Полное собрание сочинений. Том 60

Впервые опубликовано в ПТТ, стр. 22—23. Год определяется содержанием и записью в Дневнике под 6/18 и 7/19 апреля 1861 г. (т. 48). Судя по тому, что автограф письма сохранился в бумагах Толстого, письмо отправлено не было.

1«Последняя переписка» и два письма, найденные Толстым в Дрездене, включают в себя письма Чичерина из Парижа за март — апрель 1861 г. (напечатанные в сборнике ПТТ, стр. 283—291, №№ 9—16).

В последующих письмах Чичерин всячески просил Толстого не сетовать на него и верить в дружбу, позволяющую говорить всё, что думаешь.

2В письме от 8 апреля (н. с.) Чичерин сообщал: «Дописываю статейку

об освобождении крестьян, которую должен вручить завтра».

«Статейка» Чичерина — «L’abolition du servage en Russie» («Отмена крепостной зависимости в России»). Была напечатана в журнале «La critique française» [«Французская критика»].

1861 г. Апреля 7/19 Дрезден.

Ich habe in Dresden den Herrn, den ich sehen wolte, nicht gefunden und ohnedem habe mich ents[c]hlossen in jedem Falle ueber Berlin (mit dem Dampfschiff oder mit der Eisenbahn ueber Königsberg) zu reisen. Ich schicke Ihnen also die 15 Tl., die Sie viel[l]eicht brauchen werden und bitte Sie direct nach Berlin zu kommen. 1Wenn ich nicht vor Montag Zeit habe, Ihnen von Berlin zu schreiben um meine Adresse zu geben, so fragen Sie nach meiner Wohnung in der Russischen Gesandschaft. Also auf Wi[e]dersehen lieber Herr Kehler.

Wenn unglücklicher Weise etwas Sie noch abhalten konnte, so schreiben Sie es mir gleich. Ich glaube, wenn ich nicht einige Tage für das Dampfschiff warten muss, Dienstag abzureisen. — Übergeben Sie, ich bitte, Ihrer Frau Mutter, meinen freundlichen Gruss und versichern Sie, das ich für Ihre Gesundheit und Wohlsein, auf der Reise, so wie zu Hause, so viel als möglich sorgen werde. 2

G. L. Tolstoy.

19 April.

Я не нашел в Дрездене того господина, которого я хотел видеть, и, кроме того, я решил во всяком случае ехать через Берлин (пароходом или железной дорогой через Кенигсберг). Итак, я посылаю вам

15 талеров, которые вам, быть может, понадобятся, и прошу вас приехать прямо в Берлин. 1Если до понедельника у меня не будет времени написать вам из Берлина, чтобы сообщить мой адрес, то спросите о моем местожительстве в русском посольстве. Итак, до свидания, милый господин Келер.

Если вас, к несчастью, что-либо еще могло бы задержать, то напишите мне тотчас же. Если мне не придется несколько дней ждать парохода, я предполагаю выехать во вторник. Передайте, пожалуйста, вашей матушке мой дружеский привет и заверьте ее, что я позабочусь, как только смогу, о вашем здоровье и благополучии как во время путешествия, так и дома. 1

Гр. Л. Толстой.

19 апреля.

1Густав Федорович Келер (см. № 282) приехал в Берлин 10/22 апреля, о чем Толстой отметил в своем Дневнике (т. 48), и вместе с Толстым отправился в тот же день в Россию.

25/17 апреля в Веймаре Толстой видался с матерью Г. Ф. Келера и записал в Дневнике: «Потом... Келер с матерью. Увидав ее, я понял, что ответственность я на себя беру, увозя его» (т. 48).

1861 г. Март — апрель.

Любезный друг!

Я теперь почти кончаю мое путешествие по школам Европы — часть Германии, Франция, Англия, Италия, Бельгия — уже осмотрены мною 1— и мне страшно дать не только тебе и педагогическому миру — но страшно самому себе дать отчет в том убеждении, к которому я приведен всем виденным. <���Я не могу высказать прямо это убеждение, ты бы засмеялся и перестал читать дальше. Я должен приготовить тебя. — Начал я свое путешествие с деревенских школ в Германии. В Насауском, 2в Дармштатском, 3в Саксен Мейнингемском, 4где особенно славятся школы, и нашел везде одно и то же с малыми изменениями. Вот> Heraus damit. 5Вот оно. Только мы, русские варвары, не знаем, колеблемся и ищем разрешения вопросов о будущности человека и лучших путях образования, в Европе же эти вопросы решенные и, что замечательнее всего, разрешенные на 1000 различных ладов. В Европе знают не только законы будущего развития человека, знают пути, по которым оно пойдет, знают, в чем может осуществиться счастье отдельной личности и целых народов, знают, в чем должно состояться высшее гармоническое развитие человека, и как оно достигается. Знают, какая наука и какое искусство более или менее полезны для известного субъекта. Мало того, как сложное вещество, разложили душу человека на — память, ум, чувства и т. д. и знают, сколько какого упражненья для какой части нужно. Знают, какая поэзия лучше всех. Мало того, верят и знают, какая вера самая лучшая. — Всё у них предусмотрено, на развитие человеческой природы во все стороны поставлены готовые, неизменные формы. И это совсем не шутка, не парадокс, не ирония, а факт, в котором нельзя не убедиться человеку свободному, с целью поучения наблюдающему школы одну за другою, как я это делал, хоть бы в одной Германии, хоть бы в одном городе Франкфурте на М[айне]. 6—

Вы приходите в протестантскую, в жидовскую, в католическую школу. В малолетнюю, взрослую, женскую или мужскую, классическую или научную, промышленную, всё равно — одну общую всем, неизменную черту определенности вы находите во всех этих школах. Положим, в первоначальной протестантской школе вы находите, что учитель имеет предписание не только насчет той последовательности предметов, которую он должен принять, числа часов, которые он должен посвятить молитве, каждому предмету и каждому упражнению, но вы видите, что даже те руководства, т. е. приемы, которые он может употреблять, определены и назначены вперед. Мало того, сам учитель образован в известной школе, семинарии, так что только эти известные приемы понятны для него. — Вы начинаете разбирать эти предписания и утвержденные руководства и находите для обучения чтению и письму иногда методу складов, иногда новую Lautir methode 7для обучения катехизиса и священной истории заучиванье наизусть, для истории 8и географии заучиванье имен и сокращения, уничтожающие смысл, для обучения математики упражнения, направленные преимущественно на самые действия с отвлеченными числами, а не на переведение чисел, взятых в действительности в отвлеченные величины и т. д. Одним словом, вы находите недостатки (так вам кажется) и в самом преподавании и в последовательности его. — Но вы не верите своему суждению. Вы говорите себе, что la critique est aisé[e] mais l’art est difficile 9, что приемы эти, руководства могут быть далеки от совершенства, но они всё же [должны] быть наилучшими возможными. Что они могут казаться несовершенными в теории, но оправдываться в практике результатами на учащихся. Вы обращаетесь к учащимся, чтобы подтвердить свои сомнения, и хотите проследить за процессом воспринимания этого преподавания. Но здесь вам 10трудно сразу понять эти результаты. Организация школы такова, что результаты учения скрыты от учителя. Сто, двести мальчиков в известный час входят, совершают молитву, садятся по лавкам и все двести начинают делать одно и то же. Мальчик не только не может выразить в школе того, что ему понятно или непонятно, приятно или не приятно то или другое, но он не может выразить словом то, что он знает или не знает то или другое, или что ему хочется. Всё разнообразие его мысли во время класса подведено к выражениям «могу» — «хочу», которые он передает поднятием руки. Итак, во время чтения учителя, вы не можете следить за воспринятием преподаваемого. Всё, что вы видите, это скучающие лица. Детей, насильно вогнанных в училище, нетерпеливо ожидающих звонка и вместе с тем со страхом ожидающих вопроса учителя, делаемого для того, чтобы против воли принуждать детей следить за преподаванием. Здесь ничего ни под[т]верждает, ни разрушает ваши сомнения. Вы прибегаете к другому способу — вопросов и задач математических и сочинений. Но ежели вы при этом поручите ведение вопросов учителю, то результаты ваши будут 11