Александр Дюма - Дюма. Том 05. Графиня де Монсоро

— Значит, я ошибаюсь.

— Разумеется, ошибаетесь. Вернемся, однако, к тому, что вы говорили о парке: будто в нем небезопасно. Разве здесь водятся медведи?

— О нет!

— Волки?

— Тоже нет.

— Разбойники?

— Возможно. Скажите, сударь, ведь госпожа де Сен-Люк очень хороша собой, как мне кажется?

— Ну, разумеется.

— Она часто гуляет в парке?

— Часто. Жена, как и я, обожает природу. Но почему вы меня об этом спрашиваете?

— Просто так. А вы ее сопровождаете, коща она гуляет?

— Всегда, — сказал Сен-Люк.

— Почти всегда? — продолжал граф.

— Но куда вы ведете, черт возьми?

— Ах, Боже мой! Никуда, любезный господин де Сен-Люк, или почти никуда.

— Я слушаю.

— Дело в том, что мне говорили…

— Что вам говорили?

— Вы не рассердитесь?

— Я никогда не сержусь.

— Ну и к тому же между двумя мужьями такие признания допустимы. Дело в том, что мне рассказывали, будто видели, как в парке бродил какой-то мужчина.

— Мужчина?

— Да.

— Который приходил к моей жене?

— О! Я этого вовсе не говорю.

— И совершенно напрасно не говорите, дорогой господин де Монсоро. Это донельзя интересно. А кто его видел? Скажите, сделайте милость.

— К чему?

— Все равно, скажите. Мы ведь с вами беседуем, верно? И какая вам разница, о чем говорить? Так, значит, говорите вы, этот мужчина приходил к госпоже де Сен-Люк. Ну и ну!

— Послушайте, если уж быть откровенным до конца: нет, я не думаю, что он приходил к госпоже де Сен-Люк.

— К кому же тогда?

— Напротив, я боюсь, не приходил ли он к Диане.

— Неужели? — произнес Сен-Люк. — Я бы предпочел это.

— Как? Вы бы предпочли это?

— Несомненно. Вы же знаете, нет больших себялюбцев, чем мужья. Каждый за себя. Бог за всех.

— Вернее, дьявол, — поправил Монсоро.

— Стало быть, вы думаете, что сюда заходил мужчина?

— Я не просто думаю, я видел его.

— Вы видели в парке мужчину?

— Да, — сказал Монсоро.

— Одного?

— Нет, с госпожой де Монсоро.

— Когда? — спросил Сен-Люк.

— Вчера.

— А где?

— Да вот здесь, левее. Вот тут.

И так как Монсоро с самого начала прогулки повел Сен-Люка в сторону старой просеки, он смог теперь показать своему спутнику место вчерашних событий.

— А, — сказал Сен-Люк, — действительно, стена в весьма скверном состоянии. Надо будет сказать барону, что ему разрушают стены.

— А кого вы подозреваете?

— Я? Я подозреваю?!

— Да, — сказал граф.

— В чем?

— В том, что он перелез через стену в парк, чтобы встретиться с моей женой.

Сен-Люк склонил голову и, казалось, погрузился в глубокие размышления. Граф де Монсоро с беспокойством ждал их результата.

— Ну? — сказал он.

— Проклятье! — произнес Сен-Люк. — Не вижу никого, кроме…

— Кроме… кроме?.. — с живостью спросил граф.

— Кроме… вас, — сказал Сен-Люк, поднимая голову.

— Вы шутите, любезный господин де Сен-Люк? — сказал ошеломленный граф.

— По чести, нет. Первое время после женитьбы я выкидывал такие штуки, почему бы и вам их не проделывать?

— Полноте, вы просто не хотите мне отвечать. Признайтесь в этом, дорогой друг, не бойтесь ничего… я человек мужественный. Ну же, помогите мне, поищите.

Сен-Люк почесал себе ухо.

— Как ни думаю, никого, кроме вас, не нахожу, — сказал он.

— Перестаньте смеяться. Отнеситесь к этому серьезно, сударь. Уверяю вас, тут не до шуток.

— Вы полагаете?

— Говорю вам, я в этом уверен.

— Ну, тогда другое дело. А как сюда приходит этот мужчина, вам известно?

— Тайком, черт побери!

— Часто?

— Еще бы! Тут в камнях уже ступеньки его ногами выбиты. Поглядите сами.

— Действительно.

— А вы разве никогда ничего такого не замечали?

— О! — произнес Сен-Люк. — У меня были кое-какие подозрения.

— А! Вот видите! — воскликнул, задыхаясь, граф. — Ну дальше, дальше, дальше!

— Дальше? Они меня не обеспокоили; я думал, что это были вы.

— Но я же говорю вам, что не я.

— Я вам верю, сударь!

— Верите?

— Да.

— И значит?

— Значит, это был кто-то другой.

Главный ловчий устремил на Сен-Люка, державшегося с самой непринужденной и пленительной беззаботностью, почти угрожающий взгляд.

— А! — произнес он так яростно, что молодой человек поднял голову.

— У меня еще одна мысль появилась, — сказал Сен-Люк.

— Ну же, ну!

— А что, если это был…

— Если это был?..

— Нет.

— Нет?

— Пожалуй, да.

— Говорите же!

— Что, если это был его высочество герцог Анжуйский?

— Я тоже об этом думал, — ответил Монсоро, — но я навел справки. Это не мог быть он.

— Э! Герцог — большой хитрец.

— Да. Но это не он.

— Вы мне все только и говорите: “Не он, не он”,— запротестовал Сен-Люк, — и требуете, чтобы я сказал вам, кто же “он”.

— А как же иначе? Вы живете в замке, вы должны знать…

— Постойте! — воскликнул Сен-Люк.

— Нашли?

— У меня появилась еще одна мысль. Если это были вы, не герцог, то, конечно же, это был я.

— Вы, Сен-Люк?

— А почему бы нет?

— Зачем вам было приезжать верхом и перелезать в парк через стену, когда вы могли пройти в него из замка?

— А! Бог мой! У меня бывают свои прихоти! — сказал Сен-Люк.

— Зачем вам было обращаться в бегство, когда я показался на стене?

— Проклятье! И не от такого зрелища можно убежать.

— Значит, вы были заняты дурным делом? — сказал граф, не в силах уже сдерживать свое раздражение.

— Возможно.

— Да вы издеваетесь надо мной! — вскричал, побледнев, граф. — Издеваетесь уже добрые четверть часа.

— Вы ошибаетесь, сударь, — сказал Сен-Люк, вынимая часы и устремив на графа такой пристальный взгляд, что даже Монсоро, несмотря на свою свирепую храбрость, вздрогнул, — не четверть часа, а двадцать минут.

— Но вы меня оскорбляете, сударь! — воскликнул граф.

— А как вы полагаете, сударь, меня вы не оскорбляете, приставая ко мне с вашими вопросами, достойными сбира?

— Вот оно что! Теперь я все ясно вижу!

— Подумаешь, чудеса, в десять-то часов утра! И что же вы видите, скажите на милость?

— Что вы в сговоре с тем предателем, с тем трусом, которого я чуть не убил вчера.

— Проклятье! — воскликнул Сен-Люк. — Это мой друг.

— Что ж, если это так, я убью вас вместо него.

— Вот как! В вашем собственном доме! Без вызова!

— Не думаете ли вы, что я буду церемониться с каким-то мерзавцем? — воскликнул выведенный из себя граф.

— Ах, господин де Монсоро, — вздохнул Сен-Люк, — как дурно вы, однако, воспитаны! И как скверно сказалось на вашей нравственности частое общение с дикими зверями! Стыдитесь!

— Вы что, не видите, что я взбешен?! — взревел Монсоро, скрестив руки на груди и наступая на Сен-Люка. Лицо главного ловчего было искажено ужасной гримасой отчаяния.

— Дьявольщина! Разумеется, вижу. И, по правде говоря, ярость вам вовсе не к лицу. На вас просто смотреть страшно, дорогой мой господин де Монсоро.