Полное собрание сочинений. Том 44

Всё христианское учение без запрещения отплаты злом за зло — пустые слова.

То зло, от которого люди думают защититься насилием, несравненно меньше того, которое они делают себе, защищаясь насилием.

Людей, не понимающих сущность учения Христа, особенно поражает заповедь о непротивлении злу насилием, и им кажется, что при исполнении людьми этой заповеди восторжествуют злые, добрые же будут погибать без пользы, и человечество лишится возможности жизни.

— Нельзя не противиться злу, потому что иначе жизнь людей не будет обеспечена, и злые погубят добрых, — говорят люди языческого жизнепонимания. И они совершенно правы, если люди знают один закон силы и верят только этому закону.

Непротивление злу есть нелепость при языческом жизнепонимании, но при христианском жизнепонимании, когда люди верят в закон любви, противление злу есть нелепость, не имеющая никакого оправдания.

Замечательно то, что в учении Христа в особенности претит людям, не понимающим его, упоминание о непротивлении злу насилием. Упоминание это особенно неприятно им потому, что оно прямо требует того, чтò нарушает весь привычный порядок их жизни. И потому люди, не желающие изменить привычный порядок жизни, это упоминание об одном из неизбежных условий любви называют особенной, независимой от закона любви заповедью и всячески ее исправляют и отрицают.

Понимать ли слова Христа о любви к ненавидящим, к врагам, не допускающей никакого насилия, так, как они сказаны и выражены, как учение кротости, смирения и любви, или как-нибудь иначе? Если как-нибудь иначе, то надо сказать, как. А этого-то никто не делает. Церковные учители молчат об этом. Что же это значит? Значит это то, что все эти люди, именующие себя христианами, хотят скрыть от себя и людей сущность учения Христа, потому что, если оно понято, как должно, оно изменяет все устройство их жизни. А устройство это им выгодно.

— Самосохранение — первый закон природы, — говорят отрицатели закона о непротивлении.

— Согласен, что ж из этого следует? — спрашиваю я.

— Следует то, что законом природы будет и самозащита от всего того, чтò угрожает уничтожением. А из этого вывод тот, что борьба и, как последствие всякой борьбы, гибель слабейшего есть закон природы, а этим законом, несомненно, оправдывается и война, и насилие, и судебное возмездие; так что прямой вывод и последствие закона самосохранения тот, что самозащита законна, а потому учение о неупотреблении насилия неверно, так как оно противно природе и неприменимо к условиям жизни на земле.

Согласен с тем, что самосохранение — первый закон природы, что он побуждает к самозащите. Соглашаюсь с тем, что люди, обыкновенно, по примеру низших организмов, борются друг с другом, обижают и даже убивают друг друга под предлогом самозащиты или возмездия. Но вижу в этом только то, что люди, большинство их, к сожалению, несмотря на то, что закон их высшей человеческой природы открыт им, всё еще продолжают жить по закону животной природы, этим лишают себя самого действительного средства самозащиты: воздаяния добром за зло, которым они могли бы пользоваться, если бы следовали не животному закону насилия, а человеческому закону любви.

Баллу.

Если бы возмездие было истинным и верным способом самосохранения, то оно охраняло бы человеческую жизнь, обеспечивало бы ее от насилий и достигало бы этих результатов приложением к жизни этого способа самосохранения.

Таковы ли последствия от применения вот уже семь тысяч лет под ряд, а то и еще более продолжительное время закона возмездия? По самому умеренному расчету, во имя закона возмездия войнами и казнями убито четырнадцать тысяч миллионов людей, и все эти жертвы, принесенные учению борьбы и возмездия ради самосохранения, не привели к желанной цели. Сколько невыразимых мук, страданий, горя и бедствий перенесло человечество, преследуя цель самосохранения на этом пути, сколько еще и теперь приносится ежедневно жертв этому бесчеловечному закону, и все напрасно!

Неужели все эти вопли, стоны, слезы и страдания, вся эта пролитая кровь не приведут нас к убеждению, что закон возмездия и борьбы — только дикий вывод слепого инстинкта, темного невежества и варварского суеверия!

Неужели не поймут люди, что закон борьбы и возмездия есть не спасительное средство, а злейший враг человечества, истребитель рода людского!

Баллу.

Церковные учители прямо не признают заповеди непротивления обязательною, учат тому, что она необязательна, и что можно и есть случаи, когда должно отступать от нее, и вместе с тем не смеют сказать, что они не признают эту простую, ясную заповедь, неразрывно связанную со всем учением Христа, учением кротости, смирения, покорного несения креста, самоотвержения и любви к врагам, — заповедь, без которой всё учение становится пустыми словами.

От этого и не от чего другого происходит то удивительное явление, что такие христианские учители проповедуют 1 900 лет христианство, и мир продолжает жить языческой жизнью.

Ничто так не мешает улучшению людей, как забота об устройстве жизни других людей, об исправлении, улучшении чужих жизней.

Всякий по себе знает, как трудно изменить свою жизнь и стать таким, каким хотел бы быть. Когда же дело идет о других, то кажется, что стоит только приказать и припугнуть, и другие сделаются такими, какими мы хотим, чтобы они были.

Люди очень часто живут дурно только оттого, что они заботятся о том, как устроить жизнь других людей, а не свою собственную. Им кажется, что своя жизнь только одна, и потому устройство ее не так важно, как устройство многих, всех жизней. Но забывают при этом то, что в устройстве своей жизни они властны, а устраивать чужую жизнь они не могут.

От суеверия о том, что один человек может заставить других людей жить по своей воле, люди освобождаются так же, как и от всякого суеверия, только истинной верой. Как только человек поймет, что всё дело жизни и его и всех людей в том, чтобы самому становиться лучше, так такой человек заботится уже только о том, чтò в его власти — об устройстве своей внутренней жизни, а не других людей.

Когда человек придумывает себе много обязанностей по устройству жизни других людей, он невольно пренебрегает обязанностями к себе, к своей душе, а они только важны.

Стоит человеку отвернуться от разрешения внешних вопросов и поставить себе единый, истинно свойственный человеку внутренний вопрос: как ему лучше прожить свою жизнь? чтобы все внешние вопросы получили наилучшее разрешение.