Лев Николаевич Толстой. Полное собрание сочинений. Том 42

Петр Хельчицкий (в 15 веке).

Искусство есть человеческая деятельность, соединяющая людей в одном и том же чувстве. Если чувства эти хорошие, то деятельность искусства благотворна; и наоборот.

Всегда, во всякое время и во всяком человеческом обществе есть общее всем людям этого общества религиозное сознание того, что хорошо и что дурно, и это-то религиозное сознание и определяет достоинство чувств, передаваемых искусством.

Христианское искусство должно сделать то, чтобы чувства братства и любви к ближним, доступные теперь только лучшим людям общества, стали привычными чувствами, инстинктом всех людей. Вызывая в воображении всех людей чувства братства и любви, христианское искусство приучит людей в действительности испытывать те же чувства. Оно прокладывает вдушах людей те рельсы, по которым естественно пойдут поступки людей, воспитанных таким искусством.

Сущность христианского сознания состоит в признании каждым человеком своей сыновности богу и вытекающего из него единения людей с богом и между собой, как и сказано в Евангелии (Иоан. 17—21), и потому содержание христианского искусства — это такие чувства, которые содействуют единению людей с богом и между собой.

Произведениями христианского искусства могут быть только те произведения, которые соединяют всех людей без исключения, или тем, что вызывают в людях сознание одинаковости их положения по отношению к богу и ближнему, или тем, что вызывают в людях одно и то же чувство, хотя и самое простое, но не противное христианству и свойственное всем без исключения людям.

Христианское учение так изменило идеал людей, что, как сказано в Евангелии, то, что было велико перед людьми, стало мерзостью перед богом. Идеалом стало не величие фараона и римского императора, не красота грека или богатства Финикии, а смирение, целомудрие, сострадание, любовь.

Героем стал не богач, а нищий Лазарь; Мария Египетская не во время своей красоты, а во время своего покаяния; не приобретатели богатства, а те, которые отказываются от него, живущие не в палатах, а в катакомбах и хижинах.

Назначение искусства в наше время в том, чтобы перевести из области рассудка в область чувства истину о том, что благо людей в их единении между собою, и установить, на место царствующего теперь насилия, то царство божие, т. е. любви, которое представляется всем нам высшею целью жизни человечества.

Разнообразие чувств, вытекающих из религиозного сознания, бесконечно, и все они новы, потому что религиозное сознание есть не что иное, как указание нового отношения человека к миру, тогда как чувства, вытекающие из желания наслаждения, не только ограничены, но давным-давно изведаны и выражены. И потому безверие высших европейских классов привело их и к самому бедному, по содержанию, искусству.

Может быть, в будущем искусству откроются новые, еще высшие, чем теперешние, идеалы, и искусство будет осуществлять их; но в наше время назначение искусства ясно и определенно.

Задача христианского искусства — вызывание в людях чувства братского единения.

Назначение человека есть соблюдение своей души. Соблюдение же своей души есть возращение, расширение ее. Расширение это совершается любовью.

«Ибо я сошел с небес не для того, чтобы творить волю мою, но волю пославшего меня отца; воля же пославшего меня отца есть та, чтобы из того, что он мне дал, ничего не погубить», сказано у Иоанна (6, 38—39), т. е. сохранить, возрастить в себе, довести до высшей возможной степени божественности ту искру духовной жизни, которая дана, поручена мне, как дитя няньке. Что же нужно для того, чтобы исполнить это? Не удовлетворение похоти, не людская слава, а труд, борьба, лишения, страдания, унижения, гонения, то самое, что сказано много раз в Евангелии. И вот это самое, то, что нужно нам, и посылается нам в самых разнообразных формах, и в малых, и в больших размерах. Только бы мы умели принять это, как следует, как нужную нам, а потому радостную работу, а не как нечто досадное, нарушающее наше животное существование, которое мы считаем жизнью.

Дела праведных, это — семена, которые иногда долго лежат неподвижно в почве истории, но, получив тепло и влагу, впитав в себя новые, здоровые соки, свежие силы, семена эти начинают произрастать, цвести и приносить плоды; посеянное же насилием и неправдой гниет, чахнет и бесследно исчезает.

Талмуд.

Человек рожден для того, чтобы быть переделывателем того, что сделал человек, обличителем обманов, восстановителем истины и добра, подражая той великой природе, которая обнимает всех нас и которая ни минуты не спит на старом прошедшем, но всякий час исправляет сама себя, давая нам каждое утро новый день и с каждым часом новую жизнь.

Эмерсон.

Назначение жизни человека есть и личное совершенствование и служение тому делу, которое совершается всею жизнью мира.

Пока есть жизнь в человеке, он может совершенствоваться и служить миру. Но служить миру он может, только совершенствуясь, а совершенствоваться, только служа миру.

Совершенствоваться значит всё более и более переносить свое я из жизни телесной в жизнь духовную, для которой нет времени, нет смерти и для которой всё благо.

От пятилетнего ребенка до меня только шаг. От новорожденного до пятилетнего страшное расстояние. От зародыша до новорожденного — пучина. А от несуществования до зародыша отделяет уже не пучина, а непостижимость.

С детства и до смерти, когда бы ни наступила она, растет душа человека, всё больше и больше сознает она свою духовность, приближается к богу, к совершенству. Знаешь ты или не знаешь, хочешь или не хочешь этого, движение это совершается. Но ecли знаешь и хочешь того, чего хочет бог, то жизнь становится свободной и радостной.

Сознание в себе бога возможно для каждого человека. Пробуждение этого сознания и есть то, что в Евангелии называется воскресением.

Лепестки цветов опадают, когда плод начинает расти. Так отпадут от тебя твои слабости, когда начнет расти в тебе сознание бога.

Хотя бы в продолжение тысячелетий мрак наполнял пространство, оно становится тотчас же светло, когда свет проникает в него. Так и твоя душа: как бы долго она ни была поглощена мраком, она тотчас вся осветится, как только бог откроет в ней глаза свои.

Браминская мудрость [Рамакришна].

Самоуважение происходит от нашего созерцания божества в своей душе. Основы самоуважения в религии. Лучший пример этого есть величие в смирении. Никакой аристократ, ни принц, рожденный на троне, не может сравниться в самоуважении с святым. Святой унижен потому, что, опираясь на величие бога, которого он чувствует в себе, он хочет быть униженным.