Полное собрание сочинений. Том 63

1885 г. Июня 19? Я. П.

Получилъ 3-го дня ваше письмо, милый другъ, и очень ему обрадовался. Признаюсь вамъ, что меня напугало письмо вашего Михайлы его женѣ, 1въ которомъ онъ принялъ ваше временное нездоровье за страшное ухудшеніе. Соединивъ это извѣстіе съ вашимъ молчаніемъ, я захотѣлъ непремѣнно поскорѣе увидать васъ. 2Теперь же и мнѣ все нездоровится, и дѣла много, и я откладываю мою поѣздку къ вамъ до времени. — Порадовался я больше всего вашему участію въ нашемъ спорѣ. Это, что называется, den Nagel auf den Kopf getrof[f]en. 3— HО..... я послѣднее время все больше и больше убѣждаюсь въ томъ, что люди совершенно напрасно гордятся тѣмъ, что они имѣютъ преимущество передъ животными въ воображаемомъ дарѣ слова, т. е. способности сообщать свои и, слѣдовательно, понимать чужія мысли. Такого дара у всѣхъ людей вообще никогда не было и нѣтъ. И изрѣченіе дипломата, что слово дано людямъ для того, чтобы скрывать свои мысли, совсѣмъ не шутка, а ужасная правда. Я прибавилъ бы только еще то, что оно употребляется людьми для того же, для чего употребляется птицами — соловьями: для удовольствія сочетаній звуковъ и формальныхъ образовъ, для личнаго удовольствія, но никакъ не для сообщенія мыслей. Лучшій примѣръ есть ученіе Христа. Мысль ясно сообщена словами (какъ намъ кажется), мало того — проведена въ жизни — употреблено средство мимичности. И что же? Если бы ничего не было сказано Христомъ — результаты должны бы быть 4лучше 5по одной мимичности. Даръ слова былъ употребленъ весь на то, чтобы скрыть мысль. И цѣль, какъ вы знаете, очень хорошо достигнута. Очень можетъ быть, что и соловей какой нибудь, или кукушка просвистали или прокуковали какую нибудь мысль о томъ, какъ улучшить жизнь этихъ птицъ. Результаты тѣ же самые. И результаты моихъ и вашихъ логическихъ доводовъ развѣ не такіе же comme si l’on chantait. 6Да, начало всего слово: Слово святыня души, а не свистъ птицы. И слово это есть одно божество, которое мы знаемъ, и оно одно дѣлаетъ и претворяетъ міръ. Страшно только, когда смѣшаешь его съ словомъ — произведеніемъ гортани, языка и губъ человѣческихъ.

Такъ, какъ я писалъ вамъ въ началѣ письма, я думаю, когда я плохъ. Такъ я думалъ нынче утромъ, п[отому] ч[то] б[ылъ] плохъ. Но это — постыдное уныніе и близорукость мысли. Меня 7огорчаетъ то, что слово, сказанное Христомъ и за которое онъ умеръ, въ 1800 лѣтъ завладѣло такъ мало человѣчествомъ при моей жизни, тогда какъ я и не умеръ для него, и не жилъ; но дѣло въ томъ, завладѣваетъ ли оно людьми или нѣтъ. И по себѣ я чувствую, что завладѣваетъ. То же, чтò, мнѣ кажется, мало завладѣваетъ другими, это происходитъ отъ моей близорукости. Мнѣ 1800 лѣтъ — одна безконечно малая частичка времени кажется большою. И отъ того, что при моей жизни — мгновеніе въ 60 лѣтъ — я не вижу быстраго движенія впередъ того, чтò должно двигаться вѣчно, я отчаиваюсь. Вотъ къ этому -то я и писалъ вамъ, и вы какъ будто не согласились, что Христосъ запретилъ ученикамъ радоваться тому, что бѣсы имъ повинуются, а сказалъ: ищите только того, чтобы имена ваши были записаны на небесахъ. Т. е. повинуются или не повинуются, все равно. Не смотрите на результаты, a дѣлайте дѣло. Ненадеженъ для Ц[арства] Б[ожьяго] тотъ, кто, взявшись за соху, оглядывается.

Бродитъ у меня мысль пѣшкомъ пройтись и придти къ вамъ. Не знаю, исполню ли этотъ планъ, или пріѣду. Очень мнѣ хочется повидать васъ. Передайте мой поклонъ Княгинѣ и вашимъ. Наши васъ поминаютъ безпрестанно и вспоминаютъ съ любовью. Страховъ, к[оторый] у насъ, 8вамъ кланяется.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. Впервые опубликовано

А. Е. Грузинским в «Вестнике Европы» 1915, 2, стр. 19—20. Датируется на основании пометки кн. Л. Д. Урусова: «В Дятькове 21 июня 1885 г.».

В данном письме Толстой отвечает на письмо кн. Урусова от 13 июня 1885 г. (из Дятькова), в котором последний писал: «Мне получшело, я немного отдышался здесь теплым смолистым воздухом и отпился парным молоком, да еще доктор молодой помог неожиданно настойкой из ландыша, которая прямо, несомненно, устранила удушья, приступавшие вместе с кашлем.... Я отсюда впился в Ваш спор с Самариным. Когда Самарин утверждает, что собственность есть свойство прирожденное человеку, то вся сила аргумента в слове прирожденное; поэтому мне хочется только спросить Самарина, что он разумеет под этим словом. Он должен определить точно и ясно, что такое природа человека и чем она управляется. Есть ли это понятие неизменное, косное, или подлежащее изменению, как всё сущее в природе. Чтобы решить этот вопрос надо спросить себя, чем была природа человека (т. е. как проявлялась она) прежде и в позднейшее время. Если эти проявления не схожи — ясно, что природа изменилась, и необходимо определить каким путем произошли эти изменения. Если мы вникнем в это, то легко увидим, что изменения природы человека зависят от верований, вытекающих из учений — более или менее здравых и близких к истине. Остальное ясно» (АТБ).

1Михаил Фомич Крюков — прислуживающий у кн. Л. Д. Урусова по хозяйству; был женат на дочери Н. М. Румянцева (повара Толстых) Прасковье Николаевне.

2Кн. Л. Д. Урусов в то время переехал к Мальцовым в Брянский уезд, где съехался со своей семьей. Толстой телеграфировал жене кн. Урусова о своем желании приехать к ним. Вот что писал Лев Николаевич В. Г. Черткову 9—10 июня 1885 по этому поводу: «Урусов очень плох. Он переехал к Мальцовым в Брянский уезд. И жена, и семья его приехали. Он не встает. Не знаю, временное ухудшение это или конец. Я хотел ехать к нему и телеграфировал, но жена его мне отвечает, что просит не ездить до получения ее письма. А письма еще нет. Меня это удивляет. Мне бы хотелось быть при его смерти, если мне суждено умереть после, так же, как хотелось бы самому умирать при близких по духу людях» (AЧ).

3Как раз попасть в цель.

4 В подлиннике: были

5 Слово: лучше написано над зачеркнутым: тѣже

6Как от пения.

7 В подлиннике: мнѣ

8В этот приезд Н. Н. Страхов пробыл у Толстого до 20 июня 1885 г. Вот как он описывает свою жизнь в Ясной поляне в письме к Н. Я. Данилевскому от 18 июня 1885 г.: «В четверг вышедши из вагона и едучи по солнцу в первом часу дня (семь верст до Ясной поляны), я всё вдыхал и радостно потягивался, как будто вырвался из жаркой бани.... Ясную поляну нашел я наполненную женщинами и детьми человек до 30 и среди них двое мущин: Лев Николаевич и Кузминский. Такова она была 14 лет тому назад, когда я в первый раз в нее заехал, только моложе и не так многолюдна, много народилось с тех пор. Лев Николаевич был и нездоров, и не в духе, и до сих пор жалуется, хотя и поправился немного Сейчас же принялся он читать мне свою статью о деньгах , очень остроумную, но не захватывающую вполне вопроса. Потом прочитал я не конченный рассказ Лошадь ; потом новые рассказы: Где любовь, там и бог , Упустишь огонь — не погасишь , Свечка , Два старика . Всё это он делает для тех народных изданий, которые я вам показывал. Два последние рассказа удивительны по своей художественности и по чудесному смыслу; взяты из народных рассказов. Он исключительно этим и занимается. Я сплю в его кабинете, встаю в 8 1/ 2часов, пью кофе и завтракаю. Часов в 11 он приходит ко мне, сам убирает и подметает кабинет, умывается и мы идем на крокет, т. е. под клены, возле крокета, где старшие члены обеих семей пьют утренний кофе. Через час или полтора мы расходимся: он уходит в кабинет, а я в павильон, в котором теперь пишу к вам и который появился лишь нынче весною. В 5 часов обед; каждая семья особо. В 8 часов детский чай; в 10 часов чай и ужин для взрослых, сходятся обе семьи и проводят время до полуночи, потом расходятся. Людно и пестро чрезвычайно; между обедом и чаем прогулки, купанье и всякое безделье....