Полное собрание сочинений. Том 65

331 января у Н. Н. Ге родился сын Иван (ум. 1916).

1890 г. Февраля 10. Я . П.

Всё думаю о вас и о вашей картине. Очень хочется знать, как к ней отнесутся 1и кто как? Меня мучает то, что фигура Пилата мне как-то с этой рукой представляется неправильной.

Я ведь не утверждаю, а спрашиваю; и если знатоки скажут про эту фигуру, что правильна, то я успокоюсь. Об остальном я знаю и спрашивать ничьего мнения не желаю. Как выживете, милый друг? Напишите словечко. От Колички получил письмо, но не успел ответить длинно. Только карточкой ответил. 2Приветствую вновь появившегося внука. — Привет всем, Чертк[овым], 3Поше, 4Ване. 5

Л. Т.

На обороте: Петербург, Лиговка, 31. Склад Посредник. Для передачи Н. Н. Ге.

Полностью опубликовано в ТГ, стр. 131—132. Дата определяется записью в Дневнике Толстого 10 февраля (см. т. 51).

1Картина Н. Н. Ге «Что есть истина?» была выставлена на восемнадцатой выставке «Передвижников», открытой 11 февраля 1890 г. в Петербурге. Через несколько дней по открытии выставки картину приказано было снять. См. приписку к письму № 40. Рецензий в газетах было мало. См. В. В. Стасов, «Николай Николаевич Ге», изд. «Посредник», М. 1904, стр. 322—328.

2См. письмо № 15. «Карточкой» Толстой называл «открытку».

3Владимир Григорьевич Чертков (1854—1936), его жена Анна Константиновна, рожд. Дитерихс (1859—1927), и сын Владимир Владимирович.

4П. И. Бирюков.

5Иван Иванович Горбунов-Посадов. См. прим. к письму № 48.

1890 г. Февраля 14. Я. П.

<���Это так я думаю. Молитва нужна.> Начал так. Хотел согласиться с вами; но, спросив себя поглубже, увидал, что нет. Для меня не так: молитва не есть только заглаживанье своего разрыва с богом, молитва для меня есть с одной стороны сознание моего отношения к богу, с другой стороны есть увеличение моей духовной силы, есть как бы разведение паров, к[оторые] будут работать, размахиванье колеса, набирание силы. (Я говорю тут только то, что знаю из опыта). Молюсь я часто, т. е. раза два-три в день, и всегда «Отче наш». Пробовал я слагать свои молитвы, последнее время сложил молитву, выражавшую сознание того, что я есмь орудие, орган бога и что я желаю одного — исполнять свое назначение без небрежности и без напряжения, постоянно сознавая, что через меня действует сила божия, и иногда и вспоминаю это; но, как молитва, «Отче наш» остается для меня не то что незаменимым, но заменяющим и исполняющим все требования сердца. — «Отче наш» теперь для меня выражается пятью положениями, кот[орые] так мне ясны, необходимы, связаны между собой и радостны, что они свободно возникают в душе и всякий раз говорят как будто что-то новое, из меня исходящее. Мф., 9, ст. 1) Свята сущность Твоя — любовь. Стало быть, всё должно быть меряно и руководимо только ею — любовью. И сейчас уж становится тверже и легче, и все затруднения распутываются. 2) 10 ст. Указание того, что делать надо, руководясь любовью в том, чтобы делать то, что содействует установлению царства Твоего, свободного, радостного на земле, как на небе. Это дает содержание любовной деятельности, — если не знаешь, что делать вообще, или что из двух. 3) 11 ст. И делать это дело любовного установления цар[ства] б[ожия] я хочу и буду теперь, сейчас, сию минуту, там, где и с кем я теперь. И это еще усиливает размах и дает страшную твердость, если только слился с этой мыслью. 4) Если есть препятствие к этому, то только в моем прошедшем, в грехах — хочу избавиться от них (грехи похоти, грех самолюбия, грех нелюбовности). Да я и просто говорю Кому-то и люблю это говорить: прости мне, как я говорил перед людьми, каясь. И говоря это, вспоминаю грехи других, самые мне противные, и прощаешь, не только прощаешь, не понимаешь, как можно сердиться, не прощать. И 5) боюсь искушений похоти, самолюбия, злости и бегу от них; но главное, главное зло в сердце — оно мешает. Его чтоб не было.

Вот так и молюсь гуляя, иногда даже в трудные минуты и будучи между людьми, и знаю так же, как знает машинист, прорезавш[ий] половину сугроба, но завязший все-таки, что если он проеха[л] половину большого сугроба, а маленький совсем переехал, то только п[отому], ч[то] разводил пары. Так знаю и я, что если бы я не молился, то был бы несравненно хуже. И знаю еще, что если бы я достиг того, возможность чего как будто вижу, когда молюсь, то жить бы незачем было. Знаю, что совершенным надо быть, как отец. — Ну вот. Пишу, что испытываю и как попало. Вы поймете. Ошибка главная в том, чтобы молитву делать обязательной. Мне она полезна. А могут быть люди, иначе устанавливающие свое отношение к богу. Вера для меня же только одна, и в одно я верю: в то, что отец, пославший меня сюда, добр — любовь. И наваливаюсь на него, а он делай, что хочет, и всё будет не то что хорошо, а божественно.

Л. Т.

Сколько вас знаю, думаю, что вам нужна молитва — как выражаемое сознание своего отношения к богу. Одно советую: ищите своего выражения отношения к б[огу]. Я всегда искал и ищу своего. В «Отче наш» я впадаю невольно.

Молитва — это символ веры — profession de foi. 1Таков «Отче наш», и повторить себе ясно, сжато, сильно всю сущность своего отношения к б[огу] дает силу.

Впервые опубликовано неточно в Б, III, стр. 171—173. Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 14 февраля (см. т. 51, стр. 19).

Ответ на два письма Бирюкова: одно несохранившееся и другое от

6 февраля 1890 г., в котором Бирюков спрашивал, необходима ли для христианина молитва.

1[исповедание веры.]

1890 г. Февраля 10—18 . Я. П.

Спасибо, что написали, 1милый друг Колечка. Долго очень ничего не знал про вас и часто думал и боялся, а теперь вдруг со всех сторон: и отец рассказал, и письмо к Черткову, которое он мне прислал, 2и ваше письмо. Я говорю «боялся». Это не то, что боишься, а дорожишь очень жизнью , как в себе, так и в других. За не зажженную свечку не боишься, а за зажженную, и не потому, что огонь ее не настоящий, а потому, что таково свойство огня, что он может потухать и разгораться. В вашей переписке с Чертковым я на вашей стороне, 3если только вы в разных сторонах, чего я не допускаю, — на вашей стороне в том, что нельзя достаточно стремиться к осуществлению в своей жизни своего сознания. Чем больше осуществление, тем лучше не только для себя, но и для людей, и для бога. Всякое осуществление, кроме удовлетворения своей совести, прокладывает путь, облегчает его людям. Но я уверен, что вы согласны и с общим смыслом того, что я пишу в этом прилагаемом письме одному Воробьеву, 4который хочет бросить службу на железной дороге, перейти на землю и, узнав из газет, что в Ясной Поляне был будто бы бал, упрекает меня в этом. В этом письме я хотел бы прибавить еще то, что касается меня и касается вас. Меня — вот что.