Полное собрание сочинений. Том 52.

Завтра 28 Ок. 94. Я. П. Е. б. ж.

[30 октября.] Пропустил один день. Сегодня 30 Ок. 94. Я. П. Все эти дни чувствую себя очень слабым умственно. Вчера еще проработал немного и вечером поправил письма, но нынче и не открывал тетради. И грустно, уныло всё время, хотя ничто не тревожит, напротив, всё очень хорошо. Девочки спокойны и милы. Письма хорошие. Вчера было письмо от Левы, к[оторое] тронуло меня.

Думал: 1) О присяге, о кот[орой] мы говорили вчера с Петром Цыганком. Велено присягать 12-летним. Неужели они думают связать этим детей? Разве не очевидно это самое требование показывает их вину и сознание ее. Хотят удержать и спасти тонущее самодержавие и посылают на выручку ему православие, но самодержавие утопит православие и само потонет еще скорее. 2) Очень показалось мне важным, когда я думал о назначении разума. Разум не Бог, и глупо молиться Разуму — богине разума, но разум есть священное, Богом данное орудие для познания Бога. И потому надо соблюдать это орудие во всей чистоте и не отдавать его на поругание. Разум не может всего понять, не только в явлениях мира, но даже и в назначении человека; но он может всегда видеть неразумное и указать на него. Между тем, чтобы всё понять, и до того, чтобы всё принимать, как бы неразумно оно ни было — большая разница. Думал это по случаю тех ужасающих нелепостей, к[оторые] пишутся и печатаются, говорятся и проделываются по случаю перемены царствования.

Кончил Morticoles. Интересно; но небрежность писания, необдуманность всего плана и вместе с тем выработанная техника поразительны.

31 Окт. Я. П. 1894. Е. б. ж.

[2 ноября.] Пропустил несколько дней. Нынче 2 Ноября Я. П. 94. Время летит с ускоряющейся быстротой, особенно заметной при той праздности, в к[оторой] я живу. Проходит осень, лучшее время года. А я ничего еще не сделал. — По утрам эти дни мало, неуспешно работал. Всё верчусь в самом начале. Сегодня ходил навстречу Маше, она была в Туле, и так хорошо думалось, а именно то, что духовное, божеское начало в нас стремится к совершенству, к Отцу, к тому, чтобы быть тем, чем оно было или должно быть. И это стремление есть увеличение любви. Увеличение же любви не достигается иначе, как работой жизни; а работа жизни преобразует жизнь. — Нет, не так думал. Я очень ослаб мыслью, энергией. Эти два дня был Стах[ович], я шел ему навстречу, т. е. старался не огорчить его; а он еще больше старался идти навстречу мне. Думал тоже о том, что надо бросить катехизичную форму. Утратилось во мне чувство близости Бога, окруженности им и радости этого сознания. — Теперь 10 часов вечера. Завтра едем в Пирогово.

3 Ноября. Пирогово. 94. Е. б. ж.

Нынче 4 Ноября Я. П. 94. В Пирогово не поехали. Девочки нашли в Козловке письмо от С[они], в к[отором] она отчаивается. Вчера же вечером получил письмо, из к[оторого] видно, что всё прошло. Я оба дня не брался за писанье. Не хочется писать и думать. Хочется работать руками, ездить. Нынче приехал Сережа. Мне с ним хорошо. Опять он чувствует, что я иду ему навстречу, и он приближается. Письмо от Гурев[ич], справедливо возмущенное всем бешенством подлости и дурачества, и от Соловьева очень ласковое. — Теперь 10-й час.

Ничего уже не придется делать. Таня жалуется, что жизнь прошла — ее 30 л[ет] — без пользы и что напортила себе. — Это хорошо, что она так думает. Машу посылают за границу. — Завтра.

5 Ноября 94. Я. П. Е. б. ж.

[10 ноября.] 5 дней не писал. Сегодня 10 Ноября 94. Москва. Особенного во внешней жизни за это время ничего не случилось. Переехали в Москву, был у нас Булыгин, те же безумие и подлость по случаю смерти старого и восшествия нового царя. — В Москве тяжело от множества людей. Внутренне то, что работа как будто подвигается и уясняется это хорошее, а нехорошее то, что нет уже той свежести сознания присутствия Бога и нет той любовности, к[оторая] была прежде. Это чувствую в отношениях с С[оней] и Л[евой]. — Думал за это время всё о своем писаньи и, что думал, то вписал или впишу туда. Было записано на листе и потерял. Помню только то, что шествие через Москву с гробом было очевидным лицедейством, кот[орое] должны были производить цари. Такое лицедейство они производят всю жизнь: в этом проходит вся их жизнь. А люди еще завидуют им. Было трогательное письмо от какого-то молодого человека из Петерб[урга], спрашивает: зачем жить? Я вчера написал ему.

11 Ноября 1894. Москва. Е. б. ж.

[16 ноября.] Нынче, должно быть, 16. 94. Москва. Сейчас 12-й час дня. Писал Катехизис и стал думать с начала и испытал давно не испытанный восторг. Хочется сказать: Господи, благодарю тебя за то, что ты открываешь мне свои тайны. Пусть это заблуждение, я все-таки благодарю Тебя. А именно. Я думал, что личность есть орудие совершенствования души. Только через личность и работу ею может душа совершенствоваться и приближаться к Богу. И только через мир может душа общаться с другими душами и, соединяясь с ними, подвигать их и самой подвигаться к совершенству. Царство Божие есть только форма, в кот[орой] выразится высшее теперь нам доступное совершенство и общение души. Господи, помоги мне. Вели делать дело Твое. Укажи его.

Нынче 20 Нояб. 1894. Москва. Как будто услышал мою молитву, и я чувствую — особенно нынче — во время прогулки чувствовал радость жизни. Нынче писал довольно успешно. Остальное время поправлял биографию Др[ожжина]. Вчера ночью было тяжелое столкновение. Слава Богу, я всё время помнил о Боге, и всё стало во благо. Вчера вечером набралась толпа гостей. Прежде всех приехал Богоявл[енский] и Сопоцко. Я начал читать Богоявл[енскому] Катехизис и прочел начало. Мне было интересно слушать. Все-таки лучше, чем я ожидал. Днем был у Страх[ова], ходил с Евг[ением] Ив[ановичем]. Всё хорошо, писалось порядочно. Только один день был слаб. За это время написал предисловие к сказочке Карма и послал. Думал много за это время. Многого не записал и забыл, а вот что помню.

1) Надо жить, проходя между двумя одинаково опасными утесами Харибды и Сциллы: желания умереть и желания продолжать жить. Хотеть умереть — не будешь работать, не хотеть умереть — значит, что работать для себя, а не для Бога. Только тогда хорошо жить, когда не желаешь умереть, п[отому] ч[то] есть радостная работа, и когда, делая дело Божие, готов умереть, п[отому] ч[то] знаешь, что дело Божие не кончится, а что тебя только от одной работы переведут на другую.

2) Иду по Кремлю мимо стен Кремлевских и бойниц и думаю: было время, когда это было нужно; нужны были и пыточные приспособления, и орудия казни, и цензуры, а пришло время, и уже некот[орые] из этих предметов и для некот[орых] людей уже представляют только памятники древности. Также придет время, когда так будут показывать пушки, сабли, крепости, мундиры, ордена.