Полное собрание сочинений. Том 66

Думал же и говорил я о вас много, особенно с двумя квакерами, которые приехали в Россию, чтобы содействовать облегчению положения всех потерпевших за веру и посетить их. Не пишу о них, п[отому] ч[то] уверен, что они теперь уже были у вас. Особенно мне полюбился Bellows. У меня был при нем интересный разговор с ехавшим с ним баптистом Фастом. 2Прекрасное их учение: есть их книга Barclay. 3Я пришлю вам ее из Москвы. Жалко мне только, что они связывают себя верою в некоторые догматы церковные, как воскресенье, божественность, и, главное, жаль, что они не доделали того неизбежного вывода отрицания государства, к[оторый] вытекает из их положения непротивления. —

Я живу теперь на короткое время в Бегичевке и всё кончаю свое писанье. Очень, до греха, поглощен им. Пишите мне. Вы не можете себе представить, с каким особенно радостным чувством я вижу всегда ваш почерк.

13 февраля.

Л. Толстой.

1Упоминаемые Толстым письма: от 14 сентября 1892 г. и неизвестное.

2Герман Фаст, сектант-баптист.

3Роберт Барклэ (Barclay, 1648—1690), сектант-квакер; проповедник и писатель.

1893 г. Февраля 14. Бегичевка.

In answer to your letter I have the honour of informing you that this year the famine in one part of the country is not less severe than it was last [year] and that our work has been continued during this year, although not in the same measure as last. This year we have over 90 refectories (kitchens).

Our means are not so ample as they were last year. Moreover we have overreached our budget, — as the want of fire wood has been greater than we expected it. Therefore every gift from American benefactors for our famine stricken peasants will be gratefully accepted.

В ответ на ваше письмо имею честь уведомить вас, что в этом году голод в некоторых частях нашей местности грозен не менее прошлогоднего и что мы продолжаем нашу работу в этом году, хотя не в тех размерах, как в прошлом. В этом году мы имеем свыше 90 столовых (кухонь).

Наши средства не столь обильны, как были в прошлом году. Тем более что мы превысили наш бюджет, так как нужда в топливе оказалась сильнее, нежели мы ожидали. Поэтому всё посланное американским жертвователями для наших голодающих крестьян будет принято с благодарностью.

Печатается по черновику, написанному T. Л. Толстой на нижней половине четвертой страницы письма А. А. Бобринского к Толстому от 2 февраля 1893 г. (см. ниже). Датируется на основании упоминания об этом письме в письме Толстого к жене (см. т. 84, стр. 185 и 186).

Ответ на письмо консула Соединенных Штатов Северной Америки Крауфорда из Петербурга от 4/16 февраля 1893 г., который спрашивал, продолжает ли Толстой помогать крестьянам, ощущается ли нужда в эту зиму и нуждается ли Толстой в деньгах. О том же запрашивал Толстого в письме от 2 февраля секретарь Американского комитета помощи голодающим А. А. Бобринский (р. 1859).

Ответного письма Крауфорда не сохранилось. Бобринский в письме от 17 февраля сообщал: «Благотворительный комитет при Американском посольстве ассигновал в Ваше распоряжение две тысячи рублей, которые мною и были переведены через Международный коммерческий банк 14 сего февраля на Ваше имя в Москву».

1893 г. Февраля 20. Бегичевка.

Очень рад был получить от вас известие, дорогой Иван Алексеевич, в особенности тому, что вы устроились в Полтаве. Надеюсь, что вы духом спокойнее, чем когда я вас видел в последний раз. 1Ничто бы столько не должно было успокаивать нас в минуты волнения и тревог, как опыт того, каким образом прежде казавшиеся сложными и затянутыми узлы просто и легко распутывались временем.

Важны только свои поступки и духовные причины, вызывающие их. —

2Приезжать вам, я думаю, не стоит: вы предлагаете только на короткое время; у нас же достаточно сотрудников с теми, кот[орых] мы уже пригласили и ждем. А вам для короткого времени незачем бросать службу. Желаю вам всего лучшего.

Л. Толстой.

На обороте : Полтава, Губернская земская управа, в статистическое отделение. Ивану Алексеевичу Бунину.

Впервые опубликовано в «Новом сборнике писем Л. Н. Толстого», изд. «Окто», М. 1912, стр. 15. Датируется на основании почтовых штемпелей.

Иван Алексеевич Бунин (р. 1870) — поэт и писатель; в настоящее время живет в Париже. Лично познакомился с Толстым в середине февраля 1894 г.

Ответ на письмо Бунина из Полтавы от 7 февраля 1893 г., в котором Бунин предлагал свои услуги работать на голоде.

1В письме к Толстому от 15 июля 1893 г. Бунин упоминал: «Нынешней весной.... Вы ответили мне, но смешали меня с другим Буниным, который, правда, появлялся осенью в Полтаве и, вероятно, бывал у Вас. Он теперь устроился где-то недалеко от Полтавы, в имении». Возможно, речь идет о Н. И. Бунине. См. т. 64, стр. 136.

2Абзац редактора.

1893 г. февраля 20. Бегичевка.

Сейчас получил и прочел ваше письмо, дорогая, милая Марья Александровна, как ни естественна смерть, особенно мне уже по годам своим стоящему так близко к ней, всегда она не то что поражает, а трогает и умиляет. Хочется узнать, что чувствовал, что думал тот, кто отходит? Хорошо ли ему было в эту торжественную минуту жизни. И я поплакал, читая ваше письмо, — не от грусти, что не увижу ее больше, хотя и это жалко, особенно за вас, — но от чувства умиления. Она хорошо, спокойно, как видно из вашего письма, и без страха умерла. Милое, тихое, смиренное и серьезное было существо, как я ее вспоминаю. Как теперь вижу вас двух в зале утром, когда вы пришли ко мне, и я в первый раз увидал вас обеих. 1Она была тогда еще полумолодая, полная жизни, настоящей жизни духовной. Полноте, милый друг, упрекать и мучать себя. Разве может человек что-нибудь сделать и прибавить жизни на один локоть. Жизнь и смерть не в наших руках. Ваша жизнь с вашим пошатнутым здоровьем, в тех условиях, в которых вы жили последние годы, лучшее подтверждение этого. Как ни странно это сказать, и я бы не сказал этого другим, — всё к лучшему. Особенно такая смерть. Дай бог нам такую же. А днем или десятилетием раньше или позже разве не всё равно.

Как я рад за вас, что милые Хохловы 2у вас и помогают вам и телесно и, главное, духовно.

Удивительно, каким светом освещает смерть умерших. Как вспомню теперь про Ольгу Алексеевну, так слезы навертываются от умиления. Вспоминаю ее шутки, ее отношение к вам, ее покорность, ее тихую ласковость, и совсем яснее, лучше понимаю ту самую внутреннюю ее душу. Пишите, что вы решите делать. Велите мне служить вам, чем могу. Вы нераздельны были с ней, и часть того увеличенного и просветленного чувства любви, которую я чувствую к ней, я испытываю и к вам.

Мы теперь в Бегичевке у голодающих. С нами Поша, Попов, Маша, Таня. Все, разумеется, чувствуют ваше горе.

Любящий вас

Л. Толстой.