Полное собрание сочинений. Том 66

Итак, о столовых:

1) Устраиваются они в деревнях для того, чтобы, во 1-х, обеспечить самые несчастные семьи, из кот[орых] прежде всех вполне обеспечивается та, у к[оторой] устраивается столовая; во 2-х, для того, чтобы в деревне, где она есть, не мог никто умереть или заболеть с голода (как кому плохо, придет и попросится в столовую); в 3-х, для того, чтобы можно было кормить более дешевой пищей, т[ак] к[ак] хлеб теперь дороже всякого другого приварка, не менее, а часто более питательного, как-то гороха, овсянки, а у вас пшена (Эрисман об этом самом читает лекцию) 7; в 4-х, для того, чтобы можно было питать людей более здоровой пищей, каково всякое хлебово. —

2) Устройство столовых требует никак не больше, а скорее меньше хлопот, чем раздача мукой и хлебом. Дело всё в запасе провизии и в известные дни раздачи ее.

3) 8Столовые же даже без наблюдения, с наблюдением одних столующихся, идут очень хорошо. Одна Наташа 9ведет более 30-ти столовых.

4) Расход на столовые немного больше, чем стоимость 30 ф. в месяц и меньше того, что у вас получает человек — 30 ф. от земства и 10 ф. от тебя.*

5) Самая трудная сторона дела: правильное распределение без сравнения легче при столовых, чем при всякой другой форме.

Пожалуйста, хорошенько подумай обо всем этом, постаравшись сначала спрятать, вдвинуть назад свое самолюбие, и сделай, как лучше; но мне уж, пожалуйста, не описывай твоей деятельности. Такой достаточно везде. И в Москве так купцы за упокой души раздают.

Еще советую тебе и очень советую: не искать ужасов, как Степан, а внимательно и спокойно изучать положение народа, и если хочешь описывать, то описывать всё положение семей: описать, из чего состоит его помещение, чем топится — есть ли заготовленное топливо, — есть ли скотина, какая? Когда была иногда продана. Это главное (п[отому] ч[то] часто семья в страшном положении, но в таком положении она уже 3 года). Есть ли одежа, какая, есть ли птица. Чем занимаются, как проводят дни члены семьи. Такое описание тронет и подействует, а не ахи и охи.

Главное же пойми, что ты не призван прокормить 5000 или 6 т[ысяч] или х nколичество душ, а призван наилучшим образом распределить ту помощь, какая попала тебе в руки. Делаешь ли ты это перед своей совестью?

Одно объяснение для меня твоего образа действий это то, что большинство мужиков всегда предпочитают раздачу мукой столовым, что было и у нас, и что они сбили тебя. Но надо было не поддаваться.

Дружески жму руку Ивану Александровичу 10и прошу извинить меня за неправильное осуждение его.

11Написал тебе сейчас этот первый лист письма и ни о чем не могу думать, как о тебе. Думаю, во 1-х то, что как хорошо то, что ты делаешь, что доброе желание руководит тобой, что здесь в Москве живут люди в свое удовольствие с своими привычными им и тебе интересами, что ты молод и живешь там один, стараясь делать то, что хорошо, то, что должно. Так отчего же ты делаешь такие... 12и с таким упорством? Думаю и не могу придумать. Неужели одно, даже не самолюбие, а амбиция — нежелание сознаться себе, что ошибся, может руководить тобой и испортить всё дело, к[оторому] ты служишь. Единственное объяснение это то, что я написал тебе на стороне письма, это то, что толпа — сами крестьяне, к[оторые] никогда не смотрят на дело с общей точки зрения, а всегда с личной эгоистической, убедила тебя и уверила так, как они нас старались уверить, что столовые нельзя, неудобно и что гораздо лучше раздавать на руки. При столовой тот, кому нет крайней нужды, ничего не получит, п[отому] ч[то] ему и совестно и скучно итти в столовую, а тут хоть по 10 ф., положим на 4-х — пудик, все-таки деньги или подсобка. Они всегда убеждают и, вероятно, убедили тебя. И так жалко, что ты их послушался. — Но повторяю то, что писал тебе в последнем письме: бог с ними, с столовы[ми], и наши отношения дороже всего. Если ты находишь, что так и надо делать, как ты делаешь, и делай так. Я уж довольно говорил об этом. И мне это очень тяжело. И, пожалуйста, не будем больше об этом говорить. Помогай тебе бог делать как лучше перед ним. Целую тебя и дружески жму руку Алекс[ею] Алекс[еевичу] 13и Ив[ану] Ал[ександровичу].

Л. Т.

*Припек, к[отор]ый тебя так как будто удивляет, никогда у баб в столовых не бывает меньше 20 ф[унтов].

На конверте: Самарской губ. Бузулукского уезда село Патровка, Льву Львовичу Толстому.

Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 23 декабря (см. т. 52, стр. 60).

Лев Львович Толстой (1869—1945) — третий сын Толстого. См. т. 63, стр. 199—200. В 1891—1892 гг. жил в Самарской губ., занимаясь помощью голодающим. См. Л. Л. Толстой, «В голодные года. Записки и статьи», М. 1900.

Письма Льва Львовича, на которые отвечает Толстой, неизвестны. О них Толстой сообщал С. А. Толстой в письме от 24 декабря (см. т. 84, стр. 111—112).

1Этот отчет Льва Львовича в печати не появлялся. В комментируемом письме Толстой называет его также статьей.

2Об условиях работы в Самарской губернии С. А. Толстая писала позднее: «Лев Николаевич судил по своей местности и не принимал во внимание огромных пространств самарских степей, очень больших сел и населений, без помещиков, без пунктов для складов и без дров. А главное Лева был только вдвоем с Иваном Александровичем Бергером» («Моя жизнь», VI, стр. 196).

3С. А. Толстая приводит отдельные фразы из неизвестных писем Льва Львовича, написанных, по ее словам, в ответ «на упреки отца, что он не только открывает столовые, но и раздает муку»: «Здесь все поголовно без хлеба, и пока мы будем заниматься открыванием столовых, рядом будут резаться и умирать с голода, от тифа и т. д.»; «Какие тут столовые, когда нужен хоть маленький кусочек хлеба»; «Можно бы открывать столовые, согласен, что они нужнее раздачи, но давай нам 100 солдат пекарей, 10 вагонов привара и целую толпу людей»; «Пекарня наша идет отлично» (С. А. Толстая, «Моя жизнь», стр. 195—196).

4Лев Львович писал отцу о случае в селе Землянках с шорником Семеном (Толстой называет его в этом письме Степаном), семейным человеком, не получавшим, как уроженец другой губернии, помощи ни от земства, ни от Красного креста и перерезавшим себе, в порыве отчаяния, ножом горло. «Тогда мы, слава богу, поправили его, перевели в другую избу, кормили» (Л. Л. Толстой, «В голодные года», стр. 96—98).

5 и 6Абзацы редактора.

7Федор Федорович Эрисман, доктор медицины; профессор Московского университета, председатель Московского гигиенического общества и заведующий санитарной станцией для исследования пищевых продуктов. В письме «К редактору «Русских ведомостей» Эрисман писал: «Есть вещества, которые, будучи в известной пропорции прибавляемы в ржаной муке, дают хлеб и вкусный и удобоваримый и в то же время сравнительно недорогой» («Русские ведомости» 1891, № 282 от 13 октября).