Полное собрание сочинений. Том 63

3 Написано поверх зачеркнутого: нему

4 Написано поверх зачеркнутого: нему

5В ответном письме об этом А. М. Калмыкова писала: «Об осуждении Черткова говорила не я, а Софья Андреевна. Я же говорила, что хочу уехать из Москвы, зная ее, чтобы не быть немым свидетелем осуждения ее другими, немым, потому что не знаешь кто прав: осуждающие или она. Спросите Софью Андреевну, как мы расстались. Повторяю об осуждении Владимиром Григорьевичем не было речи. Удостоверьтесь в этом, Лев Николаевич, иначе меня это будет мучить, сильно мучить. Я не считала вредным сказать Софье Андреевне, что люди никогда не видавшие ее — осуждают, не считала вредным, потому что видела, что она не боится этого осуждения и действует по убеждению, а лично для себя считала необходимым выяснить многое, что и сделано» (из письма А. М. Калмыковой к Толстому от 16 июня 1885 г. АТБ).

6А. М. Калмыкова писала: «Оставляю Харьков тринадцатого, еду к матери, а двадцать второго июня буду уже в Питере. Очень сильно хотелось видеть Вас в Ясной поляне, но так как буду ехать с сыном, то не сбудется кажется: или будем спешить, или побоюсь Вам помешать» (из письма А. М. Калмыковой от 3 июня 1885 г. АТБ).

1885 г. Июня 11 — 15? Я. П.

Напрасно вы, П[авелъ] И[вановичъ], не слушаете своего Мефистофеля: 1онъ все говоритъ дѣло. Если бы вы его слушали и доводили до конца свой разговоръ съ нимъ, то у васъ никогда бы не было тѣни сомнѣнія и раздвоенія, к[оторое] я считаю самой опасной и жалкой душевной болѣзнью. Онъ говоритъ: «вѣрь твоему разсудку и непреложнымъ законамъ его логики, взгляни на кровавую исторію человѣчества, пропадающую въ безконечности и, вѣроятно, не имѣющую конца». Это самое важное, что и нужно всегда имѣть въ виду. Еще онъ говоритъ вамъ: «Напрасно ты думаешь водворить благо какимъ то (тутъ неясно, какой способъ онъ отрицаетъ), безтолковымъ дѣтскимъ путемъ; а обними вооруженнымъ наукою разумомъ весь безпредѣльный міръ и не думай нарушать законъ причины и слѣдствія и развитія. Ты властенъ направлять дѣйствіе этихъ законовъ во благо себѣ и другимъ: изучай ихъ, чтобы умѣть пользоваться ими». Это все онъ прекрасно говоритъ. Я только это и говорю, и думаю. И не знаю, за что вы называете «гадиной» такой разумный голосъ. Ему только одному и надо слѣдовать. — Прежде всего надо узнать, какіе изъ всѣхъ законовъ, управляющихъ міромъ, во 1-хъ, самые важные, а во 2-хъ (главное), какими я призванъ «пользоваться», т. е. такіе, приложеніе которыхъ мнѣ наиболѣе доступно. И по этимъ соображеніямъ установить правильную очередь въ изученіи законовъ и приложенія ихъ: прежде понять и научиться пользоваться тѣми законами, к[оторые] мнѣ наиболѣе доступны и отъ к[оторыхъ] болѣе зависитъ счастье мое и другихъ, и к[оторые] по этому для меня болѣе обязательны; потому, узнавъ эти законы и прилагая ихъ, заняться слѣдующими по очереди (въ смыслѣ доступности и обязательности) и т. д. до самыхъ послѣднихъ законовъ, доступныхъ уму человѣка. И потому голосъ совершенно справедливо говоритъ вамъ: обними весь безпред[ѣльный] міръ вооруженнымъ наукою.... Наука только въ томъ и состоитъ, чтобы знать эту очередь, знать, чтò мы можемъ и должны знать прежде, послѣ и то, чего мы не можемъ знать. Справедливо говоритъ и то, что всякій другой путь есть дѣтская мечта. Обновленіе міра посредствомъ спектральнаго анализа или любви есть одинаковая дѣтская мечта. Не мечта есть только дѣятельность, сообразная непреложнымъ законамъ разума. Голосъ тоже совѣтуетъ вамъ помнить исторію человѣчества, исполненную страданій и насилій. И въ этомъ я съ нимъ согласенъ. Это надо всегда помнить. Помнить то, что эти страданія уменьшались и уменьшаются въ человѣчествѣ только благодаря дѣятельности разума, вооруженнаго наукой (подразумѣвая подъ наукой — не считаніе козявокъ, звѣздъ, телефонъ и спектральный анализъ, а очередное по важности, доступности и обязательности изученіе законовъ міра). И что, т[акъ] к[акъ] я существо одаренное тѣмъ средствомъ, к[оторое] уменьшаетъ страданія, я и долженъ прилагать его, тѣмъ болѣе, что это приложеніе доставляетъ человѣку, мнѣ, единственное благо, свободное, не уничтожаемое смертью.

Печатается по автографу, хранящемуся в БЛ. Впервые опубликовано в газ. «Речь» 1908, № 205 от 28 августа, стр. 2. Датируется на основании письма П. И. Бирюкова от 9 июня 1885 г., на которое отвечает Толстой, и пометки П. И. Бирюкова: «П[олучено] 17, VI».

1Толстой отвечает на следующее место из письма П. И. Бирюкова, выражающее его тогдашнее душевное настроение: «Дело, которое делаю теперь, приближает меня к учению о жизни Вами признаваемому. Я говорю, конечно, о деле «Посредника». Я делаю теперь, собственно говоря, два дела. Дело утреннее — обсерватория, — там голова моя, разум. Дело вечернее — «Посредник» — там и разум, и воля, и сердце мое. Да, это дело приближает меня к Вам и к учению, которое Вы исповедуете. Быть может редакторство предполагаемой газеты еще более сделает это. Не самый процесс редактированья, разумеется, но проповедь этой идеи, которая мне так дорога, защита ее от противников ей — быть может это сожительство с ней, объединит, соединит меня с нею и я стану христианином. Почему же я теперь не становлюсь им? Почему не принимаю того учения, которое считаю самым дорогим для себя? Внутри меня, на самом дне моего существа сидит какая-то гадина, она не дает мне отдаться тому, что мне дорого. Околеет она — и я возьму этот клад, а вырастет — не даст, утащит меня от него. И вот это-то дело, что я теперь делаю, и редакторство той газеты, мне кажется, не по вкусу той гадине, сушат ее, не дают ей расти. Она шепчет придавленная: опомнись, безумный, брось детские мечты об обновлении мира посредством любви! Верь твоему рассудку, непреложным законам его логики, взгляни на историю кровью залитого человечества, рождение его пропадает в бесконечной дали времен, конца ему не видать ни нам, ни нашим бесконечно удаленным потомкам, и везде всё кровь и насилие! Еще шепчет она, эта гадина: ты хочешь дать благо себе и другим, не мечтай водворить его этим путем, обними вооруженным наукою разумом весь мир, беспредельный в пространстве и времени, и преклонись перед законом причины и следствия и вытекающей из него теории развития. Ты властен направлять действие этих законов во благо себе и другим, изучай же их, чтобы уметь обращаться с ними — разве не нравится тебе это дело? Ведь ты любишь его? — За работой в «Посреднике» я реже и глуше слышу этот шопот, и вот почему я дорожу этой работой и жду, что она убьет мою гадину. Быть может, на самом деле я стою гораздо ближе к учению Христа, чем пишу об этом, но я боюсь быть неискренним и, говоря Вам об этом, хочу строже осудить себя, хочу показать и чистую, и грязную свою сторону; ведь Вы не отвернетесь от меня за это, не побрезгаете моею грязью, но поможете снять ее с себя, очиститься? Я верю в это и поэтому взялся за дело «Посредника», и предлагаю себя на дело редакторства» (из письма П. И. Бирюкова от 9 июня 1885 г. АТБ).