Полное собрание сочинений. Том 65

Думать (и много самому с собой, а не с людьми, не перед людьми), думать надо об этом, не только главном, но единственном стоющем такой думы предмете, о том, как провести свою жизнь? Ошибиться в лекарстве, в операции — никакой беды нет для того, кто подвергается этой ошибке, умрет, но вся жизнь его останется, какою была. Ошибиться же в руководстве своей жизни ужасно, потому что вся жизнь погублена. А смерть придет сама собой.

Печатается по машинописной копии из AЧ. В ГМТ хранится черновик письма, написанный рукой Толстого, с некоторыми разночтениями. Впервые опубликовано в сборнике «Летописи», 12, стр. 30. Дата копии.

Никита Арсеньевич Немолодышев — врач. В 1888 г. состоял земским врачом в Данковском уезде Рязанской губ. и затем в Туле; в 1889—1890 гг. работал в Петербурге. С Толстым познакомился через врача H. Е. Богоявленского (о нем см. т. 63, стр. 192). Толстой писал Немолодышеву 31 декабря 1888 г. и в январе или начале февраля 1890 г. Письма эти неизвестны.

В данном письме Толстой отвечает на письмо Немолодышева из Петербурга, без даты, с почт. шт. «СПб. 14 февраля 1890», в котором Немолодышев, описывая свои впечатления от «собрания» в складе «Посредника» и от своего разговора с П. И. Бирюковым, между прочим замечал, что «стараться работать, силиться быть (не казаться, конечно) хорошим человеком — в этом ничего нет хорошего, лучше быть самим собой», и что «усилие не есть добро».

В Дневнике 17 февраля 1890 г. Толстой, отметив получение письма Немолодышева, набросал конспект своего ответа. См. т. 51, стр. 20.

1890 г. Февраля 21. Я. П.

Вот я и пишу тебе. Ты как будто нарочно сказал такое словечко, которое меня вызовет: о том, что ты хочешь бросать занятия. Не делай этого. Мало того, что не делай этого, не ослабляй своего напряжения к занятиям, не ослабляй, а увеличивай сознание нравственного долга продолжать занятия. А то все самые важные шаги в жизни ведь этак-то и делаются. Важные шаги делаются не с треском, заметно, а именно так — нынче не пошел, завтра не сел за работу, сказал: всё равно, а глядь через месяц, два уже сидишь в безвыходном положении — нет выбора, надо выходить. А выходить значит употребить свое время иначе. А как его употреблять-то иначе? С Фомичем 1и Бибиковым 2на охоту и т. п. Оно правда, что если у тебя это намерение кончить курс завинчено только в верхние планки людского мнения и самолюбия, то их легко отодрать и оно отстанет. Крепко будет только тогда, когда прихватишь винтами за сознание долга перед своей совестью и богом. И потому если не довинчено, винти. Я тебе отвертку дам, коли твоя не берет. Ну вот. А то это-то апатия: зачем ходить? к чему? да что? Это начало гниения. А коли запустишь и глубоко загниешь — шабаш.

У нас хорошо, даже очень хорошо живется. Если бы на что я мог жаловаться, так это на то, что хочется очень многое написать, а нет той свежести головы, при которой знаешь, что не испортишь, — и ничего почти не пишу. Но утешаюсь тем, что это и не нужно. Нужно жить получше. Ну вот и стараюсь. И ты старайся. А когда будешь стараться, тогда и решишь, выходить или не выходить. А пока нет светлого бодрого настроения, ничего не решай, а только старайся приходить в такое настроение.

Печатается по копии (неполной) рукой И. М. Трегубова из рукописной тетради П. И. Бирюкова: «№ 12. Письма к разным лицам [18]89—[18]90», стр. 27—29. Дата поставлена по машинописной копии из AЧ, воспроизводящей всего лишь четыре фразы письма.

Лев Львович Толстой (1869—1945) — третий сын Толстого. О нем см. в т. 63, стр. 199—200. Осенью 1889 г. Л. Л. Толстой поступил на медицинский факультет Московского университета, который к следующему учебному году оставил, перейдя на филологический факультет.

1Михаил Фомич Крюков, слуга в семье Толстого.

2Владимир Александрович Бибиков, сын старинного знакомого Толстого, владельца соседнего с Ясной Поляной имения Телятинки, Александра Николаевича Бибикова (1822—1886).

1890 г. Февраля 21 . Я. П.

21 февраля 90.

Как вы живете, Дмитрий Александрович? Всё чаще и чаще вспоминаю о вас и хочется узнать про вас, общения душевного хочется. Материально живы ли, здоровы ли вы с женой 1и ребенком? 2Что ваши товарищи? Что знаете про Джунковских? 3—

4Мы живем нынешнюю зиму в деревне. Мне меньше суеты, да и думается, что недолго остается жить, и вот всё хочется написать всё то, что кажется нужным людям и неизвестно им. И потому больше пишу, чем в городе. Результаты же этого пока еще очень слабые — всё нездоровится и нет нужной ясности мысли. — С другой же стороны думаю, что всего, что хочется, никогда не напишешь, и что будет 80 лет [и] всё так же будет казаться, что вот-вот надо написать, а сил нет. Так что я знаю хорошо, что дело вовсе не в том, чтобы писать, а в том, чтобы пока жив делать наилучшим образом то, на что годен, и то, чего от тебя требуют люди и бог. — Я до сих пор не могу вполне победить в себе эту вечную и общую людям ошибку — желание совершить что-либо, забывая то, что совершить нам в жизни ничего нельзя, п[отому] ч[то] жизнь наша не есть что-либо цельное, законченное, а только частица видимая чего-то бесконечного и невидимого, но сознаваемого. Совершить мы ничего не можем. Всё, что можем, это только до последнего издыхания делать то, что велит бог или совесть. Так что если жизнь наша и может получить характер чего-то полузаконченного, то для других, а не для нас самих. Мы же сами никак не можем знать, что выходит и выйдет из того ряда поступков, к[оторые] мы производим. —

Что Любич? 5И его жена? Чертков был у нас. Он приезжал из Петерб[урга], где живет, п[отому] ч[то] родные его жены потребовали этого для ее здоровья. Они слабы здоровьем, но крепки духом — и не крепки, ce n’est pas le mot, 6а нет в них хитрости, обмана перед самим собой, — а тянут к богу, как умеют. Я их люблю, особенно его. Бирюков там же. Они кончают дела Посредника. 7

8Знаете ли вы книгу и статьи Балу, Adin Ballon, американец, 50 лет тому назад проповедовавши[й] непротивление, non resistance, и написавший прекрасные про это статьи. Они переводятся, но если у вас нет, то я вам пришлю. Он жив еще, ему за 80 лет, и мы с ним вступили в переписку. 9К сожалению, он держится некот[орых] церковн[ых] догматов и в практике защищает собственность, но спорить с ним бесполезно.

В числе многих людей, с к[оторыми] сходился, меня особенно порадовали молокане Нижегородск[ого] села Богородского. У них есть 30-лет[ний] человек, руководитель Желтов. 10— Он на-днях был у нас (хотя я его давно знаю). Это один из молокан, совершенно свободный от догматики и внешности и очень искренний и настоя[щий], умный и способный. —

Ну прощайте. Напишите, что придет в голову и занимает вас теперь, чтоб мне почувствовать вас и нашу связь, к[оторая] мне дорога. Н. Н. Ге в Петерб[урге], и я его жду каждый день. Я думаю, он заедет к вам.