Полное собрание сочинений. Том 43

Нельзя останавливаться на пути самосовершенствования. Как только ты почувствуешь больший интерес к внешнему миру, чем к своей душе, ты остановился; мир движется мимо тебя, а ты стоишь.

Солнце непрестанно изливает свой свет на весь мир, но свет его не исчерпывается этим; точно так же должен светить твой разум, разливаясь по всем направлениям. Он льется всюду, не исчерпываясь, и когда встречает препятствие, не должен проявлять ни раздражительности, ни гнева, а освещать спокойно все то, чтò жаждет принять его, не падая, не утомляясь, покрывая все обращенное к свету и оставляя в тени только то, чтò само отвращается от лица его.

Марк Аврелий.

Будь всегда внимателен к тому, чтò делаешь, и ничего не считай недостойным внимания.

Конфуций.

Как свеча горит только тогда, когда тратится воск, из которого она сделана, так жизнь только тогда настоящая, когда она тратится не для себя.

«Потому любит меня Отец, что я отдаю жизнь мою, чтобы опять принять ее.

«Никто не отнимает ее у меня, но я сам отдаю ее. Имею власть отдать ее, и власть имею опять принять ее. Сию заповедь получил я от Отца моего». (Иоанна, гл. 10, ст. 17—18.)

Слова эти значат то, что человеку должно отдавать жизнь телесную для жизни духовной.

Кто в своем умирающем теле не видит себя, тот знает истину жизни.

Буддийская мудрость.

Надо приучить себя, когда сходишься с человеком, в душе говорить себе: буду думать только о нем, а не о себе.

Если бы ты и хотел этого, ты не можешь отделить твою жизнь от человечества. Ты живешь в нем, им и для него. Твоя душа не может освободиться от того требования самоотвержения, в которое она поставлена, потому что мы все сотворены для взаимодействия, как ноги, руки, глаза, а взаимодействие невозможно без самоотречения.

По Марку Аврелию.

Высшее благо дано тому, кто ищет только праведности. Быть самоотверженным значит быть сильным, и мир у ног того, кого он не может соблазнить.

Амиель.

Как глубоки слова Лао-Тсе о том, что совершенство, польза и значение и употребление только в пустоте: ступица, сосуд, двери. Для человека высшая и сила, и польза, и благо — в признании основой жизни того, чтò не имеет никакого вида, того, чтò представляется ничем, пустотою.

Ничто так ясно не показывает того, что жизнь наша истинная в самоотвержении, как потребность, испытываемая многими, в жертве и страдании. Стремление это бывает временами, но оно тем не менее естественно. То, что оно бессмысленно часто, тем более подтверждает его естественность.

Себялюбие, переходящее известные пределы, есть душевная болезнь. Доведенное до высшей степени, оно проявляется той душевной болезнью, которая называется сумасшествием величия.

Старайся не думать про себя хорошее. Если не можешь думать про себя дурное, то знай, что уже то дурно, что ты не можешь думать про себя дурно.

Если человек хочет смирения, то он хочет и того, чтò смиряет. А смиряет унижение. И потому человек, желающий смирения, не только не боится унижения, но принимает его как испытание и поощрение к смирению.

Чтобы быть сильным, надо быть как вода. Нет препятствий — она течет; плотина — она остановится; прорвется плотина — она снова потечет; в четыреугольном сосуде — она четыреугольна; в круглом — она кругла. Оттого, что она так уступчива, она нужней всего и сильней всего.

Лао-Тсе.

Если хочешь узнать всю радость доброго дела, то делай добро тайно и забывай про него. Только тогда твое доброе дело будет не вне тебя, а в тебе.

Недовольство собою есть необходимое условие разумной жизни. Только это недовольство побуждает к работе над собою.

Несмирение, непокорность мучают. Стало-быть, обратное: покорность, смирение делают иго жизни благом. Нет для души ничего благотворнее унижения, с радостью принимаемого. Как дождь теплый после яркого, иссушившего солнца самодовольства, освежает душу смирение.

Всякое сравнение себя с другими для оправдания себя есть соблазн, препятствующий и доброй жизни и главному ее делу — совершенствованию.

Сравнивай себя только с высшим совершенством, которое ты можешь себе представить, а не с людьми, которые кажутся тебе ниже тебя.

Человеку невозможно заглянуть так глубоко в свое сердце, чтобы он мог быть вполне уверен в чистоте своего нравственного намерения и в безупречности своего образа мыслей даже по отношению какого-нибудь одного своего поступка, хотя бы он и не сомневался в законности этого поступка. Часто слабость, которая помешает человеку отважиться на преступление, принимается им за добродетель (которая создает понятие о силе). Очень многие проживают долгую безупречную жизнь, а между тем это — люди, только счастливые тем, что избежали стольких искушений. Сколько нравственного содержания было в их образе мыслей при совершении ими каждого поступка, это остается скрытым от них самих.

Кант.

Мы бываем наиболее недовольны другими, когда мы недовольны сами собою. Сознание наших дурных поступков раздражает нас, и наше сердце в своей хитрости нападает на то, чтò вне его, с тем, чтобы заглушить то, чтò оно чувствует.

Амиель.

Правдивое слово сильнее и пап, и архиереев, и царей, и богачей всего мира.

Можно убить того, кто говорит правду, но, если правда высказана, она останется.

Молитва, это — напоминание себе о вечной правде, проверка своей жизни перед этой божеской правдой. Хорошо делать эту проверку, когда один-на-один с Богом, но еще лучше, если можешь это сделать, сходясь с людьми, в суете мирской жизни.

Как ни соблазнительна бывает ложь и все ее соблазны, бывает время, что она так замучает человека, что человек не для того, чтобы искать истину, а только для того, чтобы избавиться от всей путаницы, нераздельной с ложью, обращается к истине и в ней одной находит спасение.

«Тот, кто любит христианство более, чем истину, очень скоро будет любить свое исповедание или секту более, чем христианство. И кончит тем, что будет любить себя более, чем все на свете», сказал Кольридж. Это справедливо потому, что и христианство мы любим только потому, что мы любим истину, и потому истина ничем не может быть проверена и подтверждена, а все проверяется и подтверждается одной истиной.