Полное собрание сочинений. Том 44

Еще можно было бы как-нибудь оправдывать подчинение целого народа нескольким людям, если бы эти властвующие люди, уже не говорю, были самые хорошие люди, а хоть только не худшие люди; если бы хоть изредка властвовали не лучшие, но порядочные люди; но ведь этого нет, никогда не было и не может быть. Властвуют всегда наиболее дурные, ничтожные, жестокие, безнравственные и, главное, лживые люди. И то, что это так, не есть случайность, а общее правило, необходимое условие власти.

Для непробудившегося человека государственная власть — это некоторые священные учреждения, составляющие органы живого тела, необходимое условие жизни людей. Для пробудившегося человека то, чтò называется государственной властью, это только люди, приписывающие себе какое-то фантастическое значение, не имеющее никакого разумного оправдания, и посредством насилия приводящие свои желания в исполнение. Для пробудившегося человека это — заблудшие и большей частью подкупленные люди, насилующие других людей, точно такие же люди, как и те разбойники, которые схватывают людей на дорогах и насилуют их. Древность этого насилия, размеры насилия, организация его — не может изменить сущности дела. Для пробудившегося человека нет того, чтò называется государством, и потому нет оправдания всем совершаемым во имя государства насилиям и невозможно участие в них. Насилие государственное уничтожится не внешними средствами, а только сознанием пробудившихся к истине людей.

Может быть, что для прежнего состояния людей было нужно государственное устройство, может быть для некоторых людей оно нужно еще и теперь, но люди не могут не предвидеть того состояния, при котором насилие может только помешать мирной жизни людей. А видя и предвидя это, люди не могут не стремиться к осуществлению такого порядка. Средство же осуществления этого порядка есть внутреннее совершенствование и неучастие в насилии.

Не будь рабом одного или немногих. Делаясь рабом всех, ты делаешься другом всех.

По Цицерону.

Тот, кто ничего не боится и готов всегда отдать свою жизнь за истину, гораздо сильнее того, кого все боятся и кто держит в своей власти жизнь других людей.

Если хочешь спастись от власти людей, отдайся власти Бога. Если сознаешь себя во власти Бога, то люди не могут ничего сделать тебе.

Царствие Божие на земле — это то, чего желают все люди. («Да приидет царствие Твое».) Христос приблизил к нам это царство, но люди на место царства Божия устроили царство попов.

Кант.

Вера не в том, чтобы знать то, чтò было, или то, чтò будет, ни даже то, чтò есть, а только в том одном, чтобы знать, чтò должно делать каждому человеку.

Всякое преувеличение значения лица или слова есть нарушение права души и заставляет мужественного читателя отложить Новый Завет и взять языческого философа. Не потому, что Эпиктет или Марк Аврелий лучше, но потому, что они не нарушают его свободы; потому что они только предлагают свои мысли, тогда как тот (Новый Завет) внешним образом предписывает там, где нельзя предписывать. Человечество не должно больше терпеть этого невыгодного положения Евангелия. И дело нашего века состоит в том, чтобы свести все эти писания на один общий уровень происхождения и свойств человеческого ума. И всякий вдохновенный писатель только выиграет от прекращения такого идолопоклоннического отношения к нему.

Эмерсон.

Религия, которой нечего дать, дает векселя на жизнь после смерти.

В наше время большинство людей только воображают себе, что они исповедуют христианство и держатся христианской нравственности. В действительности они следуют только языческой нравственности и эту нравственность называют законом Божьим и ставят идеалом воспитания молодого поколения.

Посмотришь на плоды, чтобы оценить дерево, как учил Христос, и увидишь, что плоды всех церквей было зло, что последствием их деятельности всегда было извращение христианства, и не можешь не признать того, что как ни добры были некоторые люди, участвовавшие в церквах, дело церкви, в котором эти люди участвовали, было не христианское. Доброта и достоинства всех этих людей, служивших церквам, были доброта и достоинства людей, но не того дела, которому они служили. Все эти добрые люди, — как оба Франциска, Иоанн Златоуст, Фома Кемпийский и др., — были добрые люди, несмотря на то, что они служили делу враждебному христианству, и они были бы еще добрее и достойнее, если бы не подпали тому заблуждению, которому служили.

Могут быть три рода ложной веры, дающие нам возможность нарушать границы нашего разума в виду достижения сверхъестественного. Первая ложная вера — это вера в возможность познания через опыт того, чтò по законам опыта не может быть допущено (вера в чудеса). Вторая ложная вера состоит в допущении для нашего нравственного совершенствования того, о чем мы нашим разумом не можем составить никакого понятия (вера в таинства). Третья ложная вера это — признание возможности призвать сверхъестественным путем такое таинственное действие, посредством которого божество будет влиять на нашу нравственность (вера в благодать).

Кант.

Церковное извращение христианства отдалило от нас осуществление царства Божия, но истина христианства, как огонь в костре, который, заглушенный на время наваленным сырым хворостом, уже высушил сырые прутья, начинает охватывать их и выбиваться наружу. Истинное значение христианства теперь уже видно всем, и влияние его уже сильнее того обмана, который скрывает его.

Для народов, как и для личностей, освобождение от предрассудков не освобождает от преград познания всей истины, но заменяет грубые руководства жизни более возвышенными. Многие бедные души теряют при этой замене свою поддержку. Но в этом нет ничего дурного или опасного. Это только рост. Ребенок должен выучиться ходить один. Сначала человек, лишившийся привычного суеверия, чувствует себя потерянным, бездомным. Но это отнятие от него внешних поддержек загоняет его внутрь себя и этим самым укрепляет его. Он чувствует себя лицом к лицу с Богом. Он читает не по книге, а в душе своей смысл учения. И его маленькая часовня расширяется до величественного храма небесного свода.

Эмерсон.

Служители церквей всех исповеданий, в особенности в последнее время, стараются выставить себя сторонниками движения в христианстве: они делают уступки, желают исправить вкравшиеся в церковь злоупотребления и говорят, что из-за злоупотреблений нельзя отрицать самого принципа христианской церкви, которая одна только может соединить всех воедино и быть посредницей между людьми и Богом. Но это несправедливо. Церкви не только никогда не соединяли, но были всегда одной из главных причин разъединения людей, ненависти друг к другу, войн, побоищ, инквизиций, Варфоломеевских ночей и т. п., и церкви никогда не служат посредниками между людьми и Богом, чего и не нужно и чтò прямо запрещено Христом, открывшим свое учение прямо непосредственно каждому человеку, но ставят мертвые формы вместо Бога и не только не открывают, но заслоняют от людей Бога. Церкви, возникшие из непонимания и поддерживающие это непонимание своей неподвижностью, не могут не преследовать и не гнать всякое понимание учения. Они стараются скрыть это, но это невозможно, потому что всякое движение вперед по пути, указанному Христом, разрушает их существование.