Александр Дюма - Дюма. Том 04. Королева Марго

В это самое время Ла Моль и Маргарита занимались переводом одной из идиллий Феокрита, а Коконнас, уверяя, что он тоже древний грек, приналег на сиракузское вино — конечно, вместе с Анриеттой. И разговор научный, и разговор вакхический были прерваны неожиданным вторжением.

Коконнас и Л а Моль сейчас же потушили свечи, открыли окна, выбежали на балкон, увидали в темноте четверых мужчин, стали угрожающе стучать шпагами, не достававшими до неприятеля, а только ударявшими плашмя по стене дома, и забросали пришельцев всем, что попадало под руку. Карлу, самому ожесточенному из осаждавших, угодил в плечо серебряный кувшин, на герцога Анжуйского свалился таз с апельсиновым компотом, в герцога Гиза попал кабаний окорок.

Один Генрих Наваррский остался невредим. Он шепотом расспрашивал привратника, которого герцог Гиз привязал к воротам; но немец на все вопросы твердил неизменное "Ich verstehe nicht".

Женщины подзадоривали мужчин и подавали им метательные снаряды, которые градом сыпались на осаждавших.

— Смерть дьяволу! — вскричал Карл, когда упавший на голову табурет надвинул ему шляпу на нос. — Сейчас же отоприте дверь, или я велю перевешать всех, кто там, наверху!

— Брат! — шепотом сказала Маргарита Ла Молю.

— Король! — передал Ла Моль Анриетте.

— Король! Король! — шепнула Анриетта Коконнасу, в то время как пьемонтец подтаскивал к окну сундук, чтобы прикончить герцога Гиза, с которым все время имел дело, не узнавая его. — Король, говорят вам!

Коконнас бросил сундук.

— Король? — удивленно переспросил он.

— Да, король.

— Тогда играем отступление.

— Э-э! Маргарита и Ла Моль уже бежали. Идем!

— Куда?

— Идем, раз я говорю!

И Анриетта, схватив Коконнаса за руку, увела его через потайную дверь, выходившую в соседний двор; все четверо, заперев за собой дверь, убежали другим ходом в переулок Тизон.

— Ага! Кажется, гарнизон сдается! — сказал Карл.

Осаждавшие подождали несколько минут, но в доме не слышалось ни звука.

— Они придумали какую-то ловушку, — сказал герцог Гиз.

— Вернее, они узнали голос брата и удрали, — сказал герцог Анжуйский.

— Им все равно пришлось бы пройти здесь, — возразил Карл.

— Да, — заметил герцог Анжуйский, — если в доме нет второго выхода.

— Кузен, — обратился король к герцогу Гизу, — возьмите опять камень и сделайте с другой дверью то же, что сделали с первой.

Герцог Гиз, определив, что вторая дверь слабее первой, решил, что не стоит прибегать к подобным средствам, и вышиб ее ногой.

— Огня! Огня! — крикнул король.

Подбежали слуги. Факелы были погашены, но у лакеев имелось все, чтоб их разжечь, и пламя вспыхнуло. Один факел Карл взял сам, а другой передал герцогу Анжуйскому. Впереди пошел герцог Гиз со шпагою в руке. Генрих Наваррский замыкал шествие. Все поднялись во второй этаж.

В столовой был собран ужин, или, вернее, он был "разобран", так как метательными снарядами служили главным образом поданные к столу кушанья. Канделябры опрокинуты, мебель перевернута, и вся посуда, за исключением серебряной, разбита вдребезги.

Из столовой перешли в гостиную, но и там нельзя было понять, кто именно находился в доме. Несколько греческих и латинских книг да несколько музыкальных инструментов — вот и все.

Спальня оказалась еще более безответной: только в алебастровом шаре, свисавшем с потолка, горел ночник; но в спальню, видимо, никто не заходил.

— В доме есть другой выход, — сказал Карл.

— Вероятно, — ответил герцог Анжуйский.

— Да, но где он? — спросил герцог Гиз.

Поиски не дали никаких результатов.

— Где привратник? — спросил король.

— Я привязал его к решетке у ворот, — ответил герцог Гиз.

— Расспросите его, кузен.

— Он не скажет.

— Ну, если ему немножко подпалить ноги — заговорит, — смеясь, сказал король.

Генрих Наваррский поспешно выглянул в окно.

— Его уже нет, — сказал он.

— Кто же его отвязал? — удивился герцог Гиз.

— Смерть дьяволу! — воскликнул король. — Так мы ничего и не узнаем.

— Сир, — сказал Генрих Наваррский, — как видите, ничто не доказывает, что моя жена и невестка герцога Гиза находились в этом доме.

— Правда, — ответил Карл. — В Библии сказано: три существа не оставляют следа: птица — в воздухе, рыба — в воде и женщина… нет, ошибся… мужчина…

— Таким образом, — прервал его Генрих Наваррский, — лучшее, что мы можем сделать…

— …это, — подхватил Карл, — мне — заняться моим ушибом, вам, Анжу, — смыть с себя апельсиновый компот, а вам, Гиз, — отчистить кабанье сало.

Все четверо вышли из дому, даже не закрыв за собой двери.

Когда они дошли до улицы Сент-Антуан, король спросил герцога Анжуйского и герцога Гиза:

— Вы куда?

— Сир, мы идем к Нантуйе, он ждет нас ужинать. Не желает ли ваше величество присоединиться к нам?

— Нет, благодарю; мы идем в другую сторону. Не хотите ли взять одного из моих факельщиков?

— Благодарим за милостивое предложение, но нам он не нужен, — поспешил ответить герцог Анжуйский.

— Ладно, — согласился король. — Это он боится, что я прикажу проследить за ним, — шепнул Карл на ухо королю Наваррскому. Затем, взяв его под руку, сказал: — Идем, Анрио! Сегодня я угощаю тебя ужином.

— Разве мы не вернемся в Лувр? — спросил Генрих Наваррский.

— Говорю тебе — нет, чертов упрямец! Раз тебе говорят — пойдем, так иди!

И Карл повел Генриха Наваррского по улице Жоффруа-Ланье.

На улицу Жоффруа-Ланье выходил переулок Гарнье-сюр-Ло, а другим концом он упирался в пересекавшую его улицу Бар. В нескольких шагах от перекрестка, по направлению к переулку Мортельри, на улице Бар притаился домик, одиноко стоявший в саду, окруженном высокой каменной стеной с единственной массивной дверью.

Карл вынул из кармана ключ, без труда отворил дверь, запертую только на замок, затем, пропустив Генриха и двух слуг с факелами, снова запер ее за собою.

Во всем доме светилось только одно окошко. Карл показал на него Генриху и улыбнулся.

— Не понимаю, ваше величество — сказал Генрих.

— Сейчас поймешь, Анрио.

Генрих Наваррский с удивлением посмотрел на короля: и голос, и выражение лица Карла были проникнуты нежностью, до такой степени ему чуждой, что Генрих просто не узнавал своего шурина.

— Анрио, — сказал король, — я уже говорил тебе, что, когда я выхожу из Лувра — я выхожу из ада. Когда я вхожу сюда — я вхожу в рай.

— Сир, — ответил Генрих, — я счастлив тем, что ваше величество удостоили взять меня с собой в путешествие на небеса.

— Путь туда тесный, — сказал король, вступая на узкую лестницу, — и сравнение вполне уместно.

— Кто же тот ангел, что охраняет вход в ваш Эдем, сир?