Полное собрание сочинений. Том 35

— Какой бы из тебя солдат, первый сорт вышел, — говорил ему мрачный Панов, бывший его дядькой, — кабы не глупость твоя.

— Видно, глупость то допрежь меня родилась, — отвечал он.

Закусив, Хаджи-Мурат надел оружие и вышел. Перед домом стояла толпа человек тридцать. Среди них были и конные. Громко говорившая толпа замолкла, как только Хаджи-Мурат вышел из сакли и поздоровался с ближайшими. Некоторые ответили на его «селям», большинство же молчало.

Сафедин подал лошадь, старик тесть взялся за стремя и Хаджи-Мурат, 1734 1734 Зачеркнуто: выехал, никем не тронутый не тряхнув винтовкой, вскочил в седло, оправил бурку и, не глядя вокруг себя, тронул лошадь вниз по аулу. Люди, стоявшие на его дороге, расступились, и Хаджи-Мурат с Сафедином и хозяйским сыном выехали из аула. Но только что они выехали, как начался громкий говор 1735 1735 Зач.: споры, крик среди толпы чеченцев.

— Берегись, — послышалось вдали из лесу, и из невидного тумана стала с треском опускаться ветвистая чинара.

Офицеры только что успели отскочить, даже не успели оттащить барабаны, как чинара, ломая сучья, с грохотом ударилась о землю. И только когда она уже ударилась, офицеры увидали, что она прикрыла сучьями двух солдат, которые по дороге тащили сучья. Один из этих солдат попал между двумя отростками и его только обсыпало сухими листьями и оцарапало в двух местах лицо, другой же попал прямо под сук, и его сломанным суком прижало к земле. Солдат этот был Никитин. Он лежал с прорванным животом, закатив глаза и открывши рот. На полушубке его и под ним на сухих листьях была лужа крови. Офицеры, солдаты бросились к нему, подняли с него дерево, выпростали его и положили на носилки. Никитин жалобно стонал и с удивлением смотрел вокруг себя, но ничего не говорил. Между солдат начались упреки, перекоры и оправдания.

— Дуром пошло дерево. Не туда, куда ей надо.

— Да ведь мы кричали ему.

— Смотреть надо. Весь живот разорвало, где же живому быть.

— Вот тебе и без Шамиля смерть пришла. Где не думано, не гадано... — слышались разговоры. Никитин был из роты Полторацкого, и потому Полторацкий распоряжался укладкой раненого на носилки, призывом фельдшера, первой перевязкой и отправкой в больницу.

— Ну что? — спрашивал Полторацкий у фельдшера.

— Готов совсем, ваше благородие, брюхотина прорвана, да и все кишки измяты, живому не быть!

Только что отправили больного по ближней лесной дороге, как по большой дороге из крепости показался длиннолицый Воронцов на своем английском кровном, рыжем жеребце, сопутствуемый адъютантом полка, казаком и чеченцем переводчиком. Увидев скопление народа, Воронцов подозвал к себе Полторацкого.

В это время слева от дороги послышался выстрел.

— Ах да, я и забыл, — крикнул веселым голосом румяный Полторацкий, — ведь я нынче хотел сраженье дать в честь Кости, — он указал на разжалованного Фрезе. — Чудесно! Верно, там есть они. Гирчик! — крикнул он вестовому, — лошадь! А ты, Костя, ступай в цепь.

Он сел на лошадь и поскакал по направлению выстрелов. Подъехав к цепи, он узнал, что на полянке виднелось несколько чеченцев, из которых один выстрелил. Чеченцы эти были те, которые преследовали Хаджи-Мурата и хотели видеть его приезд к русским. Один из них выстрелил. Полторацкий тотчас же потребовал 2-ую роту и велел стрелять в лес. Послышался страшный треск наших залпов. Чеченцы, очевидно, никак не ожидали этого и, ответив несколькими выстрелами, разъехались и разбежались. Чеченцы, разумеется, не сделали никакого вреда, но один из их выстрелов ранил русского солдата.

— Вот и без войны покончил человек.

— Кому что назначено.

— Это тот, что бежал.

— Теперь туда убежит, где уж не поймают, — говорили больные.

Никитин, между тем, то с тем же почти радостным удивлением, которое выразилось на его лице, смотрел вокруг себя, то морщился и жалобно, по детски, стонал.

— О-о-о-о-о! — громко и долго застонал он, когда его клали на койку.

Когда же положили, он всё так же удивленно глядел вокруг себя, не отвечая на вопросы окружавших его больных, как будто он не видал их, а видел что то другое, что особенно, не переставая, удивляло его.

Пришел доктор и стал осматривать раненого. Он велел повернуть его, чтобы посмотреть сзади.

— Это что ж? — спросил доктор, указывая на белые рубцы на белой спине и заду.

— От порки, — проговорил Никитин.

— Что?

— Его наказывали за побег, — сказал фельдшер.

— Гм... Надо очистить рану, там полно щепок. Ну-ка повернись.

Никитина перевернули и стали хлороформировать.

Доктор вынул из раны два осколка дерева, но не стал искать дальше, а поспешно зашил рану и снял с лица Никитина хлороформ и стал будить его. Никитин пел.

— Миленькие вы мои, — заговорил Никитин, как только проснулся. — Голубчики вы мои. За нами хлопочете. Спасибо вам, родненькие. Спасибо вам. Слава Богу! Ох! Слава Богу!

Доктор ушел. Пришли вернувшиеся с рубки леса товарищи Никитина и два из них, Панов и Серегин, пришли проведать его.

— Голубчики мои, — встретил их Никитин, — помираю. Вот, Антоныч, — обратился он к Панову, прерывая свою речь стонами, — и отставка чистая, а я Тихонову завидовал. Чего лучше? Слава Богу. То на брата обижался, что за него пошел, а теперь так рад! О-о-о-о! Слава Богу. Вся дурь соскочила. Что ж попа нет, что ли. — Ну видно солдату и так простится. Слава Богу. Свечку дай, Антоныч, я помирать буду. Да домой напиши. — И Никитину вдруг стало легко и радостно.

— Кончился, — сказал фельдшер, дотронувшись до его руки.

При вечернем докладе фельдфебель 2-й роты доложил ротному, что Никитин помер. Полторацкий почмокал языком, выражая сожаление, в особенности о том, что у песенников его роты не будет подголоска.

А полковой адъютант, которому поручено было писать реляцию о последнем побеге, решил включить Никитина в убитые в этом деле. Так что убитых в этом деле оказалось не два, а три, что давало всему набегу больше значения.

1736 1736 Зачеркнуто: Весь обед разговор вертелся на — А вы, генерал, встречали этого Хаджи-Мурата? — спросила княгиня у своего соседа, генерала с щетинистыми усами, 1737 1737 Зач.: сидевший подле княгини очень рад был случаю разговориться и рассказать, что он знал про подвиги Хаджи-Мурата и те случаи, когда ему приходилось иметь с ним дело. желая дать ему возможность поговорить.

— Как же-с. И не раз, как, — у генерала была привычка пересыпать свою речь словечком «как», — и не раз, как, встречал, княгиня, как, — и генерал рассказал про то, как 1738 1738 Зач.: он ворвался в Темир-Хан-Шуру <���в самую середину русских войск и как> Хаджи-Мурат в 43 году после взятия горцами Гергебиля недалеко от Темир-Хан-Шуры 1739 1739 Зач.: как шла легенда о его заколдованности. Воронцов с приятной улыбкой слушал рассказ храброго генерала. наткнулся на отряд генерала Пасека, где генерал с щетинистыми усами командовал полком, — и тут было жаркое, такое, как, — говорил генерал, — что, если бы не крепость Зыряны, нам бы плохо пришлось. Тут мы держались, как, до тех пор, пока 1740 1740 Зачеркнуто: пришли не подошли к нам 1741 1741 Зач.: на выручку, как два батальона, как. Тут уж, как, мы его погнали. 1742 1742 Зач.: Тут я видел его самого Только дрался он молодцом, как. Я сам видел на завалах, как, изволили слышать Ваше Сиятельство, как, — обращался он к Воронцову, — на наших глазах, как, налетел на него полковник Золотухин, как, лихой офицер был, и 1743 1743 Зач.: ранил его шашкой хотел срубить его. И тут же, как, Хаджи-Мурат на наших глазах застрелил его. Так что чуть не забрал, как, он самое тело Золотухина.