Александр Дюма - Дюма. Том 03. Две Дианы

— Будет сделано. Это все?

— Все, ваша светлость! Но если нам больше не придется свидеться, вспоминайте обо мне хоть изредка и поведайте о моей участи двум известным вам людям: королю, который, безусловно, порадуется моей смерти, и госпоже де Кастро, которая, возможно, опечалится. Больше я не смею вас задерживать. Прощайте, ваша светлость!

Герцог де Гиз встал:

— Гоните прочь печальные мысли. Я ухожу, а вы, друг мой, еще раз хорошенько все продумайте в своем таинственном плане. Мне же, видимо, не суждено заснуть этой ночью. Больше всего меня тревожит та полнейшая неизвестность, которой окутана ваша затея. Но тайный голос твердит мне, что мы с вами еще увидимся, и я не прощаюсь с вами, нет!

— Спасибо за доброе предчувствие, — сказал Габриэль. — Если мы встретимся, так только во французском городе Кале!

— И тогда вы сможете гордиться тем, что спасли честь Франции, а заодно и мою!

— Иногда, ваша светлость, маленькие шлюпки спасают большие корабли, — с поклоном ответил Габриэль.

Уходя из палатки, герцог де Гиз в последний раз пожал руку виконту д’Эксмесу, дружески обнял его и задумчиво побрел к себе.

Проводив герцога, Габриэль вернулся и подал знак Мартину Герру, которому, очевидно, не нужны были никакие разъяснения. Он поднялся и вышел.

Через четверть часа оруженосец возвратился в сопровождении какого-то худого оборванного человека. Мартин подошел к погруженному в размышления Габриэлю:

— Господин виконт, вот тот человек.

— Очень хорошо! Так это вы рыбак Ансельм, о котором мне говорил Мартин Герр? — обратился Габриэль к пришельцу.

— Да, господин виконт, это я.

— И вы знаете, чего мы ждем от вас?

— Ваш оруженосец сказал мне об этом, господин виконт, и я к вашим услугам.

— Мартин Герр должен был также поставить вас в известность, что вы рискуете жизнью наравне с нами.

— О, об этом можно было и не упоминать. Я и так каждый день рискую жизнью, чтобы поймать какую-нибудь рыбешку, и зачастую возвращаюсь ни с чем. Гораздо милее рискнуть сегодня своею вяленой шкурой ради вас… притом за приличное вознаграждение.

— Это верно, — заметил Габриэль, — но твои повседневные опасности всегда непредвиденны: ведь в заведомую бурю ты не выйдешь в море. А тут опасность вполне определенная.

— Конечно, надо быть либо святым, либо сумасшедшим, чтобы в этакую ночь довериться морю. Но это дело ваше, не мне вас отговаривать.

— Но когда мы доберемся до цели, — продолжал Габриэль, — твоя служба на том не кончится. Тебе придется пойти в драку и поработать по-солдатски ничуть не хуже, чем по-рыбацки. Не забывай об этом!

— Ладно, — проворчал Ансельм, — вы только меня не запугивайте. Вы отвечаете за жизнь тех, кто мне дорог, а я взамен отдаю свою. Сделка состоялась, больше говорить не о чем.

— Ты храбрый человек, — сказал виконт. — Можешь быть спокоен: и жена, и твои дети ни в чем не будут нуждаться. На этот счет я дал распоряжение своему управляющему Элио, а герцог де Гиз лично проследит за этим.

— Больше мне и не нужно, — молвил рыбак, — вы великодушнее любого короля. Я вас не подведу.

— Теперь скажи: твоя лодка выдержит четырнадцать человек?

— Господин виконт, она выдерживала и до двадцати.

— Нужны тебе еще гребцы?

— Ясное дело, господин виконт. У меня и так будет полно хлопот с рулем да с парусом, ежели придется его ставить.

Тут в разговор вмешался Мартин Герр:

— Трое из наших ребят — Амброзио, Пильтрусс и Ландри — гребут так, словно никогда ничем другим не занимались. Да я и сам прилично гребу.

— Ну и ладно, — рассмеялся Ансельм, — Мартин мне открыл все, кроме одного: где мы должны причалить.

— У форта Ризбанк, — произнес виконт д’Эксмес.

— У форта Ризбанк? Вы сказали: у форта Ризбанк? — переспросил пораженный Ансельм.

— А что, ты возражаешь?

— Какие там возражения! — махнул рукой рыбак. — Только место-то не слишком важное для высадки, я там еще ни разу не бросал якорь. Ведь это же голая скала!

— Ты отказываешься?

— Да нет же! Доставлю уж вас до форта Ризбанк, если удастся. Веселенькую прогулочку вы затеяли!

— Когда мы должны быть готовы? — спросил Габриэль.

— А вы хотите быть там к четырем часам?

— Между четырьмя и пятью, не позже.

— Тогда надо выйти из лагеря в час ночи.

— Хорошо, я предупрежу своих людей.

— Так и сделайте, господин виконт, — согласился рыбак. — Только разрешите мне соснуть часок вместе с ними. Со своими я попрощался, лодка надежно укрыта, так что уходить от вас мне не с руки.

— Ты прав, Ансельм, поспи-ка немного. Ведь нынешней ночью тебе придется потрудиться на славу. А сейчас… Мартин Герр, оповести отряд.

— Эй, вы! Все сюда! — закричал Мартин Герр.

— Что? Что случилось? — посыпались вопросы.

Все поднялись и обступили Мартина Герра.

— Благодарите господина виконта: через час вылазка.

— Вот это здорово! Очень хорошо! Ура! — завопили волонтеры.

Мальмор тоже присоединил свое ликующее "ура" к товарищам по оружию. Но в этот же момент вошли четыре санитара, посланные Амбруазом Парэ, и, несмотря на сопротивление раненого, уложили его на носилки. Напрасно Мальмор обращался к своим товарищам с душераздирающими воплями, напрасно он осыпал их проклятиями, называя трусами и мошенниками. С ним никто не посчитался, и его унесли.

— Теперь нам остается, — сказал Мартин Герр, — точно определить каждому свое место и распределить обязанности.

— А какая работенка нам предстоит? — спросил Пильтрусс.

— Пойдем на приступ!

— Тогда я иду первым! — вскричал Ивонне.

— Хорошо, — согласился оруженосец.

— Несправедливо! — заявил Амброзио. — Ивонне вечно лезет вперед, как будто, кроме него, никого нет!

— Не спорьте! — перебил их виконт д’Эксмес. — В предстоящем нам приступе первый в ряду подвергается наименьшей опасности. Это ясно хотя бы из того, что замыкаю шествие я!

— Тоща Ивонне просчитался, — рассмеялся Амброзио.

Мартин Герр назвал каждому его номер в будущей цепи.

Амброзио, Пильтрусса и Лактанция оповестили, что они сядут за весла. Итак, все было подготовлено, все рассчитано, все предусмотрено. Габриэль приказал всем ложиться спать: в нужный час он сам их разбудит.

Через несколько минут по всей палатке разнесся богатырский храп, которому вторили монотонные бормотания Лактанция. Наконец стихли и они.

Один Габриэль не спал. Через час он потихоньку разбудил своих людей. Все поднялись, бесшумно оделись и вышли из лагеря. Габриэль вполголоса произнес: "Кале и Карл" — и часовые беспрепятственно пропустили их.

Маленький отряд во главе с Ансельмом миновал деревню и двинулся вдоль берега. Никто не проронил ни слова; только слышно было, как надрывается ветер да глухо стонет море…