Полное собрание сочинений. Том 43

Ясно то, что моя жизнь в этом Божьем мире имеет значение не самостоятельное, но служебное. Ясно, что в плотском смысле нам предстоит быть побежденными и предстоит умереть; это видят наши глаза, об этом говорит наш разум, об этом свидетельствует вся природа; таков закон жизни Божьего мира, так угодно Богу. И человек, который достиг этого понимания, мало-по-малу, по мере уяснения этой простой истины, все больше и больше теряет охоту бороться и враждовать с людьми за блага своей плотской жизни, за блага этого, как оказывается, чужого, временного и жестокого владыки.

Архангельский (Бука).

Всякий грех от незнания.

Буддисты считают пять главных грехов: 1) убийство, умышленное лишение жизни живого существа; 2) присвоение предмета, который считается собственностью другого; 3) нецеломудрие, измена жены мужу или мужа жене; 4) ложь; 5) всякое одурение себя питьем или курением.

Во всей животной жизни и особенно в рождении детей человеку надо быть выше скота, а никак уже не ниже его. Люди же именно в этом самом большею частью ниже животного. Животные сходятся самец с самкой только тогда, когда от них может быть плод. Люди же, мужчина с женщиной, сходятся из баловства, не думая о том, будут или не будут от этого дети.

Если мужчина и женщина сходятся не для того, чтобы родить и вместе растить детей, то они делают грех, и грех этот так или иначе не добром отзовется на их жизни.

Все грехи зарождаются в мыслях и поддерживаются мыслями. Но никакой грех не поддерживается и не усиливается так мыслью, как грех сладострастия. Не останавливайся на сладострастных мыслях, а отгоняй их. Вспоминай о своем духовном существе. Сладострастие уничтожает и умаляет это духовное существо. А в нем только одном жизнь и благо.

Хотя только редкие люди могут вполне быть целомудренны, пусть всякий человек понимает и помнит, что он всегда может быть более целомудрен, чем он был прежде, и может вернуться к нарушенному целомудрию, и что чем больше, соответственно своим силам, приблизится человек к полному целомудрию, тем больше он достигнет истинного блага мирского и тем больше он будет содействовать благу людей.

Рассуждать о том, благо или не благо рождение детей, не наше дело. Тот, Кто установил это искупление за грех нарушения целомудрия, знал, чтò Он делает.

Для того, чтобы брак был разумным и нравственным делом, нужно:

1) Не думать, как теперь думают, что каждому человеку — мужчине и женщине — нужно непременно вступить в брак; а напротив, думать так, что каждому человеку — мужчине и женщине — лучше всего соблюсти свою чистоту для того, чтобы ничто не мешало отдать все свои силы на служение Богу.

2) Не смотреть, как теперь, на падение человека — мужчины или женщины — т. е. на вступление в половое общение — как на ошибку, которую можно исправить вступлением в новое половое общение (в виде брака) с другим лицом, или даже как на простительное удовлетворение потребности, или даже удовольствие; а смотреть на первое вступление в половое общение кого бы то ни было и с кем бы то ни было как на вступление в неразрывный брак (Мат., гл. 19, ст. 4—6), обязывающий брачущихся к определенной деятельности, служащей искуплением совершенного греха.

3) Не смотреть на брак, как теперь, как на разрешение удовлетворения плотской похоти, а как на грех, требующий своего искупления.

Сожительство, последствием которого может быть деторождение, есть истинный, действительный брак; всякие же обряды, заявления, условия не составляют брака и употребляются большею частью для того, чтобы признать все предшествующие сожительства не браком.

«Если бы христианский идеал был осуществлен со времени проповеди Христа, и люди не враждовали бы, не было бы ни войн, ни казней, ни нищеты, то род человеческий расплодился бы так (есть люди, которые потрудились сделать этот расчет), что не достало бы уже в наше время земли для помещения всех людей».

Люди, рассуждающие так, забывают то, что в идеал нравственной жизни включено целомудрие.

Не беда, когда тело пострадает от душевной работы, но плохо то, когда самое дорогое в человеке — душа пострадает от страстей тела.

Желания нашего тела похожи на малых детей. Малые дети всегда беспокойны и всё пристают к матери, просят у нее то того, то другого, и что бы им ни давали, им все мало, и они просят еще и еще. Так же и желание тела: что больше им уступают, тем они просят все еще больше и больше, и нет им конца.

Из «Благочестивых мыслей и наставлений».

То, чтò нужно телу, одному телу, оно всегда может получить. Нужно особенное несчастье, чтобы у человека не было одежды прикрыть тело и куска хлеба, чтобы наесться. Но когда желания тела раскрашиваются воображением, то за ними никогда не поспеешь, потому что желаниям воображения нет конца.

Счастлив человек, сознательно и свободно променявший жизнь личную на жизнь истинную, духовную, но горе тому, кто держится за жизнь личную. Он страданиями будет приведен к отречению от нее.

Будешь угождать телу — ослабишь его, будешь слишком утруждать тело — тоже ослабишь его. Есть одна середина: не изнеживать тела и не изнурять его. Но надо помнить, что, отыскивая эту середину, выгоднее ошибиться в сторону изнурения тела, чем в сторону изнеженности. Выгоднее потому, что если не удовлетворил требованиям тела, не доел, не доспал, переработал, тело сейчас же покажет твою ошибку. Если же слишком изнежился, тело не сейчас, но гораздо позже, когда ты уже отвык и расслаб, покажет тебе твою ошибку.

Мудрец Сократ сам воздерживался от всего лишнего, такого, что едят не для утоления голода, а для вкуса, и уговаривал своих учеников делать так же. Он говорил, что и для тела и для души большой вред от лишней еды или питья, и советовал никогда не наедаться, а выходить из-за стола, пока еще есть хочется. Он напоминал своим ученикам сказку о мудром Улиссе: как волшебница Цирцея не могла заколдовать его только оттого, что он не стал объедаться, а товарищей его, как только они набросились на ее сладкие кушанья, всех обратила в свиней.

Ксенофонт.

Как первое правило мудрости — в познании самого себя, хотя это всего труднее, так и первое правило милосердия — в том, чтобы довольствоваться малым, хотя и это так же трудно; и только такой довольный и умиротворенный человек и явится сильным для оказания милосердия другим.

Рёскин.