Полное собрание сочинений. Том 54

586. 245 15 . д [ ухоборам ?] посыл [ ] напишет [?] Зуева . — Толстой просил собиравшуюся в Якутск Ольгу Зуеву предупредить его о дне, в который она будет проездом в Москве (из гор. Владимира). Он хотел дать ей поручение к ссыльным духоборам. Сначала она сообщила ему, что заедет к нему 28 марта и в тот же день вечером скорым поездом поедет в Сибирь. Отложив затем отъезд на неделю по болезни, она написала, что ее уж ничто «не задержит скорей ехать в свой далекий край». (Письма от 20 и 26 марта 1901. АТБ. — О личности Зуевой, обстоятельствах знакомства Толстого с ней, а также о том, какое поручение было ей дано, собрать сведений не удалось. Можно предполагать, что Толстой переслал духоборам через нее деньги, присланные ему для них из Канады.

587. 245 20. Овсяненк [ о ] -Куликовский, Кремль. — Вероятно Дмитрий Николаевич Овсянико-Куликовский (1853—1920), историк литературы, критик и языковед, профессор Харьковского университета, впоследствии почетный академик по разряду изящной словесности. Автор ряда работ о Толстом. — В связи с чем его имя занесено Толстым в записную книжку — неизвестно. Следов их знакомства найти не удалось.

588. 246 4 . Письмо Жози, — Иосиф Константинович Дитерихс (о нем прим. 470) в связи с отлучением Толстого от церкви послал в марте 1901 года обер-прокурору Синода К. П. Победоносцеву «очень сильное, резкое и умное» по словам Толстого открытое письмо, в котором обличал и уличал Победоносцева в явной лжи и инквизиторских приемах. «Я мог бы — писал он — привести веские доказательства всему сказанному и выставить деятельность вашу на моей родине в настоящем свете, если бы знал, что письмо это способно навести вас на размышления о нравственной правоте ваших поступков; но, зная вашу самоуверенную бессовестность и то, что вы слишком поглощены заботами об охране государства от надвигающейся отовсюду крамолы, я считаю это излишним. Да и главная цель моего письма не есть изобличение вас, но желание заявить публично о своем выходе из православия, пребывать в коем, даже номинально, стало для меня невыносимым». Письмо кончается словами: «...не будучи эмигрантом и имея паспорт русского подданного, по которому числюсь православным, я тем самым пользуюсь и привилегиями, связанными с этим и которых, по существующим русским законам, должен буду лишиться, — о чем и можете донести, куда следует. Поступая так, действую совершенно самостоятельно, без всякого с чьей-либо стороны наущения, и сознательно несу за то всю ответственность. Бывший подъэсаул кавказской армии И. К. Дитерихс». Письмо это напечатано в «Листках Свободного слова» (№ 23, Christchurch, 1901, стр 4—7 и 17) и во французской прессе. Толстому оно понравилось своей правдивостью и прямотой. Он прочел его 7 апреля во французской газете «Aurore». См. т. 73, письмо к М. Л. Оболенской от 8 апреля 1901 г.

589. 246 4 . адрес от Юрьева . — Из города Юрьева (Дерпт — главный город Эстонии) Толстой получил адрес, подписанный: «С[оюзный] С[овет] дерптских объединенных землячеств и организаций», и датированный 4 апреля 1901 г. — Радостно отмечая, что «общественная совесть воскресла», авторы задают вопрос — «отчего» это произошло? и тотчас отвечают: «...вместе с этим вопросом выплывает в душе Ваш образ, — и ответ готов...» «Да, Лев Николаевич! Мы глубоко убеждены в том, что с 80-х годов никто более Вас не потрудился над пробуждением общественной совести в России, и что ничей труд в этом направлении не был так успешен, как Ваш. Ваше слово сохраняло свою силу, даже пройдя чрез чистилище русской цензуры. Ваши труды, избежавшие цензурной вивисекции, распространялись по всей России и у всех читателей жгли сердца. Всякое Ваше слово достигало по назначению и делало свое дело. А все Ваши слова, как мы их понимаем, были направлены на то, чтобы разбудить в людях совесть. Чем наглее становился произвол, тем беспощаднее Вы его обличали; чем сильнее холод узкого, животного эгоизма сковывал человеческие сердца, тем сильнее Вы жгли их своим горячим, пророческим словом... И вот, теперь Вы воочию видите плоды своих трудов: русская совесть оттаяла под действием Вашего горячего слова...» «До нас только что дошли слухи, что правительство наказало Вас изгнанием из России. Мы не находим слов, чтобы выразить всё негодование, какое вызвал в нас этот новый акт произвола. Но мы верим, что и с далекой чужбины до нас дойдут Ваши слова и поддержат нас в нашей борьбе с произволом. Если текущий год и не есть начало новой весны в русской жизни; если пробуждение общественной совести есть только первая ласточка, которая не делает весны, то всё же эта ласточка возвещает скорый конец зимы. Мы верим, что скоро придет весна! — Желаем Вам доброго здоровья на долгие-долгие годы! Желаем, чтобы Вы увидели новую весну в русской жизни, чтобы Вы приехали в новую Россию, где не будет места такому произволу, какой давит теперь русского человека. Мы желаем снова увидеть Вас в России, — увидеть окруженным славой самого могучего борца против произвола и всеобщим восторженным преклонением пред Вашей несокрушимой твердостью в этой многолетней борьбе!» (ГТМ).

590. 246 4—5. и от ковровских рабочих. — Группа фабричных рабочих г. Коврова, Владимирской губернии, прислала Толстому адрес от 29 марта 1901 г., текст которого побудил Толстого выделить его из многих сотен приветствий, полученных им после отлучения. Приводим его текст с соблюдением правописания:

«Город Ковров

1901 г. мар. 29

Достопочтеннейший и многоуважаемый Граф Лев Николаевич.

Спешим засвидетельствовать пред Вами глубочайшее почтение, и проздравляем Вас с высокоторжественным праздником во имя Того, Который 1900 лет тому назад проповедывал людям святое братство свободу и равенство. И мы прочитав ряд ваших сочинений видим в них стремление Вашего ума и сердца последовать и повести род людей к действительному исполнению и приведению эти слова в действительность. О Лев Николаевич как вы велики и славны благодарим благодарим Вас за то что Вы вспомнили нас урезанных в жизни бедняков. Плоды Ваши и подобных Вам людей мы видим уже на себе, с нами бедными оборваными и неучеными людьми, хорошие и образованые люди ведут общение разговоры и это всё это делают ласково и любовно не пренебрегая нами, и это уже одно великое дело мы чувствуем как в сердца наши вливается что-то хорошее радостное порой захватывающий дух.

И когда в мрачные минуты нашей жизни приходют в голову мысли, кто я? и что у меня кроме жены и детей есть? Я буду также помирать как мой отец который лежа на смертном ложе и видя нас детей в беспомощном состоянии мог обратится только и надеятся на слабые силы своей жены и эту слабую силу он просил! не забудь пожалуйста детишек (детей). И мать моя влачила жалкую полную страданий и ежедневных лишений жизнь и эту жизнь передала нам, и ее наследуют наши дети. Все же я счастливее моего отца буду помирать потому что для бедного человечества а следовательно и для моих детей работают такие люди как вы Лев Николаевич. А эта мысль вольет в нас надежду что дети наши останутся после нас кроме матери еще с хорошими как Вы людьми. И так Лев Николаевич благодарим Вас и молим бога чтобы он продлил драгоценную для нас бедняков Вашу жизнь и здравие потому что мы знаем, что пока вы живы и здоровы следовательно мы имеем в лице Вашим нашего заботящагося об нас защитника и громителя пороков людских. Имя Ваше Лев Николаевич с восторгом переносится среди нас из уст в уста как истинно верующего христианина. С почтением к вам и любящие Вас