан, заканчиваются отделочные работы. Проект, как считал бригадир, удобный: комнаты на четверых, на две комнаты — печь с топкой из коридора, а сам коридор просторный и светлый, не закуток; из коридора выход в дровяной склад, пристроенный к дому, — все под рукой, все не стеснено, и только пока еще не хватает кроватей. Ребята предложили сделать нары, но бригадир уперся:

— Соорудим нары — если кроватей нам не видать, как своих ушей. Так? Так!

Завтра Пришлый доделает последнюю печь, выведет последнюю трубу и — играй новоселье. Только если с трубой Турченко поторапливал, то новоселье намеревался провести в день приезда управляющего. Сделать так, будто случайно совпало. Но приготовить к новоселью все нужно заранее, и очень важно закатить пышный обед, разжившись ради такого случая не только свежанинкой, но и спиртным.

Вот какие планы имел бригадир, собирая вечером собрание, чтобы распределить всем завтрашнюю работу, онормироватъ каждого.

Все шло хорошо, все по его, бригадирскому, плану. И сухостойные сосны пилить на дрова все назначенные согласились охотно, и в райцентр вызвался доброволец, и помощников Пришлому пришлось даже выбирать, а вот с охотой вышло не совсем так, как хотел бригадир. Костромин отказался.

— Завтра кончаем винты. К вечеру ставить станем. Пусть Иван с Николаем Шиленко идут. Дозволяю по сему случаю на лизунец к Корге.

Лесничие в нескольких местах, обычно рядом с родниками, разложили под покровами от дождя и снега крупные куски соли, куда и привыкли со временем ходить лоси, олени и другая всякая травоядная живность. Полижут, снежком закусят, если зимой, водицей студеной запьют, если летом, и — довольны жизнью. У каждого такого места поставили Костромин с Пришлым полусрубы с щелями-бойницами, чтобы и наблюдать за зверьем, и при большой необходимости стрелять. Вот та самая необходимость, по мнению Костромина, как раз и наступила. Но не на любом месте разрешал свалить Костромин оленя (лосятина у бригады еще была, а для свежанины на обед хватит и оленя), а на том лизунце, где давно не стрелялось. Учитывал он и то, что к лизунцу у Корги было особенно много торных троп из двух распадков. Звери, они тоже выбирают места получше, чтоб спокойно, без опаски, нализаться соли, вот им приглянулся лизунец, устроенный в уютном уголке, под высокой скалой, рядом с родником, за которым начиналась топь, большая, ровная, с торчавшими сплошь корягами. Оттого и звали то место Коргой. Волк незаметно не подберется оттуда, сверху, со скалы, он тоже не бросится, очень высоко, а на тропу, по какой пришел, можно то и дело поглядывать. В случае опасности, можно дать стрекача через топь. С кочки на кочку, с тверди на твердь. Для обитателей тайги топь — не препятствие.

— Показывал я им Коргу. Дорога не буерачная, не собьются, — продолжал Костромин. — А мне никак нельзя: винты неподъемные женщине, хоть и бой-бабе. Да и доверить никому не доверю.

— Согласен, — кивнул бригадир. — Дело ответственное. Но и Богусловскому не резон идти на охоту. Полета процентов до остановки даст и то — дело. Нельзя лесорубке простаивать. Если с винтами быстро управитесь, еще немного попилить можно будет. В порядке испытания. Я вот как думаю: не попросить ли Гузова. Чтоб с Николаем вместе. Так?

— Один я пойду. Что мне Гузов, — заупрямился Шиленко. — Кабы дороги не знал. Лыжня наша куда делась? Не буранило же.

— А лешего не испугаешься? Он с одиночками ой как нашалить может, — подначили Николая товарищи. — А то и ведьмачка вмешается.

Верно, тайга — не граница, где и комару дорога на замок закрыта. Кто здесь лешего тревожил или ведьму. Никто.

Остряки начали было изощряться, хохоток уже вспыхнул, только не понравилось бригадиру зубоскальство, и он остановил его.

— Будет, мужики. Спать пора.

Будто предчувствовал Алексей, что накаркают ребята беды, что обидят они лешего и накуролесит тот так, что придется ребятам основательно поволноваться, да и пободать лбами тугие буранные струи.

Едва забрезжил рассвет, Николай, поднятый дежурным истопником, надел лыжи. А еще на четверть часа раньше ушел в тайгу Гузов. За глухарями. Ни тот, ни другой не почувствовали подавленности в воздухе (жить здесь нужно очень долго, чтобы замечать такое) и не увидели тучную полоску на северо-западном горизонте. Только звезды увидели на небе, хотя и тускнеющие, но еще не очень растаявшие.

Вроде бы и морозец обычный, хотя, если повнимательней прислушаться, не так звонок и крепок, как вчера, позавчера и все предшествовавшие дни.

Ничего необычного не заметили и ребята, когда поднялись, умылись, заправили свои постели на нарах ровно, по струнке, как бывало в казармах, и тронулись, чуть ли не строем, к столовой, перекидываясь вялыми репликами. Не было у них веселья, какое каждым утром царило в бригаде, но и этот факт остался совершенно без внимания. А бригадира нешумливость ребят вполне устраивала, ибо ему не приходилось одергивать слишком развольничавшихся товарищей, когда они выходили за рамки приличия в зубоскальстве друг перед другом, и можно было без помехи думать о наступавшем рабочем дне, планировать, где и когда сделать маневр личным составом, чтобы ритм не сбивался от начала и до конца; чтобы никто не оказался бы в простое.

Все, в общем, шло своим естественным путем, парни еще не знали, что такое непогода на северных широтах, что они не на юге, что здесь, как их предупреждали, налетают невообразимой силы ветры, которые могут дуть сутками, не утихая и наметая сугробы даже летом, — они в беспечности своей, как и ушедшие в тайгу на охоту, не почувствовали ни потеплевшего и необычно бездвижного воздуха, не увидели лохматую темную полоску, поднявшуюся над лесной грядой на северо-западе, и даже к предупреждению Костромина и Пришлого никто не прислушался.

Появились шефы сразу же после завтрака, когда ребята сонливо перекуривали перед тем, как разойтись по своим рабочим местам. Поздоровались и— к бригадиру.

— Пурга, слышь, идет.

— Где?

— Вон. Гляди.

А что смотреть, если небо чистое, как родник. Облако над тайгой? Так оно где еще. И почему оно обязательно должно прийти сюда. Вполне может быть, что полетает-полетает за дальней тайгой и растает. Ну, а посыплет снег, что у них крыши над головой нет?

— Да я к чему, — продолжал Костромин. — Мужики в лес ушли, как бы худого чего не случилось.

— Отозвать предлагаешь? Так? Телефона нет же. Послать Богусловского за Николаем? А Гузов где? Ищи его по тайге… И потом, мы же договорились вчера, кто чем занимается. Богусловскому нужно пилить. Иначе не миновать нагоняя от управляющего. Да и за Николая я не опасаюсь. Пограничник он. Иль не попадал в непогоду. Всякое бывало.