Полное собрание сочинений. Том 44

Не рассуждай о том, отчего зло на свете. Зло только от тебя самого.

Тот, кто молод и мало испытал, не знает того, чтò узнают старые люди опытом. Не знает того, что всё, чтò нам неприятно, тяжело, что всё, чтò называется горем, всё это — настоящее добро. Всё это — только испытание, проверка того, насколько мы тверды в том, что знаем и исповедуем. И если мы нетверды, то эти испытания нужны нам для того, чтобы утвердить нас.

Разумный, доживший до глубокой старости человек, чувствуя, что он теперь не может сделать телом и сотой доли того, чтò он делал тридцати лет, так же мало огорчается этим, даже так же мало замечает это, как в детстве он не огорчался и не замечал своего роста и силы; он знает одно, что всё его здоровое или больное, сильное или чуть двигающееся тело он как тогда, так и теперь мог употребить на служение себе или Богу, но что тогда он не знал, что невыгодно употреблять его на служение себе, а теперь знает, что оно затем только существует, чтобы служить Богу. Богу же служить, он знает, что совершенно одинаково можно, поднимая двенадцать пудов одной рукой или имея силу только кивнуть головой. Он знает теперь, что только для служения себе нужно побольше здоровья, силы, а для служения Ему не только не нужно телесной силы, но часто — напротив.

Только перенеси человек смысл своей жизни из достижения внешних, во времени и пространстве поставляемых целей в служение Отцу и тотчас же отпадает всё то, чтò называется в мирской жизни счастьем и несчастьем.

Так часто повторяют неискренно, что страдания нужны нам и посылаются Богом, что мы перестали верить в это. А это — самая простая, ясная и несомненная истина. Тот, кто опытом жизни узнал это, не может не верить тому, что чем тяжелее страдания — если только удалось в христианском духе принимать их, тем полнее, сильнее, радостнее, значительнее становилась жизнь.

Есть люди, которые, находясь в унынии или раздражении, любуются на свое состояние, даже гордятся им. Это всё равно, как выпустив вожжи от лошади, которая несет тебя под гору, еще хлестать ее кнутом.

Думать, что внешние причины влияют на душевное состояние человека, есть вредное и очень обычное заблуждение. Состояние тела, усталость, голод, болезнь влияют на душевное состояние человека, сознающего духовную основу своей жизни, только в том смысле, что ослабляют его деятельность, но не изменяют ее направления. Только люди, живущие одной внешней жизнью (дети, нерелигиозные люди), изменяют вследствие внешних причин всё свое отношение к жизни: впадают в уныние или раздражение и осуждают и ненавидят то, что прежде хвалили и любили.

Не думай того, что твое положение таково, что ты не можешь сделать для исполнения воли Бога всего того, чтò может сделать какой бы то ни было другой человек. Во всяком положении и всякий человек может сделать всё самое лучшее, такое, лучше чего ничего не может быть.

Если люди учат тому, что в этой жизни надо жить для будущей жизни, не верьте им.

Жизнь мы знаем и проживаем только эту. И потому все силы надо направить на то, чтобы эту жизнь, всякий час этой жизни прожить как можно лучше. Жизнь истинная только в настоящем. То, что было, того уже нет; нет и того, чтò будет; есть только то, чтò сейчас. И о том, чтобы сейчас жить хорошо, об этом-то и надо больше всего стараться.

Время за нами, время перед нами, при нас его нет.

Как только станешь больше думать о том, чтò было, или о том, чтò будет, так потеряешь главное: жизнь истинную в настоящем.

Если твое самолюбие страдает при воспоминании о том, что в былое время ты пренебрегал мудростью, не жил, как живут мудрецы, и едва ли стяжаешь себе славу мудреца, то не тужи об этом. Если ты не прослывешь за мудреца, тем лучше. Будь доволен, если можешь теперь, сейчас же, начать жить так, как того требует твоя совесть.

Марк Аврелий.

Одно из определенных условий труда человека состоит в том, что чем отдаленнее цель наших стремлений, чем меньше мы желаем сами видеть плоды наших трудов, тем больше и обширнее будет мера нашего успеха.

Рёскин.

Награда доброй жизни, как и самая жизнь, вне времени — в настоящем. Сейчас делаешь хорошо, и сейчас хорошо. Последствия же могут быть в мирском смысле и худые и хорошие.

«Жить до вечеру и до веку» — значит жить так, как будто всякую минуту доживаешь последний час и можешь успеть сделать только самое важное. И вместе с тем так, как будто то дело, которое ты делаешь, ты будешь продолжать делать без конца.

Люди говорят: «нельзя жить, если мы не знаем того, чтò нас ожидает. Надо готовиться к тому, чтò будет». Это неправда. Настоящая, хорошая жизнь бывает именно тогда, когда думаешь только о том, чтò мне для своей души нужно сейчас сделать. А для души нужно только одно: делать то, чтò соединяет душу со всеми людьми и с Богом.

Ты — поденщик; отработай свой день и получи свою поденную плату.

Талмуд.

Жизнь наша происходит как бы между двумя непроницаемыми для нашего взора стенами: одна, впереди нас, отделяет нас от каждого наступающего мгновения; другая, позади, от каждого истекшего мгновения. Мы видим и знаем только то, чтò между этими двумя стенами, — в настоящем мгновении. Это одно для нас действительно существует, это одно есть на самом деле «настоящее».

Но нам кажется тесным в этом промежутке между двумя глухими стенами, и нам хочется жить также и по ту сторону их. Для этого мы воображаем себе, что стены эти прозрачны, и что, глядя сквозь них и живя в прошлом и в будущем, мы расширяем, осмысливаем нашу жизнь. На самом же деле стены эти, как были, так и остаются непроницаемыми. Мы только навешиваем на них зеркала и видим в этих зеркалах не то, чтò действительно было или будет, а то, чтò мы сейчас представляем себе в нашем воображении. Глядя в зеркало прошедшего и жалея, что мы тогда поступили не так, как поступили бы теперь, мы видим отражение того, чтò теперь происходит в нас. Глядя в зеркало будущего и желая, чтобы произошло то, чего нам хочется, мы видим опять-таки отражение того, чтò теперь происходит в нас. Ни в прошлом никогда не было, ни в будущем никогда не будет того, чего нам хотелось бы.

Так что, стараясь проникать сквозь стены прошедшего и будущего, мы всё равно остаемся между теми же двумя глухими стенами и остаемся всегда недовольными. Обманывая себя нами самими воздвигнутыми зеркалами, мы вовсе не расширяем и не осмысливаем нашу жизнь, а наоборот, переносим ее из настоящей действительности в воображаемую область несуществующего прошедшего и будущего.