Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Виктор Гюго
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Виктор Гюго, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Знаменитый роман Виктора Гюго. Книга, в которой увлекательный, причудливый сюжет – всего лишь прекрасное обрамление для поразительных, потрясающих воображение авторских экскурсов в прошлое Парижа.
«Собор Парижской Богоматери» экранизировали и ставили на сцене десятки раз, однако ни одной из постановок не удалось до конца передать масштаб и величие оригинала Гюго.

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Виктор Гюго

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

She clasped his knees.	Она обнимала его колени.
He could not refrain from shaking his head sadly.	Он горестно покачал головой.
"I will bring him to you," he said, in a weak voice. Then he turned his head and plunged down the staircase with great strides, stifling with sobs.	- Я сейчас приведу его, - сказал он тихим голосом и стал быстро спускаться по лестнице, задыхаясь от рыданий.
When he reached the Place, he no longer saw anything except the handsome horse hitched at the door of the Gondelaurier house; the captain had just entered there.	Когда он прибежал на площадь, он увидел великолепного коня, привязанного к дверям дома Гонделорье. Капитан уже вошел в дом.
He raised his eyes to the roof of the church.	Он поднял глаза на крышу собора.
La Esmeralda was there in the same spot, in the same attitude.	Эсмеральда стояла на том же месте, в той же позе.
He made her a sad sign with his head; then he planted his back against one of the stone posts of the Gondelaurier porch, determined to wait until the captain should come forth.	Он печально кивнул ей, затем прислонился к одной из тумб у крыльца дома Г онделорье, решив дождаться выхода капитана.
In the Gondelaurier house it was one of those gala days which precede a wedding.	В доме Г онделорье справляли одно из тех празднеств, которое предшествует свадьбе.
Quasimodo beheld many people enter, but no one come out.	Квазимодо видел, как туда прошло множество людей, но не заметил, чтобы кто-нибудь вышел оттуда.
He cast a glance towards the roof from time to time; the gypsy did not stir any more than himself.	По временам он глядел в сторону собора. Цыганка стояла неподвижно, как и он.
A groom came and unhitched the horse and led it to the stable of the house.	Конюх отвязал коня и увел в конюшню.
The entire day passed thus, Quasimodo at his post, la Esmeralda on the roof, Phoebus, no doubt, at the feet of Fleur-de-Lys.	Так провели они весь день: Квазимодо - около тумбы, Эсмеральда - на крыше собора, Феб, по всей вероятности, - у ног Флер-де-Лис.
At length night came, a moonless night, a dark night.	Наконец наступила ночь, безлунная, темная ночь.
Quasimodo fixed his gaze in vain upon la Esmeralda; soon she was no more than a whiteness amid the twilight; then nothing. All was effaced, all was black.	Тщетно Квазимодо пытался разглядеть Эсмеральду. Вскоре она уже казалась белеющим в сумерках пятном, но и оно исчезло, - Все стушевалось, все было окутано мраком.
Quasimodo beheld the front windows from top to bottom of the Gondelaurier mansion illuminated; he saw the other casements in the Place lighted one by one, he also saw them extinguished to the very last, for he remained the whole evening at his post.	Квазимодо видел, как зажглись окна по всему фасаду дома Гонделорье. Он видел, как одно за другим засветились окна и в других домах на площади; видел, как они погасли все до единого, ибо он весь вечер простоял на своем посту.
The officer did not come forth.	Офицер все не выходил.
When the last passers-by had returned home, when the windows of all the other houses were extinguished, Quasimodo was left entirely alone, entirely in the dark.	Когда последний прохожий возвратился домой, когда окна всех других домов погасли. Квазимодо остался совсем один, в полном мраке.
There were at that time no lamps in the square before Notre-Dame.	В те времена паперть Собора Богоматери еще не освещалась.

Meanwhile, the windows of the Gondelaurier mansion remained lighted, even after midnight.	Давно уже пробило полночь, а окна дома Гонделорье все еще были освещены.
Quasimodo, motionless and attentive, beheld a throng of lively, dancing shadows pass athwart the many-colored painted panes.	Неподвижный и внимательный, Квазимодо видел толпу движущихся и танцующих теней, мелькавших на разноцветных оконных стеклах.
Had he not been deaf, he would have heard more and more distinctly, in proportion as the noise of sleeping Paris died away, a sound of feasting, laughter, and music in the Gondelaurier mansion.	Если бы он не был глухим, то, по мере того как утихал шум засыпающего Парижа, он все отчетливей слышал бы шум празднества, смех и музыку в доме Гонделорье.
Towards one o'clock in the morning, the guests began to take their leave.	Около часу пополуночи приглашенные стали разъезжаться.
Quasimodo, shrouded in darkness watched them all pass out through the porch illuminated with torches.	Квазимодо, скрытый ночною тьмой, видел их всех, когда они выходили из освещенного факелами подъезда.
None of them was the captain.	Но капитана среди них не было.
He was filled with sad thoughts; at times he looked upwards into the air, like a person who is weary of waiting.	Грустные мысли проносились в голове Квазимодо. Иногда он, словно соскучившись, глядел ввысь.
Great black clouds, heavy, torn, split, hung like crape hammocks beneath the starry dome of night.	Громадные черные облака тяжелыми разорванными, дырявыми полотнищами, словно гамаки из траурного крепа, висели под звездным куполом ночи.
One would have pronounced them spiders' webs of the vault of heaven.	Они казались паутиной, вытканной на небесном своде.
In one of these moments he suddenly beheld the long window on the balcony, whose stone balustrade projected above his head, open mysteriously.	Вдруг он увидел, как осторожно распахнулась стеклянная дверь балкона, каменная балюстрада которого выдавалась над его головой.
The frail glass door gave passage to two persons, and closed noiselessly behind them; it was a man and a woman.	Хрупкая стеклянная дверь пропустила две фигуры и бесшумно закрылась. Это были мужчина и женщина.
It was not without difficulty that Quasimodo succeeded in recognizing in the man the handsome captain, in the woman the young lady whom he had seen welcome the officer in the morning from that very balcony.	Квазимодо с трудом узнал в мужчине красавца-офицера, а в женщине - молодую даму, которая утром с этого самого балкона приветствовала капитана.
The place was perfectly dark, and a double crimson curtain which had fallen across the door the very moment it closed again, allowed no light to reach the balcony from the apartment.	На площади было совсем темно, а двойная красная портьера, сомкнувшаяся за ними, едва только дверь захлопнулась, не пропускала на балкон ни единого луча света.
The young man and the young girl, so far as our deaf man could judge, without hearing a single one of their words, appeared to abandon themselves to a very tender t?te-a-t?te.	Молодой человек и молодая девушка, насколько мог понять глухой, не слышавший их слов, были заняты приятным разговором.
The young girl seemed to have allowed the officer to make a girdle for her of his arm, and gently repulsed a kiss.	Девушка, по-видимому, позволила офицеру обвить рукой ее стан, - но мягко противилась поцелую.

Quasimodo looked on from below at this scene which was all the more pleasing to witness because it was not meant to be seen.	Квазимодо снизу мог наблюдать эту сцену, тем более очаровательную, что она не предназначалась для посторонних глаз.
He contemplated with bitterness that beauty, that happiness.	Он с горечью наблюдал это счастье, эту красоту.
After all, nature was not dumb in the poor fellow, and his human sensibility, all maliciously contorted as it was, quivered no less than any other.	Несмотря ни на что, голос природы жил в бедняге; его позвоночник, хотя и жестоко искривленный, был не менее чувствителен, чем у всякого другого.
He thought of the miserable portion which Providence had allotted to him; that woman and the pleasure of love, would pass forever before his eyes, and that he should never do anything but behold the felicity of others.	Он размышлял о той горькой участи, какую уготовило ему провидение; он думал о том, что женщина, любовь, страсть будут всегда представляться его глазам, а сам он обречен быть лишь свидетелем чужого счастья.
But that which rent his heart most in this sight, that which mingled indignation with his anger, was the thought of what the gypsy would suffer could she behold it.	Но что всего сильнее его терзало, что примешивало к боли еще и возмущение, это мысль о том, как страдала бы цыганка, увидев эту сцену.
It is true that the night was very dark, that la Esmeralda, if she had remained at her post (and he had no doubt of this), was very far away, and that it was all that he himself could do to distinguish the lovers on the balcony.	Правда, ночь была темная, и Эсмеральда, если она еще не ушла (а он в этом не сомневался), была слишком далеко, чтобы разглядеть на балконе влюбленных; он сам едва мог различить их.
This consoled him.	Это утешало его.
Meanwhile, their conversation grew more and more animated.	Между тем их беседа становилась все оживленней.
The young lady appeared to be entreating the officer to ask nothing more of her.	Дама, казалось, умоляла офицера не требовать от нее большего.
Of all this Quasimodo could distinguish only the beautiful clasped hands, the smiles mingled with tears, the young girl's glances directed to the stars, the eyes of the captain lowered ardently upon her.	Квазимодо видел лишь молитвенно сложенные руки, улыбку сквозь слезы, поднятые к звездам глаза девушки и страстный, устремленный на нее взгляд офицера.
Fortunately, for the young girl was beginning to resist but feebly, the door of the balcony suddenly opened once more and an old dame appeared; the beauty seemed confused, the officer assumed an air of displeasure, and all three withdrew.	К счастью, ибо сопротивление молодой девушки ослабевало, балконная дверь внезапно распахнулась, и на пороге показалась пожилая дама. Красавица, видимо, была смущена, офицер раздосадован, и все трое вернулись в комнату.
A moment later, a horse was champing his bit under the porch, and the brilliant officer, enveloped in his night cloak, passed rapidly before Quasimodo.	Минуту спустя около крыльца зафыркал конь, и блестящий офицер, закутанный в плащ, проскакал мимо Квазимодо.
The bellringer allowed him to turn the corner of the street, then he ran after him with his ape-like agility, shouting:	Звонарь дал ему повернуть за угол, затем с обезьяньим проворством побежал за ним, крича:
"Hey there! captain!"	- Эй, капитан!
The captain halted.	Капитан остановился.