Джон Эрнст Стейнбек - Квартал Тортилья-Флэт. Гроздья гнева. Жемчужина

Но идейный смысл романа «Битва с исходом сомнительным» не исчерпывался, к сожалению, яркой демонстрацией исторической неизбежности жестоких классовых конфликтов в стране, не так давно изображавшейся в качестве образца «социальной гармонии». Хотя симпатии Стейнбека отданы бастующим, стремление писателя к «сбалансированию» противоположных точек зрения нередко лишает его произведение идейной ясности. Мак и Джим искренне преданы «общему делу», оба они часто повторяют, что «революция излечит социальную несправедливость», но практически их деятельность, как настаивает автор, не приносит их подопечным ничего, кроме горестей и разочарования. Идеологическая незрелость американского рабочего движения тех лет, в частности, элементы догматизма в политической агитации компартии США, безусловно, создавали основания для скептицизма Стейнбека. Однако, справедливо подмечая отдельные недостатки широкого, многопланового движения, писатель порой склонялся в своем «стачечном романе» к их абсолютизации.

Будучи важным этапом эволюции прозаика, «Битва с исходом сомнительным» в то время послужила как бы черновым наброском к величественной фреске народной жизни, вскоре запечатленной Стейнбеком в романе «Гроздья гнева». Роль такого же «подготовительного эскиза» сыграла и повесть «О мышах и людях» (1937), где писателю удалось избежать как налета утопичности, так и подчинения фактов жизни задуманной наперед абстрактной идее.

Жесток и неприветлив мир, окружающий героев этой книги Стейнбека, батраков-сезонников Джорджа и Ленни. «Парни вроде нас, те, что работают на ранчо,— говорит Джордж,— самые одинокие парни во всем мире, у них нет семьи, у них нет дома. В жизни им не на что надеяться». Хотя вместе со своим чудовищно сильным и в то же время слабоумным товарищем Джордж мечтает о покое и счастье, сам он хорошо понимает всю несбыточность подобных устремлений. Столь же горька судьба и других обитателей жалкого барака на берегу Салинас-ривер: старика Кенди, который потерял на работе руку и теперь со дня на день ожидает расчета, негра-горбуна Крукса, живущего в постоянном страхе перед хозяевами фермы.

Развязка повести — трагическая гибель Ленни от руки друга, становящаяся как бы его «спасением» перед угрозой суда Линча, подчеркивает безысходность как один из важных мотивов произведения. Однако не менее сильна в нем тема мужской дружбы, согревающей и хоть как-то осмысляющей существование главных персонажей повести. Мечты двух бесприютных, отверженных рабочих о собственном доме и ветряной мельнице, о жарко натопленной печке и длинноухих пушистых кроликах под стать уровню их развития и сознательности, но вместе с тем они глубоко естественны и человечны. Трогательная тоска по безыскусственному, немудреному, но все еще недоступному миллионам простых людей в Америке идеалу была передана Стейнбеком с волнующим трагизмом, с удивительной задушевностью. Вместе с пафосом социального негодования это чувство стало отличительной особенностью идейно-художественного строя опубликованных два года спустя «Гроздьев гнева».

Написанная на основе непосредственных личных впечатлений книга Стейнбека явилась откликом на резкое обострение социально-экономической ситуации в США в конце 30-х годов. Летом 1937 года многие центральные штаты к западу от среднего течения Миссисипи были поражены сильной засухой, сопровождавшейся выветриванием почвы, «пыльными бурями». Тысячи разорившихся фермеров и арендаторов покидали родные места. Так возникла огромная волна переселенцев, мигрирующих сельскохозяйственных рабочих, искавших пристанища и заработка в долинах «золотого штата» Калифорнии. Запечатлев события и социальный смысл этого «переселения народов», роман «Гроздья гнева» в кратчайшее время приобрел общенациональную славу как символ анти-капиталистического протеста, которым была проникнута общественная атмосфера Соединенных Штатов в незабываемую пору «красного десятилетия».

Силе и четкости выражения прогрессивных идей в лучшем романе Стейнбека во многом способствует его оригинальная композиция. Эпическому повествованию об испытаниях, выпадающих на долю переселенцев, сопутствуют меньшие по объему главы-интерлюдии, предоставляющие трибуну для открытого выражения мыслей и чувств автору. В прямом обращении к читателю Стейнбек говорит о классовой дифференциации среди фермеров, об обнищании арендаторов, возделывающих поля Оклахомы, об эксплуатации и грабеже народа крупными компаниями, о непреодолимой пропасти, разделяющей неимущих и собственников. Эти наполовину публицистические главы складываются в цельную картину сотрясаемого ударами кризиса общественного уклада и демонстрируют обширную галерею представителей почти всех слоев населения Соединенных Штатов. Среди них и согнанный с земли крестьянин, и растерянный бизнесмен, и беззастенчивый, циничный делец, извлекающий выгоду из народного горя. Но особенно близка Стейнбеку судьба семьи Джоудов, полуграмотных простолюдинов, по праву вошедших наравне с другими бессмертными творениями литературы США в пантеон американского духа.

История злоключений Джоудов на пути из Оклахомы в Калифорнию — один из немногочисленных образцов героической саги XX столетия. Писатель нисколько не приукрашивает своих героев, рисуя их в том «природном» виде, что возникает под воздействием конкретных условий жизни и биологического склада личности. Искренность художника не позволяет Стейнбеку затушевывать в Джоудах черты грубости, ограниченности и даже патологии (образы Ноя, дяди Джона). Но писатель-реалист не ограничивается выдержанным в традициях натурализма бесстрастно-поверхностным запечатлением «куска действительности», и на примере Ма Джоуд и ее сына Тома показывает закономерную эволюцию неразвитого вначале сознания трудового человека, его приход к мысли о неизбежности протеста и борьбы.

Оставаясь верным художественной правде, писатель не стал намеренно усложнять характеры Джоудов. Однако он увидел в них главное — бесстрашие и настойчивость, мужество и выдержку, верность традициям рода и тем немудреным, но органичным понятиям о чести, долге и справедливости, что поддерживают сплоченность ядра семьи даже в часы самых суровых испытаний. Без паники, с достоинством встречают Джоуды известие о том, что банки и тресты — эти таинственные безликие чудовища — лишают их земли и средств к существованию; спокойствие душевного величия и сознания собственной правоты не покидает Ма Джоуд и перед лицом голодной смерти в финале книги.

«Гроздья гнева» — боевое, разоблачительное произведение, занимающее выдающееся место в прогрессивной мировой литературе, проникнутой духом освободительных идей. Правдиво воспроизводя обстановку конца 30-х годов, американский писатель сумел уловить характерные для различных слоев населения оттенки всеобщего недовольства и разочарованности. Стейнбек едко иронизирует над обезумевшими от страха собственниками, видевшими в любом независимо мыслящем человеке «красного агитатора» и «большевика». С другой стороны, оп не склонен скрывать и тех слабостей, которые и по сей день существуют в американском рабочем движении. В одной из публицистических глав Стейнбек с грустью говорит о том, что ненависть к «Оки», пришельцам из Оклахомы, Арканзаса и других восточных штатов, разделяли и рабочие из Калифорнии, напуганные перспективой конкуренции и снижения заработной платы. Вместе с тем писатель отчетливо осознает, что разобщенность людей возникает как следствие «болезненного зуда собственности», как результат вполне осознанных намерений класса капиталистов превратить свободных американцев в наемных рабов.