Александр Дюма - Дюма. Том 04. Королева Марго

— Чувствуете вы жар, который жжет вам внутренности?

— Да, мадам, — ответил Карл, все более мрачнея.

— А острые боли в голове, которые, как стрелы, ударяют вам в глаза и через них проникают в мозг?

— Да, да, мадам! Все это я чувствую, и даже очень! О-о! Вы отлично описываете мою болезнь!

— А достигается все это очень просто, — ответила флорентийка. — Взгляните…

Она вытащила из-под мантии какой-то предмет и подала королю.

Это была фигурка из желтоватого воска вышиною дюймов шесть. На фигурке было надето платье с золотыми звездочками, а поверх платья — королевская мантия, все из воска.

— При чем тут эта статуэтка? — спросил Карл.

— Посмотрите, что у нее на голове, — сказала Екатерина.

— Корона, — ответил Карл.

— А в сердце?

— Иголка.

— Разве вы не узнаете в этой фигурке самого себя?

— Себя?

— Да, себя, в короне и мантии.

— А кто сделал фигурку? — спросил Карл, утомленный этой комедией. — Разумеется, король Наваррский?

— Совсем нет, сир.

— Нет?! Тогда я вас не понимаю.

— Я говорю "нет", — возразила Екатерина, — так как иначе вы, ваше величество, могли бы понять, что он сделал ее сам. Но если бы вы, ваше величество, поставили вопрос по-другому, я бы сказала — "да".

Карл не ответил. Он пытался проникнуть в эту темную душу, которая все время закрывалась от него в то самое мгновение, когда он был уже готов узнать, что в ней таится.

— Сир, — продолжала Екатерина, — благодаря стараниям главного прокурора Лагеля эта статуэтка была найдена в комнате человека, который во время соколиной охоты держал наготове запасную лошадь для короля Наваррского.

— У графа де Ла Моля? — спросил Карл.

— У него самого! И будьте добры, взгляните еще раз на стальную иглу, которая прокалывает сердце, и посмотрите, какая буква написана на привязанной к ней бумажке.

— Я вижу букву "М", — ответил Карл.

— Это значит "смерть" — такова магическая формула. Посягатель пишет, с какою целью он наносит ранку статуэтке. Если бы он хотел навлечь безумие, как это сделал герцог Бретонский с Карлом Шестым, он бы вонзил иголку в голову и вместо "М" написал "Ф" [21] По-французски смерть — mort (мор); безумие — folie (фоли). .

— Итак, — сказал Карл IX, — по вашему мнению, мадам, на мою жизнь посягал Ла Моль?

— Да… как кинжал посягает на чье- нибудь сердце, но ведь кинжал направляет какая-то рука.

— Так это и есть причина моей болезни? Значит, как только чары будут уничтожены, болезнь моя пройдет? Но как этого достичь? — спросил Карл. — Вы моя добрая мать, вы-то, конечно* знаете — как? Вы всю жизнь занимались этим делом, а я, не в пример вам, очень невежествен в кабалистике и магии.

— Со смертью посягателя чары его теряют силу; и как только его смерть разрушит чары, в тот же день пройдет болезнь. Все очень просто, — сказала Екатерина.

— Вот как? — удивленно спросил Карл.

— Да; неужели вы этого не знаете?

— Я не колдун, — ответил Карл.

— Но теперь вы убедились, что я права?

— Конечно.

— И ваше беспокойство теперь исчезнет?

— Вполне.

— Это вы говорите из любезности?

— Нет, матушка, от души.

Екатерина повеселела.

— Слава Богу! — воскликнула она, как будто веря в Бога.

— Да, слава Богу! — иронически повторил Карл. — Теперь я знаю, кто виновник моего недуга и кого надо наказать.

— Мы и накажем…

— …графа де Ла Моля: ведь вы сказали, что виновник — он?

— Я сказала, что он — орудие.

— Хорошо, сначала Ла Моля — он самый важный, — ответил Карл. — Все эти болезненные приступы, которым я подвержен, могут вызвать при дворе опасные подозрения. Требуется спешно пролить на это дело свет и открыть истину.

— Итак, граф де Ла Моль…

— Да, — перебил ее Карл, — он вполне подходит как виновник. Я согласен, начнем с него; а если у него есть сообщник, так он его выдаст.

"Да, — сказала про себя Екатерина, — а если не выдаст сам, так его заставят это сделать. У нас для этого есть средства, которые действуют безотказно".

Она встала и спросила Карла:

— Вы разрешаете, сир, приступить к следствию?

— И как можно скорее, я очень этого хочу, — ответил Карл.

Екатерина пожала сыну руку, не поняв, почему та так дрогнула при прикосновении ее руки; и вышла, не слыхав раздавшегося ей вслед язвительного смеха, а за ним — ужасного ругательства.

Карл сейчас же спохватился: не опасно ли предоставлять свободу действия подобной женщине — она в несколько часов натворит такого, чего уж не поправишь.

Но в ту минуту, когда Карл, следя глазами за уходившей матерью, убедился, что портьера за ней опустилась, он услыхал позади себя какой-то шорох и, обернувшись, увидел Маргариту, которая приподняла гобелен, закрывавший проход в комнату кормилицы.

Бледность, блуждающий взор, тяжело дышавшая грудь выдавали сильное волнение Маргариты.

— О сир, сир! — воскликнула Маргарита, кидаясь к ложу брата. — Вы же знаете, что она лжет!

— Кто "она"? — спросил Карл.

— Слушайте, Шарль! Это, разумеется, ужасно — обвинять собственную мать! Но я подозревала, что она осталась у вас неспроста, а с целью погубить их окончательно. Клянусь вам душой моей и душой вашей, душою нас обоих, что она лжет!

— Погубить?! Кого она хочет погубить?..

Оба инстинктивно говорили шепотом, точно боялись услыхать самих себя.

— Прежде всего вашего Анрио, который вас любит, предан вам больше всех.

— Ты так думаешь, Марго?

— О сир, я в этом уверена.

— И я тоже, — ответил Карл.

— Брат, если вы в этом уверены, — с удивлением сказала Маргарита, — почему же вы приказали его арестовать и посадить в Венсенский замок?

— Потому что он сам просил об этом.

— Сам просил, сир?

— Да, у Анрио своеобразные мысли. Может быть, он прав: одно из его соображений заключается в том, что ему безопаснее находиться в моей немилости, чем в милости, дальше от меня, чем ближе, в Венсенском замке, чем в Лувре.

— Ага! Понимаю, — сказала Маргарита. — Так он там в безопасности?

— Еще бы! Что может быть безопаснее, если Болье отвечает головой за его жизнь.

— О, спасибо, брат мой, спасибо за Генриха! Но…

— Но что?

— Там есть еще другой человек, сир… и, может быть, с моей стороны это проступок, но я очень озабочена его судьбой.

— Кто он?

— Сир, пожалейте меня… я едва решусь назвать его моему брату… и не посмею произнести его имя королю.

— Граф де Ла Моль, наверное? — спросил Карл.

— Увы, да! — ответила Маргарита. — Когда-то вы собирались его убить, сир, и только чудом он избежал вашей королевской мести.

— Так было, Маргарита, когда он совершил только одно преступление; а теперь, когда за ним числятся два…

— Сир, во втором он неповинен.

— Бедная Марго, ты разве не слышала, что говорила наша милая матушка?