Полное собрание сочинений. Том 63

Чувство, подсказывающее это, — хорошее чувство, и за него то я люблю васъ, но это самое чувство побудило Петра 10запастись ножомъ и отрубить ухо рабу. Представьте себѣ, что бы было, если бы Іисусъ не удержалъ ихъ; сдѣлалась бы свалка, Іисусовы бы побѣдили, и потомъ завоевали бы Іерусалимъ 11Они бы порубили и ихъ бы порубили. Каково было бы христіанское ученіе? Его бы не было и намъ бы не на что было упереться; мы были бы хуже Аксаковыхъ и Соловьевыхъ. Для того, чтобы вамъ полнѣе выразить мою мысль, скажу вамъ, въ чемъ я полагаю значеніе Христа, значеніе не туманно-метафизическое, a значеніе ясное, жизненное.

Всѣ говорятъ, что значеніе христіанства въ томъ, чтобы любить Бога и ближняго, какъ самого себя. Но что такое Богъ? Что такое любить? Что такое любить что-то непонятное — Бога? Что такое ближній? Что такое самъ я? Слова эти имѣютъ для меня значеніе такое: любить Бога — значить любить истину; любить ближняго, какъ самаго себя — значить признавать единство своей сущности души и жизни со всякой другой человеческой жизнью, съ вѣчной истиной— Богомъ. Такъ это для меня. Но мнѣ ясно, что эти ничего не опредѣляющіе слова могутъ быть понимаемы иначе, и что большинство не можетъ даже ихъ понимать такъ, какъ я. Главное же то, что слова эти ни для меня и ни для кого ни къ чему не обязываютъ и ничего не опредѣляютъ. Какъ это люби какого-то Бога, котораго каждый понимаетъ по-своему, a другіе и вовсе не признаютъ, и люби ближняго, какъ самого себя, тогда какъ въ меня вложена, ни на мгновеніе не покидающая меня, любовь къ себѣ, и очень часто столь же постоянная ненависть къ другимъ? Это такъ неясно и неисполнимо, что остается пустою фразою. Мое мнѣніе то, что это положеніе метафизическое, очень важное, какъ таковое, но когда это же положеніе понимается, какъ правило жизненное, какъ законъ, то оно просто глупо. А къ сожалѣнію его очень часто такъ понимаютъ.

Все это я говорю къ тому, чтобы выяснить то, что значеніе христіанства, какъ и всякой вѣры, не въ метафизическихъ принципахъ (метафизическіе принципы во всемъ человѣчествѣ, Будда, 12Конфуцій, 13Сократъ 14всегда были и будутъ одни и тѣ же), а въ приложеніи ихъ къ жизни, въ живомъ представленіи о томъ благѣ каждаго человѣка и всего человѣчества, которое достигается при приложеніи этихъ принциповъ къ жизни, въ выясненіи возможности приложенія ихъ и въ опредѣленіи тѣхъ правилъ, которыми оно достигается.

Еще во второзаконіи 15сказано: люби Бога и ближняго, какъ самого себя; но приложенія этого принципа по второзаконію состояли въ обрѣзаніи, субботѣ и уголовномъ законѣ. Значеніе христіанства состоять въ указаніи возможности и счастія исполненія закона любви. Христосъ въ нагорной проповѣди 16очень ясно опредѣлилъ, какъ надо и можно, для счастія своего и всѣхъ людей, исполнять этотъ законъ. Въ нагорной проповеди, которой если бы не было, не было бы ученія Христа, въ чемъ всѣ соглашаются, въ которой Христосъ обращается не къ мудрецамъ, а къ безграмотнымъ, къ сиволапымъ, въ проповеди, которая обставлена вступленіемъ, что кто не исполнитъ единой отъ малыхъ (Мѳ. 5. 17—20) и заключеніемъ, что не говорить надо, а исполнять (Мѳ. 7. 21—27), въ этой проповеди все сказано, и дано 5 заповедей о томъ, какъ исполнять ученіе. Въ нагорной проповеди изложены самыя простыя, легкія, понятныя правила приложенія любви къ Богу и ближнему, къ жизни, безъ признанія и исполненія которыхъ нельзя говорить о Христіанстве. И какъ не странно сказать это послѣ 1800 лѣтъ, мне привелось открывать эти правила, какъ что-то новое. И только, когда я понялъ эти правила, только тогда я понялъ значеніе ученія Христа. Правила эти такъ удивительно захватываюсь всю жизнь каждаго человека и всего человечества, что только представь себе человекъ исполненіе этихъ правилъ на земле, и на земле Царство правды. И потомъ разбери все эти правила отдельно, прилагая ихъ къ себе и увидишь, что этотъ невообразимо блаженный и огромный результатъ получается отъ исполненія самыхъ простыхъ, естественныхъ, не только легкихъ, но пріятныхъ для исполненія правилъ. Подумаешь, нужно ли что нибудь прибавить къ этимъ правиламъ для того, чтобы осуществилось царство правды? Ничего не нужно. Подумаешь, можно ли отрицать одно изъ правилъ, чтобы не нарушилось царство правды? Нельзя. Если бы я ничего не зналъ изъ ученія Христа, кроме 5 правилъ, я и тогда бы былъ такимъ же христіаниномъ, какъ теперь:

1) Не сердись; 2) Не блядуй; 3) Не клянись; 4) Не судись и 5) Не воюй. Воть въ чемъ для меня сущность ученія Христа.

И это то ясное выраженіе ученія Христа было спрятано отъ людей, и потому человечество постоянно отступало отъ него въ две крайнія стороны. Одни, видя въ ученіи Христа ученіе о спасеніи души, для грубо представляемой ими себе вечной жизни, устранялись отъ міра, заботясь только о томъ, чтò имъ самимъ для себя дѣлать, — какъ усовершенствоваться въ одиночку, что было бы смешно, если бы не было жалко. И страшныя силы потрачены этими людьми, и ихъ много было, на невозможное и глупое — дѣлать добро для себя въ одиночку, безъ людей. Другіе, напротивъ, не вѣря въ будущую жизнь, жили, лучшіе изъ нихъ, только для другихъ, но не знали и не хотѣли знать, что нужно имъ для себя, и во имя чего они хотятъ добра другимъ и какого добра. Мнѣ кажется, что одно невозможно безъ другого; человѣкъ не можетъ дѣлать себѣ, своей душѣ добро, не дѣйствуя для другихъ и съ другими, какъ это дѣлали аскеты религіозные и лучшіе изъ нихъ, и не можетъ дѣлать добраго людямъ, не зная, что ему самому нужно, и во имя чего онъ дѣйствуетъ, какъ это дѣлали и дѣлаютъ общественные дѣятели безъ вѣры. Я люблю людей перваго разряда, но всѣми силами души ненавижу ихъ ученіе и люблю, очень люблю людей 2 разряда и ненавижу ихъ ученіе. Въ томъ только ученiи истина, которое указываетъ деятельность — жизнь, удовлетворяющую потребностямъ души и которая вмѣстѣ съ тѣмъ есть постоянная дѣятельность для блага другихъ. Таково ученiе Христа. Оно одинаково далеко отъ квіетизма религіознаго, отъ заботы о своей дупгѣ и отъ революціоннаго задора (правительственная, поповская дѣятельность есть революціонная), желающаго благодетельствовать другихъ, не зная вмѣстѣ съ тѣмъ, въ чемъ состоитъ истинное, несомнѣнное благо. Христіанская жизнь такова, что нельзя сдѣлать добра людямъ иначе, какъ сдѣлавъ добро самому себѣ, своей разумной душѣ, и не сдѣлать добро себѣ иначе, какъ дѣлая добро братьямъ. Христіанская жизнь одинаково далека отъ квіетизма и отъ задора. Люди молодые и вашего строя мысли, склонны смѣшивать христіанское ученіе истинное съ квіетизмомъ суевѣровъ. И имъ кажется, что отказаться отъ сопротивленія злу насиліемъ очень удобно и легко, и что отъ этого дѣло христіанское ослабеваетъ и лишается силъ. Это не вѣрно. Вы поймите, что христіанинъ отрекается отъ насилія не потому, что онъ не любитъ того же, чтò вы желаете, не потому, что онъ ясно видитъ, что насиліе — первое, что напрашивается человѣку при видѣ зла, но онъ видитъ, что насиліе отдалитъ его отъ цѣли, а не приблизитъ къ ней, что оно не разумно, какъ неразумно человѣку, желающему добраться до воды родника, палкой пробивать ту землю, которая отдѣляетъ его отъ ключа. И человѣку, отвергающему насиліе не легче, — напротивъ; какъ не легче ваять заступъ и копать, чѣмъ колотить коломъ землю. Ему легче только тѣмъ, что онъ твердо знаетъ, что не противясь злу насиліемъ, a разсѣевая его добромъ и истиной, онъ дѣлаетъ, что можетъ, исполняетъ волю Отца, по выраженію Христа. Нельзя огнемъ тушить огонь, водой тушить воду, зломъ уничтожать зло. Ужъ это дѣлали, дѣлали съ тѣхъ поръ, какъ свѣтъ стоить, и вотъ додѣлали до того положенія, въ которомъ мы живемъ. Пора бы бросить старый пріемъ и взяться за новый, тѣмъ болѣе, что онъ и разумнѣе. Если есть движеніе впередъ, то только благодаря тѣмъ, которые добромъ платили за зло. Что если бы одна милліонная тѣхъ усилій, которыя употребляются людьми на то, чтобы насиліемъ побороть зло, употреблялась на то, чтобы переносить зло, не участвуя въ немъ, и свѣтить тѣмъ свѣтомъ, который данъ каждому. Хоть просто съ опытной точки зрѣнія — тѣмъ ничего не добились, — отчего же не попытать другого, тѣмъ болѣе, что это такъ ясно, очевидно и радостно. Хоть частный примѣръ: вспомнимъ Россію за послѣднія 20 лѣтъ. Сколько истиннаго желанія добра, готовности къ жертвамъ, сколько потрачено нашей интеллигенціей молодой на то, чтобы установить правду, чтобы сдѣлать добро людямъ! И что же сдѣлано? Ничего! Хуже, чѣмъ ничего. Погубили страшныя душевныя силы. Колья переломали и землю убили хуже, чѣмъ прежде, что и заступъ не беретъ. — Вмѣсто тѣхъ страшныхъ жертвъ, которыя принесены молодежью, вмѣсто выстрѣловъ, взрывовъ, типографій, что если бы эти люди вѣрили въ ученіе Христа, т. е. считали бы, что христіанская жизнь есть одна разумная жизнь, что если бы вмѣсто этого страшнаго напряженія силъ, одинъ, два, десятки, сотни людей просто бы на призывъ ихъ въ военную службу, сказали бы: мы не можемъ служить убійцами, потому что мы вѣримъ въ ученіе Христа, то, которое вы исповѣдуете. Это запрещено его заповѣдью. То же бы они сказали по отношенію присяги. То же бы сказали по отношенію судовъ, то же сказали бы и исполняли по отношенію къ насилію, утверждающему собственность; что бы было изъ этого я не знаю, но знаю, что это подвинуло бы дѣло, и что это одинъ путь дѣятельности плодотворной,— не дѣлать того, что противно ученію Христа и прямо, и открыто утверждать его — и не для достиженія только внѣшнихъ цѣлей, а для своего внутренняго удовлетвореиія, которое состоитъ въ томъ, чтобы не дѣлать зла другимъ, пока еще я не въ силахъ дѣлать добро имъ.