Уильям Дюбуа - Цветные миры

Дела Гитлера в Европе, казалось, шли превосходно. С июля по октябрь его армии захватили шесть крупных советских городов и окружили Ленинград. Гитлер объявил, что Россия разгромлена. Но в декабре двести тысяч немцев были убиты под Москвой, до которой они так и не добрались. Тогда немцы ринулись на юг, к Каспийскому морю, и в августе 1942 года окружили Сталинград. Здесь стальная рука русских армий постепенно сжалась в кулак, и Гитлер проиграл свою самую крупную ставку — Советский Союз одержал победу.

Это была дорогая победа. Немцы разрушили в Советском Союзе 72 тысячи городов и деревень, оставив без крова 25 миллионов человек. Они сровняли с землей 32 тысячи промышленных предприятий; вывели из строя 64 тысячи километров железных дорог со станциями, с телеграфным и телефонным оборудованием; уничтожили 40 тысяч больниц, 84 тысячи школ и 44 тысячи библиотек; разграбили 100 тысяч колхозов и угнали 70 миллионов голов лошадей, крупного и мелкого рогатого скота. Ущерб, нанесенный советским промышленным предприятиям, оценивается в 128 миллиардов долларов. Было взорвано свыше 60 крупных электростанций. Были приведены в негодность каменноугольные шахты, нефтяные скважины; разрушены общественные здания, музеи и церкви. В ходе военных действий Советский Союз потерял семь миллионов солдат и, вероятно, столько же мирных жителей. Британская империя лишилась миллиона человек, и примерно столько же потеряли Соединенные Штаты. Потери немцев составили по меньшей мере 10 миллионов человек. В общем война стоила Советскому Союзу 200 миллиардов долларов, а Соединенные Штаты предоставили ему в виде ленд-лиза только около пяти процентов этой суммы. На протяжении всей истории ни одна нация не приносила еще такой великой жертвы ради спасения всего человечества, какую принес Советский Союз.

Не без некоторой тревоги Джин заметила, что ректор Мансарт уделяет больше времени и внимания войне, чем колледжу. Впрочем, и сама она с огромным интересом следила за величайшей драмой, развертывавшейся за пределами США, и не меньше, чем ректор, была поражена невероятным успехом японцев.

Мануэл Мансарт как-то не сразу осмыслил тот факт, что американские негры снова идут на войну. За что они будут воевать? — невольно задавал он себе вопрос.

Несомненно, они снова столкнутся с дискриминацией. Возможно, впрочем, что теперь они более органично войдут в состав армии и флота, чем в первую мировую войну. Так в действительности и произошло. После некоторых колебаний дискриминация в лагерях по подготовке офицерского состава была ликвидирована. Даже в Джорджии готовили офицеров-негров — сначала понемногу, а под конец сотнями человек ежемесячно. И все же за что негры воюют?

Преподаватели государственного колледжа тоже обсуждали этот вопрос, и всякий раз испытываемая ими горечь прорывалась, хотя и в сдержанной форме, наружу.

— Ну вот, опять мы воюем неизвестно с кем и за что!

— За Британскую империю!

— А что эта империя сделала для нас?

— Прекратила работорговлю, начатую ею же самой, когда эта торговля перестала приносить ей выгоду. Освободила рабов, когда Туссен сделал рабовладение слишком опасным промыслом. Заменила систему рабского труда рабством наемных рабочих.

— Англия отстаивает демократию!

— Да, но только для белых, а вовсе не для темнокожих, составляющих большинство населения империи.

— После войны она, может быть, освободит Индию.

— Да, если будет вынуждена к этому, не иначе.

— Война помешает осуществлению планов Рузвельта по созданию процветающего государства и усилит власть капиталистов.

— Если только Россия не победит Гитлера.

— Куда там, ее дни теперь сочтены!

— Так и Наполеон считал.

И у негров появилась вдруг неожиданная возможность выразить вслух кипящее у них в душе возмущение. В период кризиса роль государства в промышленности усилилась. Можно было рассчитывать на то, что эта роль станет постепенно еще более важной. Тем не менее негров открыто подвергали дискриминации даже в государственном секторе. В 1941 году свыше миллиона негров продолжали оставаться безработными. Они начали требовать себе работы, и прежде всего в военной промышленности.

Филип Рэндолф, негр-социалист, испытавший на себе, что такое травля и тюремное заключение, и наконец посвятивший себя профсоюзному движению, организовал проводников спальных вагонов в профсоюз и повел борьбу за допуск этого союза в Американскую федерацию труда. Сейчас он осмелился требовать от президента Рузвельта, чтобы новые военные предприятия принимали негров на равных условиях с белыми. Рэндолф заявил, что, если президент не пойдет на уступки, он, Рэндолф, создаст армию в 50 тысяч черных агитаторов для «похода на Вашингтон», По всей стране негры пришли в движение и начали готовиться к походу. Часть негров и многие из их белых друзей возражали против таких действий, считая, что ничего путного из этого не выйдет.

Но Джин радовалась.

— Вы знаете, ректор Мансарт, — говорила она, — Рэндолф выбрал тактически выгодный момент. Сейчас Соединенные Штаты находятся накануне вступления во вторую мировую войну, причем намерены вести ее в крупном масштабе. Правительство должно иметь за собой сплоченную страну. Многие американцы против войны. Лояльность негров сейчас имеет более важное значение, чем в первую мировую войну, а она и тогда уже была очень нужна. Я думаю, что мы дождемся некоторых сдвигов в негритянском вопросе.

Мансарт был настроен скептически.

— В конце концов, мы лишь небольшая часть населения, уж я не говорю о том, сколь мало среди нас образованных и материально обеспеченных. Не такое у вас положение, чтобы требовать.

Но Джин энергично тряхнула головой.

— Не такое у нас положение, чтобы не требовать, — сказала она.

Таким образом, в 1941 году Рузвельту приходилось считаться с тем фактом, что 12 миллионов американских граждан, все большее число которых начинало пользоваться своим правом голоса, могли оказаться в оппозиции к его программе. Кроме того, как разъяснял потом Гопкинс, требование о равноправном положении негров на заводах, находившихся под контролем правительства, было абсолютно справедливым. Однако, поскольку Рузвельт не решался просить конгресс узаконить прием негров на работу в военную промышленность, он с помощью своих друзей пытался убедить негритянских лидеров не выдвигать требований о немедленных мерах.

Миссис Рузвельт, мэр Нью-Йорка Ла-Гардия и другие пытались успокоить волнения и уговорить негров подождать. И все же подготовка к походу продолжалась. В Нью-Йорке и других городах были созданы походные штабы, производился сбор денежных средств. Была намечена дата похода — 1 июля; 28 июня президент пригласил Рэндолфа и ряд других негритянских лидеров в Вашингтон, где встретился с ними в присутствии нескольких членов кабинета и представителей Управления по делам производства. Они серьезно и откровенно обсудили создавшееся положение. Наконец президент, сознавая, что он не в состоянии добиться от конгресса необходимых мер и что негры тоже не пойдут на уступки, предложил издать президентский декрет № 8802, которым обеспечивалось «полное участие в программе национальной обороны всех граждан Соединенных Штатов независимо от расы, вероисповедания, цвета кожи или национального происхождения».