Марк Твен - Приключения Тома Сойера - английский и русский параллельные тексты

Tom's whole class were of a pattern--restless, noisy, and troublesome. Весь класс Тома подобрался на один лад - все были беспокойные, шумливые и непослушные. 529 When they came to recite their lessons, not one of them knew his verses perfectly, but had to be prompted all along. Выходя отвечать урок, ни один из них не знал стихов как следует, всем надо было подсказать. 530 However, they worried through, and each got his reward--in small blue tickets, each with a passage of Scripture on it; each blue ticket was pay for two verses of the recitation. Однако они кое-как добирались до конца, и каждый получил награду - маленький синий билетик с текстом из Священного писания; каждый синий билетик был платой за два выученных стиха из Библии. 531 Ten blue tickets equalled a red one, and could be exchanged for it; ten red tickets equalled a yellow one; for ten yellow tickets the superintendent gave a very plainly bound Bible (worth forty cents in those easy times) to the pupil. Десять синих билетиков равнялись одному красному, их можно было обменять на красный билетик; десять красных билетиков равнялись одному желтому; а за десять желтых директор школы давал ученику Библию в дешевом переплете (стоившую в то доброе старое время сорок центов). 532 How many of my readers would have the industry and application to memorize two thousand verses, even for a Dore Bible? У многих ли из моих читателей найдется столько усердия и прилежания, чтобы заучить наизусть две тысячи стихов, даже за Библию с рисунками Доре1? 533 And yet Mary had acquired two Bibles in this way--it was the patient work of two years--and a boy of German parentage had won four or five. Но Мэри заработала таким путем две Библии в результате двух лет терпения и труда, а один мальчик из немцев даже четыре или пять. 534 He once recited three thousand verses without stopping; but the strain upon his mental faculties was too great, and he was little better than an idiot from that day forth--a grievous misfortune for the school, for on great occasions, before company, the superintendent (as Tom expressed it) had always made this boy come out and "spread himself." Он как-то прочел наизусть три тысячи стихов подряд, не останавливаясь; но такое напряжение умственных способностей оказалось ему не по силам, и с тех пор он сделался идиотом - большое несчастье для школы, потому что во всех торжественных случаях, при посетителях, директор всегда вызывал этого ученика и заставлял его "из кожи лезть", по выражению Тома. 535 Only the older pupils managed to keep their tickets and stick to their tedious work long enough to get a Bible, and so the delivery of one of these prizes was a rare and noteworthy circumstance; the successful pupil was so great and conspicuous for that day that on the spot every scholar's heart was fired with a fresh ambition that often lasted a couple of weeks. Только старшие ученики умудрялись сохранить свои билетики и проскучать над зубрежкой достаточно долго, чтобы получить в подарок Библию, и потому выдача этой награды была редким и памятным событием; удачливый ученик в этот день играл такую важную и заметную роль, что сердце каждого школьника немедленно загоралось честолюбием, которого хватало иногда на целых две недели. 536 It is possible that Tom's mental stomach had never really hungered for one of those prizes, but unquestionably his entire being had for many a day longed for the glory and the eclat that came with it. Быть может, Том не был одержим духовной жаждой настолько, чтобы стремиться к этой награде, но нечего и сомневаться в том, что он всем своим существом жаждал славы и блеска, которые приобретались вместе с ней. 537 In due course the superintendent stood up in front of the pulpit, with a closed hymn-book in his hand and his forefinger inserted between its leaves, and commanded attention. Как водится, директор школы стал перед кафедрой, держа молитвенник в руках, и, заложив его пальцем, потребовал внимания. 538 When a Sunday-school superintendent makes his customary little speech, a hymn-book in the hand is as necessary as is the inevitable sheet of music in the hand of a singer who stands forward on the platform and sings a solo at a concert --though why, is a mystery: for neither the hymn-book nor the sheet of music is ever referred to by the sufferer. Когда директор воскресной школы произносит обычную коротенькую речь, то молитвенник в руках ему так же необходим, как ноты певице, которая стоит на эстраде, готовясь пропеть соло, - хотя почему это нужно, остается загадкой: оба эти мученика никогда не заглядывают ни в молитвенник, ни в ноты. 539 This superintendent was a slim creature of thirty-five, with a sandy goatee and short sandy hair; he wore a stiff standing-collar whose upper edge almost reached his ears and whose sharp points curved forward abreast the corners of his mouth--a fence that compelled a straight lookout ahead, and a turning of the whole body when a side view was required; his chin was propped on a spreading cravat which was as broad and as long as a bank-note, and had fringed ends; his boot toes were turned sharply up, in the fashion of the day, like sleigh-runners--an effect patiently and laboriously produced by the young men by sitting with their toes pressed against a wall for hours together. Директор был невзрачный человечек лет тридцати пяти, с рыжеватой козлиной бородкой и коротко подстриженными рыжеватыми волосами, в жестком стоячем воротничке, верхний край которого подпирал ему уши, а острые углы выставлялись вперед, доходя до уголков рта. Этот воротник, словно забор, заставлял его глядеть только прямо перед собой и поворачиваться всем телом, когда надо было посмотреть вбок; подбородком учитель упирался в галстук шириной в банковый билет, с бахромой на концах; носки его ботинок были по моде сильно загнуты кверху, наподобие лыж, - результат, которого молодые люди того времени добивались упорным трудом и терпением, просиживая целые часы у стенки с прижатыми к ней носками. 540 Mr. Walters was very earnest of mien, and very sincere and honest at heart; and he held sacred things and places in such reverence, and so separated them from worldly matters, that unconsciously to himself his Sunday-school voice had acquired a peculiar intonation which was wholly absent on week-days. С виду мистер Уолтерс был очень серьезен, а в душе честен и искренен; он так благоговел перед всем, что свято, и настолько отделял духовное от светского, что незаметно для себя самого в воскресной школе он даже говорил совсем другим голосом, не таким, как в будние дни. 541 He began after this fashion: Свою речь он начал так: 542 "Now, children, I want you all to sit up just as straight and pretty as you can and give me all your attention for a minute or two. - А теперь, дети, я прошу вас сидеть как можно тише и прямее и минуту-другую слушать меня как можно внимательнее. 543 There --that is it. Вот так. 544 That is the way good little boys and girls should do. Именно так и должны себя вести хорошие дети. 545 I see one little girl who is looking out of the window--I am afraid she thinks I am out there somewhere--perhaps up in one of the trees making a speech to the little birds. [Applausive titter.] I want to tell you how good it makes me feel to see so many bright, clean little faces assembled in a place like this, learning to do right and be good." Я вижу, одна девочка смотрит в окно; кажется, она думает, что я где-нибудь там, - может быть, сижу на дереве и беседую с птичками. (Одобрительное хихиканье.) Мне хочется сказать вам, как приятно видеть, что столько чистеньких веселых детских лиц собралось здесь для того, чтобы научиться быть хорошими. 546 And so forth and so on. И так далее, и тому подобное. 547 It is not necessary to set down the rest of the oration. Нет никакой надобности приводить здесь конец этой речи. 548 It was of a pattern which does not vary, and so it is familiar to us all. Она составлена по неизменному образцу, а потому мы все с ней знакомы. 549 The latter third of the speech was marred by the resumption of fights and other recreations among certain of the bad boys, and by fidgetings and whisperings that extended far and wide, washing even to the bases of isolated and incorruptible rocks like Sid and Mary. Последняя треть его речи была несколько омрачена возобновившимися среди озорников драками и иными развлечениями, а также шепотом и движением, которые постепенно распространялись все дальше и дальше и докатились даже до подножия таких одиноких и незыблемых столпов, как Сид и Мэри. 550 Читать дальше