Александр Дюма - А. Дюма. Собрание сочинений. Том 23. Графиня де Шарни. Часть. 4,5,6

— Знаете, нам их разглядывать некогда; наше дело — определить, мертвые они или только ранены; мертвецов мы бросаем в реку, а живых отправляем в госпиталь Гро-Кайу.

— Понимаете, мой друг не вернулся домой, а мне сказали, что он был здесь, — сказал молодой человек, — его здесь видели, вот я и подумал, что он мог быть убит или ранен.

— Ну, ежели он был здесь, так, может, и сейчас еще тут, — отозвался один из носильщиков, встряхивая следующего мертвеца, пока другой носильщик разглядывал его при свете фонаря, — раз он домой не вернулся, то уж вряд ли вернется.

Еще раз встряхнув лежавшее у его ног тело, носильщик крикнул:

— Эй! Ты живой или мертвый? Если жив — отзовись!

— Да мертвый он! — заметил его товарищ. — Видишь, пуля пробила грудь.

— Тогда понесли его в реку! — приказал первый.

Они подняли мертвеца и двинулись к деревянному мосту.

— Граждане, — обратился к ним офицер, — вам же не нужен фонарь, чтобы сбросить этого человека в воду, верно? Будьте любезны, одолжите мне его ненадолго: пока вас не будет, я поищу своего друга.

Носильщики вняли его просьбе — фонарь перешел в руки молодого офицера, тут же приступившего к тщательным поискам; по выражению его лица можно было понять, что, говоря об этом убитом или раненом, он произносит слово "друг" не только устами, но и сердцем.

Человек десять-двенадцать, как и он с фонарями в руках, тоже занимались поисками.

Время от времени в тишине (казалось, пугающая торжественность зрелища, вид смерти невольно заставляли живых молчать) звучало чье-нибудь имя.

Порою в ответ на зов раздавались жалоба, стон, крик, однако чаще всего — была мертвая тишина!

После некоторого колебания, словно опасаясь испытывать судьбу, молодой офицер все-таки решился последовать примеру других и трижды прокричал:

— Господин Бийо!.. Господин Бийо!.. Господин Бийо!..

Однако никто ему не ответил.

— Да, конечно, он мертв! — прошептал молодой человек, смахнув рукавом набежавшую слезу. — Бедный господин Бийо!..

В это время два носильщика прошли мимо него, неся мертвеца к Сене.

— Эге! — вскрикнул тот из них, кто поддерживал тело под мышки и потому голова мертвеца находилась у него перед самым носом. — Мне кажется, наш покойничек вздохнул!

— Ну, если всех выслушивать, — со смехом заметил другой, — так, пожалуй, и мертвых не окажется.

— Граждане, — обратился к ним молодой офицер, — умоляю вас, позвольте мне посмотреть на человека, которого вы несете!

— Да пожалуйста, гражданин офицер, — охотно согласились носильщики.

Они усадили покойника на землю так, чтобы офицеру легче было осветить его лицо.

Молодой человек поднес фонарь ближе и вскрикнул.

Несмотря на ужасную рану, изуродовавшую лицо почти до неузнаваемости, ему почудилось, что это именно тот, кого он разыскивает.

Вот только жив или мертв этот человек?

У человека, проделавшего уже полпути к своей могиле — реке, голова была рассечена ударом сабли; рана, как мы уже сказали, была огромна. С левой стороны темени кожа слезла чулком и вместе с волосами лоскутом свисала на щеку, обнажив черепную кость; височная артерия была перерублена, отчего все тело раненого или убитого было залито кровью.

С той стороны, где находилась рана, он был неузнаваем.

Молодой человек дрожащей рукой перенес фонарь на другую сторону.

— Ого, граждане! — вскричал офицер. — Это он! Это тот, кого я разыскиваю: господин Бийо!

— Вот черт! — пробормотал один из носильщиков. — Немного не в порядке ваш господин Бийо!

— Вы же сами сказали, что он вздохнул!

— Так мне показалось..

— Ну так сделайте одолжение…

Офицер достал из кармана экю в три ливра.

— Какое? — с готовностью спросил носильщик, увидев монету.

— Бегите к реке и принесите в своей шляпе воды.

— С удовольствием!

Носильщик бросился к Сене. Молодой офицер встал на его место, чтобы поддержать раненого.

Несколько минут спустя носильщик вернулся.

— Брызните водой ему в лицо! — приказал молодой человек.

Носильщик повиновался: он опустил руку в шляпу, а затем, точно кропилом, обрызгал лицо раненого.

— Он вздрогнул! — воскликнул молодой человек, державший умиравшего на руках. — Он не умер!.. О, дорогой господин Бийо, какое счастье, что я пришел!

— Да, черт побери, это действительно большое счастье! — поддержали его оба носильщика. — Еще двадцать шагов, и ваш друг пришел бы в себя в сетях возле Сен-Клу.

— Брызните еще раз!

Носильщик повторил операцию; раненый вздрогнул и вздохнул.

— Ну, теперь видно, что он точно жив, — заметил другой носильщик.

— Что же нам с ним делать? — спросил первый.

— Помогите мне перенести его на улицу Сент-Оноре, к доктору Жильберу, я вам хорошо заплачу! — предложил молодой человек.

— Нельзя.

— Почему?

— Нам приказали бросать мертвецов в Сену, а раненых переносить в госпиталь Гро-Кайу… Раз он подает признаки жизни и, стало быть, мы не можем сбросить его в воду, мы обязаны снести его в госпиталь.

— Хорошо, давайте отнесем его в госпиталь, и поживее! — согласился молодой человек.

Он огляделся.

— Где находится госпиталь?

— Шагах в трехстах от Военной школы.

— Значит, вот в той стороне?

— Да.

— Придется пройти через все Марсово поле?

— Так точно: из одного конца в другой.

— Боже мой! Неужели у вас нет носилок?

— Может, и найдутся, — отвечал второй носильщик. Это как с водой: еще одна монета, и…

— Да, правда, — согласился молодой человек, — вам же ничего не досталось… Держите, вот вам еще экю; разыщите мне носилки.

Десять минут спустя нашлись и носилки.

Раненого уложили на матрац; двое носильщиков взялись за ручки, мрачный кортеж двинулся по направлению к госпиталю Гро-Кайу в сопровождении молодого человека, державшего в руке фонарь подле головы раненого.

Жутким был этот ночной путь по залитой кровью земле; на каждом шагу они спотыкались о неподвижные холодные тела или о раненых, приподнимавшихся и снова со стоном падавших наземь.

Спустя четверть часа они, наконец, прибыли в госпиталь Гро-Кайу.

В те времена госпитали, в особенности военные, были устроены гораздо хуже, чем в наши дни.

Пусть же не удивляет читателей царившая в госпитале Гро-Кайу путаница, а также страшный беспорядок, мешавший хирургам работать в полную силу.

Прежде всего не хватало кроватей. Пришлось реквизировать матрацы у жителей близлежащих улиц.

Матрацы эти лежали не только на полу, но и на госпитальном дворе; на каждом из них ожидал помощи раненый; однако хирургов не хватало точно так же, как матрацев, и разыскать их было еще сложнее.

Офицер — читатели, вне всякого сомнения, узнали в нем нашего старого приятеля Питу — добился за два экю, чтобы ему оставили матрац с носилок; Бийо осторожно внесли на госпитальный двор.