Ярослав Ивашкевич - Хвала и слава. Том 2

Достаточно поговорить с ними по-немецки, и они к вам уже совсем иначе относятся. Немцы очень хорошо воспитаны.

— Ну, не сказал бы, — сдержанно произнес хозяин дома.

— По крайней мере, те, с которыми я имею дело в Пулавах.

Валерий оглядел собравшихся, словно ожидая возражений, и вдруг как бы невзначай остановил взгляд на Горбатом.

— О, — тихо произнес он как бы самому себе, снова уставился в тарелку и стал пожилым, усталым человеком.

«Сколько ему лет? — подумал Анджей. — Ведь он еще не стар, сорок с чем-нибудь, моложе мамы. Жизнь его укатала».

— Перейдем в гостиную, — светским тоном произнесла Тарговская, — там выпьем кофе. Молодые люди, — обратилась она к Антонию, — может, и вы хотите кофе? Или чаю?

К удивлению Анджея, ответил Скшетуский:

— Весьма охотно. Я попросил бы чаю.

В эту минуту Анджей почувствовал на себе взгляд Валерия. Очень пристальный.

— Какие у вас темные волосы, — сказал Ройский. — И в кого только вы такие чернявые? Ведь родители у вас блондины.

— А мы в дядю, — с издевкой ответил Антек.

— О, я уже седой, — сказал Валерий, проводя рукой по шевелюре.

Действительно, его голову уже заметно припорошила седина.

Анджей заметил, что у Валерия длинные и тонкие пальцы. Руки у него были изящные и красивые.

— Не думал я, что вас здесь встречу, — сказал Валерий, когда все встали из-за стола. Он подошел к племянникам и, казалось, хотел сказать им что-то. Но колебался.

— Нет, в самом деле, — обратился он к Анджею, — как там мать? Ты вот официально так говоришь, будто все хорошо. А моя мама мне сказала, что у вас какие-то осложнения.

— Нашей квартиры на Чацкого больше нет, — сказал Анджей. — Живем теперь в доме Билинских на Брацкой.

— А, знаю, знаю, — рассеянно поддакнул Валерий, нервно протирая глаза. — А от Билинских нет известий? Алек, кажется, был в армии?

— Я ничего не слышал об этом, — сказал Анджей, снова настораживаясь при этих словах Валерия. И добавил не без злорадства: — Мы оба черноволосые, но глаза у нас голубые, а у вас, дядя, черные как уголь! Верно?

Валерий усмехнулся.

— Зато они все видят в розовом свете, — сказал он.

— Этому действительно можно позавидовать, — заметила Тарковская.

В гостиную нужно было идти через холл, а говоря попросту, — через сени. Пока Скшетуский развлекал Тарговскую какими-то банальными замечаниями по поводу чая, а идущие позади Ройский с Тарговским сетовали, что теперь не поохотишься, Кристина потянула Анджея за рукав.

— Идем, — сказала она.

Они проскользнули в маленькую комнатку рядом с сенями. Там было темно, и Анджей едва различал лицо Кристины. Горбатый и Антоний очутились тут же.

— Это ужасно, — сказала Кристина, — он все пронюхал.

— Что он здесь делает? — спросил Анджей.

— Что делает? Шпионит! — Кристина произнесла эти слова слишком громко и закрыла рот ладонью.

— Все высмотрел, — угрюмо заметил Антоний.

— Ну что ж, — задумчиво сказал Горбатый, — сам вынес себе приговор. Ему нельзя уехать отсюда.

— Он без кучера, — заметил Антек.

— Сам себя и припечатал.

С минуту молчали.

— Ну и как будет? — спросил Антек.

— Пожалуй, только я могу это сделать, — неожиданно для самого себя сказал Анджей.

— Почему? — с тревогой спросила Кристина.

— Никто не знает, что я здесь. Валерий исчезнет на пути в Пулавы. А в усадьбе все будут на месте.

Снова воцарилось молчание.

— У тебя есть оружие? — вдруг спросил Антек.

— Откуда же! — Анджей пожал плечами.

— Получишь, — сказал Горбатый и словом этим как бы взял на себя руководство.

— Ну так как же? — снова спросил Анджей.

— Ступай наверх к Антеку, — сказал Горбатый, — там все сразу и получишь: инструкции и оружие. А вы отправляйтесь в гостиную, чтобы он не обратил внимания.

— Он не поедет в Пулавы, — сказала Кристина, — он поедет в Голомб, в гестапо.

Горбатый, словно бы недовольный, сказал Кристине:

— Посмотрим, тут нельзя гадать.

Антек обратился к брату:

— Ступай и жди. Я сейчас к тебе приду. Найдешь мою комнату?

— Найду, — ответил Анджей и молча отправился наверх, в комнату Антека, где утром мыл руки. Не зажигая света, прилег на кровать Антония — был чертовски усталый.

«Надо немного отдохнуть, — сказал он себе. — Ничего нельзя начинать в таком состоянии».

Закурил сигарету и с некоторым удивлением заметил при свете спички, что рука у него дрожит. «Анджей — сказал он себе, — спокойно. Не так уж это страшно».

Он закрыл глаза и попытался задремать. Но водка и кофе делали свое дело. «Шутка ли, — подумал он, — вдруг, ни с того ни с сего, шлепнуть ненавистного дядюшку». Ничего подобного он не ожидал, выезжая из Варшавы с мирной целью — привезти Антека домой. Но наперекор раздумьям в нем образовывалась пустота. Такие двадцать четыре часа даром не проходят.

Анджей открыл глаза. В окно проникал сумеречный свет, было еще не очень темно. Он с удивлением всмотрелся в глубину комнаты. Может, это ему только снится? Чуть поодаль стояла Марыся.

— Почему ты скрылся? — спросила она, помолчав.

Анджей лениво собирался с мыслями.

— Я устал, — сказал он, — с меня довольно этого общества.

— Не хочешь видеть Валерия?

— Что мне Валерий? Мне до него дела нет.

— А почему ты устал? — не унималась актриса. — Участвовал в операции?

— Ну знаешь! Что тебе в голову пришло! — Анджей сделал несколько затяжек. — Надеюсь, ты не подозреваешь меня в таком безумстве?

Он отпирался чисто инстинктивно. Не нравился ему этот визит во мраке. Но он знал, давно знал, с той минуты на вокзале, что это очень красивая женщина. И что она будет ему принадлежать.

— Ты был близок с женщиной? — спросила Марыся и сделала шаг к кровати.

— Я никогда еще не знал женщины, — медленно проговорил Анджей и погасил сигарету в пепельнице.

Марыся засмеялась.

— Ого! Антек говорил о тебе совсем другое.

— Много он знает! Мы не виделись с начала войны.

— Он говорил, что еще перед войной.

— Вы вели такие интимные разговоры? Зачем? Крутишь с Антонием?

— Ох, он так влюблен!

— В кого?

— Ну конечно, в Кристину.

— В Кристину? — удивился Анджей. — Я не знал.

— Ты вообще ничего не знаешь.

— Кое-что знаю. Поди сюда. — Он потянул ее за руку на кровать. — Иди, у нас мало времени.

Лежа рядом с ним, Марыся спросила:

— Почему мало времени? У нас целая ночь впереди!

Анджей насторожился.

«Откуда она знает!» — мелькнуло у него в голове.

— Да, — произнес он вслух, — целая ночь впереди. А когда ты возвращаешься в Варшаву?

— Скоро. Надо ехать. Знаешь, я держу кафе на Кредитовой. Дела идут пока неплохо.

— Я не хожу в кафе, — сказал Анджей.

— А что делаешь?

— Что делаю? Учусь. Конечно же, учусь.