Ричард Марш - Жук (Том II)

— Он в тот момент был один?

— Тогда я подумал, что да: про другие билеты или спутников он промолчал, — но перед самым отбытием поезда к нему присоединились двое, мужчины, англичане. Когда я возвращался к себе, контролер у входа на перрон сказал, что те двое прошли к поезду вместе с арабом и он показывал три билета. Контролер еще тогда подумал, что это странно: он чужеземец, а они вроде местные.

— Вы можете описать тех двоих?

— Я-то вряд ли, но контролер, который проверял их билеты, сможет. Я был у другого конца поезда, когда они пришли. Успел только заметить, что первый казался достаточно заурядным, а второй был одет как бродяга, весь в лохмотьях и обносках, мне он тогда крайне не понравился.

Я подумал: «Ведь это была мисс Марджори Линдон, прекрасная девушка из почтенного семейства, избранница будущего министра».

Но вслух сказал:

— Мистер Беллинхэм, мне бы хотелось, чтобы вы немного отступили от правил и оказали мне услугу, а я, в свою очередь, уверяю, что вам не придется об этом жалеть. Пожалуйста, пошлите на следующую станцию телеграмму с приказом задержать араба и его спутников и не отпускать до получения дальнейших инструкций. В данный момент полиция их не разыскивает, но, как только я передам сведения в Скотланд-Ярд, приступит к розыскам — и, поверьте, весьма энергично. Как вы успели понять, сейчас нам дорога каждая секунда. Где мне найти начальника вокзала?

— Он уже ушел. Я его замещаю.

— Так вы сделаете это для меня? Повторяю, вам не придется об этом сожалеть.

— Сделаю, но только под вашу ответственность.

— С удовольствием соглашусь.

Беллинхэм взглянул на часы.

— Сейчас примерно без двадцати девять. По расписанию поезд прибывает в Бейсингсток в девять ноль шесть. Если мы незамедлительно отправим туда телеграмму, их задержат, как только поезд придет.

— Отлично!

Телеграмма была отправлена.

Нас проводили в кабинет Беллинхэма, где мы стали ждать ответа. Лессинхэм безостановочно мерил шагами комнату; кажется, он утратил всякую власть над собой, и беспрестанное движение стало для него абсолютной необходимостью. Непоседливый Сидней, напротив, уселся, откинулся на спинку стула, вытянул ноги перед собой и глубоко засунул руки в брючные карманы. Он не сводил взгляда с Лессинхэма, словно наблюдение за волнением спутника помогало ему успокоиться. Я же попытался как можно полнее, насколько позволяли ситуация и время, изложить дело в письме, которое отправил с вокзальным полицейским в Скотланд-Ярд.

Затем я обратился к своим компаньонам:

— Джентльмены, день близится к вечеру. Возможно, нам предстоит дальняя поездка. Осмелюсь посоветовать немного перекусить.

Лессинхэм потряс головой.

— Ничего не хочется.

— Мне тоже, — эхом отозвался Сидней.

Я вскочил с места.

— Вы уж извините, если скажу глупость, но, безусловно, вам ли, мистер Лессинхэм, не знать, что нельзя исправить положение, будучи неспособным здраво его оценить? Идите и поешьте.

Невзирая на сопротивление, я потащил их в буфет, где пообедал сам — не слишком хорошо, а мистер Лессинхэм с трудом справился с тарелкой супа. Сидней копался в малопривлекательном пироге с курицей и ветчиной; в этом он оказался упрямее Лессинхэма: нам так и не удалось переубедить его взять что-нибудь менее тяжелое для пищеварения.

Я только-только покончил с котлетой и намеревался приступить к сыру, когда в буфет, с телеграммой в руке, ворвался Беллинхэм.

— Птички упорхнули, — закричал он.

— Упорхнули!.. Как?

Вместо ответа он передал мне телеграмму. Я прочитал ее:

«Описанные личности в поезде не обнаружены. Проводник утверждает, что они сошли в Воксхолле. Телеграфировал в Воксхолл, они вам ответят».

— Какой рассудительный малый послал эту телеграмму, — сказал Беллинхэм. — Самостоятельно отправил в Воксхолл сообщение, и это сбережет нам много времени; надо немедленно связаться с ними. Ого!.. это еще что? Не удивлюсь, если нам уже ответили.

Пока он говорил, вошел носильщик и передал Беллинхэму конверт. Инспектор распечатывал телеграмму, а мы не сводили глаз с его лица. Наконец он прочитал депешу и не смог сдержать удивленного возгласа:

— Мистер Чэмпнелл, этот ваш араб со своими приятелями, кажется, прелюбопытнейший тип.

Он передал бумагу мне. Телеграмма походила на доклад. Лессинхэм с Сиднеем, отбросив условности, нависли над моим плечом, пока я ее читал:

«Пассажиры вечернего поезда до Саутгемптона жаловались на шум, исходивший из купе в вагоне 8964. Установлено, что со времени отбытия поезда из Ватерлоо оттуда раздавались крики и вопли, словно там кого-то убивали. Из купе вышли араб и два англичанина, весьма подходящие под описание в телеграмме из Бейсингстока. Все трое утверждали, что ничего особенного не происходило, а кричали они, потому что решили так развлечься. Араб сдал три билета до Саутгемптона в кассу, а в ответ на вопросы объяснил, что они передумали и дальше не поедут. Так как следов борьбы или насилия обнаружено не было, причин для задержания не нашлось и им было разрешено уйти. Они взяли кэб (номер 09435). Араб и один его спутник сели внутрь экипажа, а второй англичанин поехал снаружи. Местом назначения была названа Коммершиал-роуд в Лайм-хаусе [16] Лаймхаус — район в Восточном Лондоне. . Кэб успел вернуться. Извозчик говорит, что по просьбе пассажиров высадил их на Коммершиал-роуд, на ее пересечении с Сатклифф-стрит, недалеко от порта. Они пошли вверх по Сатклифф-стрит: англичане впереди, араб сзади — повернули за первый же угол и скрылись из глаз. Извозчик также рассказал, что всю дорогу англичанин внутри экипажа, настолько грязный и потрепанный, что его не хотелось пускать в кэб, непрерывно рыдал, и это так сильно привлекало внимание, что он дважды спускался с облучка и заглядывал внутрь кареты, желая убедиться, все ли в порядке, и оба раза англичанин отвечал, что ничего особенного не происходит. Извозчику показалось, что оба англичанина слабы умом. Мы тоже заметили это. Они молчали, пока араб не приказывал им говорить, а когда к ним обращались, смотрели пустым взглядом, как сумасшедшие.

Стоит отметить, что араб нес огромный тюк, который, вопреки протестам кэбмена, взял с собой внутрь экипажа».

Я внимательно изучил содержание доклада, не упустив из вида его ужасный тайный смысл, неведомый составителю, после чего обратился к Беллинхэму:

— Мистер Беллинхэм, с вашего позволения, я оставлю этот отчет у себя: в моих руках он будет в безопасности, вы же можете снять копию, а если понадобится, я предоставлю оригинал в полицию. Когда поступит запрос из Скотланд-Ярда, скажите, что я отправился на Коммершиал-роуд и о дальнейших своих действиях сообщу в полицейский участок Лаймхауса.