Полное собрание сочинений. Том 43

Нельзя найти следов земного происхождения душ. В душах нет ничего составного, ничего, чтò могло бы возникнуть или образоваться на земле; нет ничего сродного с влагой, воздухом или огнем. Ни в воде, ни в воздухе, ни в огне нет ничего такого, чтò обладало бы способностью помнить, понимать, мыслить, удерживать прошлое, заглядывать в будущее и постигать, осмысливать настоящее. Стало-быть, есть во всех нас что-то отличающееся от всего вещественного, что-то такое, чтò мы называем духом.

Небо ближе, чем земля, к людям, очистившим свои души и свободным от сомнения.

Даже те, которые имеют всё то знание, которое можно получить от пяти чувств, не найдут в нем выгоды, если они не знают духовную природу вещей.

Истинное знание относительно всякой вещи есть понимание о том, что в этой вещи есть то, чего мы не видим.

Истинное рождение для души есть познание своего духовного существа, единого во всем.

Все, кто вступили на этот путь, уже не возвращаются.

Индийский Курал.

Сострадание ко всему живому это самое верное и надежное правило для того, чтобы подвигаться в добродетели. Кто следует этому правилу, тот наверное никого не оскорбит и не обидит, никому не сделает больно, ни с кого не взыщет, каждому простит, насколько может. Нельзя сказать: «это — человек добродетельный, но он не знает жалости», или: «это — несправедливый и злой человек, но он очень жалостлив». Жалость ко всему живому нераздельна с добродетелью.

По Шопенгауеру.

Для того, чтобы было легко жить с каждым человеком, думай о том, чтò у тебя общего, одинакового с ним, а не о том, чтò у тебя отдельного и разного.

Люди различно говорят про Бога, но чувствуют и понимают Его все одинаково.

Если бы Бог не любил сам себя в тебе, ты никогда не мог бы любить ни себя, ни Бога.

Ангелус Силезиус.

Люди говорят про Бога, что Он живет на небе; называют Бога царем небесным и также говорят про Бога, что Он живет в человеке.

«Или в тебе Бога нет?» — говорят человеку, когда он дурно делает. И это верно. То, чтò мы называем Богом, мы видим и в небесах и в каждом человеке. Посмотришь зимней ночью на небо и увидишь звезды, звезды, звезда за звездой, и конца им нет. И когда подумаешь, что каждая из этих звезд в много, много раз больше той земли, на которой мы живем, и что за теми звездами, какие мы видим, еще сотни, тысячи, миллионы таких же и еще больших звезд, и что ни звездам, ни небу конца нет, — то поймешь, что есть то, чего мы понять не можем. И вот это-то, — то, чего мы понять не можем, — мы и называем Богом.

Когда же заглянешь в себя, то видишь в себе то, чтò мы называем собою, своей душой. Душу эту нельзя ни ощупать, ни слышать, ни видеть, ни понять, но мы знаем ее тверже, чем всё другое, и через нее знаем всё, чтò есть. И вот это непонятное и всё понимающее в своей душе мы тоже называем Богом.

Так что Бога мы познаем вне себя, в телесной бесконечности, которую мы видим вокруг себя, и в духовной бесконечности, которую чувствуем в своей душе.

Человек не может не чувствовать, что его жизнью что-то делается, что он чье-то орудие. А если он орудие чье-то, то есть и тот, кто им работает. Вот этот тот, кто им работает, и есть Бог.

Бог есть жизнь вечная и всемирная в бесконечном времени и пространстве. Он всё, чтò есть, и нет другого Бога, кроме Бога. Всё в Нем, и потому ничто не существует вне Его. И потому всякое существование есть проявление Его жизни, и всякая жизнь при рождении выходит не из ничего, а из Бога, и при смерти не переходит в ничто, а возвращается к Богу.

Анфантен.

Человеку нужно любить, а любить по-настоящему можно только то, в чем нет ничего дурного. И потому должно быть то, в чем нет ничего дурного. А такое существо, в котором нет ничего дурного, есть только одно: Бог.

Можно не называть Бога, избегать этого слова, но не признавать его существования нельзя. Ничего нет, если Его нет.

Можно понимать свою жизнь так, что живу по-настоящему только я, а что еще как будто тоже живут вокруг меня всякие другие и люди, и животные, и насекомые, и всякие существа. Когда понимаешь так свою жизнь, бывает и тяжело и страшно, и, главное, много накопляется зла в душе против всего того, чтò не я. А можно понимать свою жизнь и так, что живет по-настоящему всё, весь мир совершенно так же, как и я, и каждое существо для себя так же важно, как и я для себя. И когда понимаешь так свою жизнь, то все больше и больше хочется соединяться со всеми, и всё больше и больше накопляется на душе добра ко всем существам, и на душе становится легко и нестрашно.

«Мне тяжело, или скучно, одиноко». Да кто же тебе велел уйти от всех людей и запереть себя в тюрьму твоего одного «я»?

Могущественные силы работают в мире. Никто не может остановить их. Признаки этого: новое понимание христианства, новое уважение к человеку, новое чувство братства и одинакового отношения всех людей к Отцу всех. Мы видим это, мы чувствуем это. И перед этим падут все угнетения. Общество, молчаливо проникнутое этим духом, переменит свою вечную войну на мир. Могущество всё захватывающего и кажущегося непобедимым себялюбия уступит этой естественной силе. «На земле мир и в людях благоволение» не всегда будет только мечтою.

Чаннинг.

Все люди вообще не переставая улучшаются. Отдельные люди умирают, но истина, до которой они додумались, та правда, которую они высказали, не погибает вместе с ними. Человечество хранит всё это, и человек пользуется тем, чтò добыто людьми, жившими до него. Каждый из нас воспитывается в тех верованиях, в которых жили люди до него; и каждый вносит в эти верования что-нибудь новое и нужное для жизни человечества. Люди воспитываются так же, как в старину строились пирамиды. Каждый прохожий клал по камню. Мы, минутные жильцы, мы уходим; но воспитание человечества, ведущее его к единению, хоть и медленно, но не переставая совершается.

По Мадзини.

Человечество незаметно, но не переставая подвигается к осуществлению своего идеала единения и всеобщего блага.

Чем больше сознаешь свое единство с Богом, со Всем, тем больше сознаешь свое единство с каждым отдельным проявлением его.

Жить доброй жизнью может человек только тогда, когда он понимает себя духовным существом, единым со всеми существами и со Всем. Если же человек понимает себя как телесное существо, то он будет жить только для себя. Тот же, кто живет только для себя, не может жить доброй жизнью.