Александр Дюма - А. Дюма. Собрание сочинений. Том 21. Анж Питу 1995.

— Я хочу получать вести каждый час, — добавила королева.

— Вы будете их получать, клянусь.

— Теперь идите, сударь, я слышу барабанный бой: король отправляется в путь.

Жильбер поклонился и, спустившись по парадной лестнице, оказался лицом к лицу с адъютантом, который разыскивал его по поручению короля.

Его посадили в карету г-на де Бово, церемониймейстера: пока он не проявил себя, его не желали сажать ни в одну из королевских карет.

Жильбер улыбнулся, оказавшись один в этой украшенной гербом карете и видя, как г-н де Бово гарцует возле дверцы королевского экипажа.

Затем ему пришло в голову, что ехать вот так в карете, украшенной короной и гербом для него просто нелепо.

Он еще терзался сомнениями, когда услышал, о чем говорят национальные гвардейцы, обступившие карету; с любопытством заглядывая в окошко, они шептали:

— Ах, вон там — принц де Бово!

— Да нет, — отвечал другой голос, — ошибаешься.

— Это принц, — видишь, на карете герб.

— Герб, герб… Говорю тебе, это еще ничего не значит. Черт побери! Подумаешь, герб, ну и что?

— Как что! Раз на карете герб господина де Бово, значит, в ней господин де Бово.

— Господин де Бово патриот? — спросил женский голос.

— Гм! — произнес национальный гвардеец.

Жильбер снова улыбнулся.

— Да я же толкую тебе, — возразил первый спорщик, — что это не принц. Принц толстый, а этот худой; принц в мундире капитана гвардии, а этот в черном сюртуке, это интендант.

Недовольный ропот достиг ушей Жильбера, приниженного этим не очень лестным званием.

— Ну нет, смерть всем чертям! — вскричал грубый голос, заставивший Жильбера вздрогнуть, голос человека, локтями и кулаками прокладывавшего себе дорогу к карете. — Нет, это и не господин де Бово и не интендант, это храбрый и прославленный патриот, можно сказать, самый прославленный из всех патриотов. Ну, господин Жильбер, какого черта вы делаете в этой карете?

— Вот тебе раз! Это вы, папаша Бийо! — воскликнул доктор.

— Тысяча чертей! Уж я постарался не упустить случай, — ответил фермер.

— А Питу? — спросил Жильбер.

— О, он тут, поблизости. Эй, Питу! Скорей сюда!

В ответ на это приглашение Питу, энергично работая плечами, протиснулся прямо к Бийо и с восхищением поклонился Жильберу.

— Добрый день, господин Жильбер, — сказал он.

— Добрый день, Питу, добрый день, друг мой.

— Жильбер! Жильбер! Кто это? — спрашивали в толпе.

"Вот что значит слава! — думал доктор. — Одно дело —

известность в Виллер-Котре, а другое — в Париже; да здравствует популярность!".

Он вышел из кареты, которая ехала очень медленно, и, опершись на руку Бийо, продолжал свой путь пешком вместе с толпой.

Он в немногих словах поведал фермеру о своем посещении Версаля, о благих намерениях короля и королевской семьи. За несколько минут он провел среди окружающих столь успешную пропаганду роялизма, что, простодушные и очарованные, эти славные люди, еще охотно доверяющие хорошим впечатлениям, долго кричали "Да здравствует король!", и крик этот, подхваченный теми, кто шел впереди, едва не оглушил Людовика XVI в его карете.

— Я хочу видеть короля, — сказал взволнованный Бийо, — я должен увидеть его вблизи. Я ради этого шел. Хочу посмотреть, какое у него лицо. Честного человека сразу видно. Давайте подойдем поближе, подойдем, господин Жильбер, ладно?

— Подождите, это будет нетрудно, — отвечал Жильбер, — я вижу адъютанта господина де Бово: он кого-то ищет в нашей стороне.

И правда, всадник, осторожно прокладывая себе путь среди усталых, но радостных пеших путников, пытался подъехать к карете г-на де Бово.

Жильбер окликнул его:

— Не доктора ли Жильбера вы ищете, сударь?

— Его самого, — ответил адъютант.

— Я к вашим услугам.

— Хорошо! Господни де Бово прислал за вами от имени короля.

Услышав эти слова, Бийо вытаращил глаза, а толпа расступилась; Жильбер, сопровождаемый Бийо и Питу, устремился за всадником, который повторял:

— Пропустите, господа, пропустите, именем короля! Посторонитесь!

Вскоре Жильбер поравнялся с дверцей королевской кареты, двигавшейся со скоростью запряженной быками повозки эпохи Меровингов.

Как мы сказали, Жильбер, Бийо и Питу неотступно следовали за адъютантом г-на де Бово, с трудом продираясь сквозь толпу, и наконец приблизились к карете короля, который в сопровождении господ д’Эстена и де Вилькье медленно продвигался вперед среди растущей толпы.

Их глазам предстало зрелище занимательное, неслыханное, необычное, ибо такого еще не бывало. Все эти национальные гвардейцы — крестьяне, неожиданно ставшие воинами, — приветствовали короля радостными криками, благословляли его, старались попасться ему на глаза и, вместо того чтобы вернуться домой, оставались в толпе, сопровождающей короля.

Почему? Кто знает; наверно, то было безотчетное побуждение. Они уже видели и хотели вновь увидеть любимого монарха.

Ибо следует заметить, что в ту эпоху французы глубоко чтили Людовика XVI и воздвигали бы ему алтари, если бы г-н де Вольтер не внушил французам презрение к алтарям.

Итак, Людовик XVI не имел алтаря единственно оттого, что вольнодумцы слишком уважали его, чтобы подвергнуть такому унижению.

Людовик XVI увидел Жильбера, опирающегося на руку Бийо, следом за ними поспешал Питу, по-прежнему вооруженный огромной саблей.

— Ах, доктор, какая прекрасная погода и какой прекрасный народ!

— Вот видите, государь, — ответил Жильбер, затем, наклонившись к королю, добавил: — Что я обещал вашему величеству?

— Да, сударь, да, и вы сдержали слово.

Король снова поднял голову и намеренно громко сказал:

— Как ни медленно мы едем, мне кажется, это все же слишком быстро для такого величественного зрелища.

— Ваше величество, — возразил г-н де Бово, — вы делаете треть льё в час. Трудно ехать медленнее.

И правда, лошади останавливались поминутно; звучали торжественные речи, раздавались приветственные возгласы; национальные гвардейцы братались — слово это только что было найдено — с солдатами королевской гвардии.

"Вот ведь как, — размышлял Жильбер, философски созерцая эту занятную картину, — раз они теперь братаются, значит, прежде они были врагами?".

— Послушайте, господин Жильбер, — сказал Бийо вполголоса, — я изрядно поглядел на короля, изрядно его послушал. Ну что ж, мое мнение таково: король — славный малый!

И восторг, воодушевлявший Бийо, заставил его произнести последние слова так, что их услышал король и его свита.

Свита начала смеяться.

Король улыбнулся, потом одобрительно кивнул головой:

— Вот эта похвала мне по душе.

Слова эти прозвучали достаточно громко, чтобы Бийо их услышал.