Полное собрание сочинений. Том 35

— А много ты 1768 1768 Зач.: я думаю убил людей на своем веку? — сказал Лорис-Меликов. — Сколько?

— А кто же их считал. Только этот был особенный человек.

— Отчего так? — спросил Лорис-Меликов.

— А оттого, что когда я догнал этого человека, — они бежали от нас (подо мной был добрый конь хана), 1769 1769 Зач.: когда я догнал его и он он выстрелил в меня и промахнулся. 1770 1770 Зач.: в меня, а Тогда я ударил его шашкой, и он 1771 1771 Зач.: упал на луку, но держался на седле пустил поводья и упал на шею лошади. Я схватил его лошадь за повод, и мы остановились. Он свалился 1772 1772 Зач.: на земь; я смотрел на него: он лежал навзничь и сказал: «ляилаха-илла-ллах» и потом взглянул на меня. с седла на земь. Я тоже слез и подошел к нему. Он сказал: «я шейх».

— Что значит шейх? — спросил Лорис-Меликов.

— Шейх — значит учитель мюридов. Он сказал: «я шейх. Ты убил меня, 1773 1773 Зач.: я мюрид. Будь и ты мюридом но знай, что мусульманину нет спасенья без хазавата; держи хазават...» 1774 1774 Зач.: закрыл глаза и умер. <���И точно он тут же> Так вот с тех пор 1775 1775 Зач.: как я убил мюрида <���его> я стал думать о хазавате. Но тогда я еще не стал мюридом. А не стал мюридом потому, что скоро после этого мюриды убили моего отца. На них была его кровь, и я не мог итти к ним. 1776 1776 Зач.: И Хаджи-Мурат живо вспомнил тот вечер, когда привели в аул перекинутое через седло и покрытое буркой тело отца, — и как жалко и страшно было смотреть на висящие с одной стороны, бессильно висящие, бескровные кисти когда то могучих рук и с другой — ступни когда то сильных, резвых ног, качавшихся, как мешки, при каждом шаге лошади. — И я совсем оставил намерение перейти к мюридам. Осман и я, мы должны были отмстить убийцам отца. Кази-Мулла был отбит, русские покровительствовали ханам и года два Но, правду сказать, дело в том, что я был молод и я жил в счастье и довольстве в 1777 1777 Зач.: своем дворце в Хунзахе. 1778 1778 Зач.: Я жил с ними. Они Ханы любили меня как брата и 1779 1779 Зач.: я любил их ни в чем не отказывали мне. 1780 1780 Зач.: и я жил, ни о чем не думая. Я провел молодость в бедности, а теперь жил в богатстве. 1781 1781 Зач.: и думал, что Кто не видал дня, тот днем зажигает свечу,— говорят старики. Так и я радовался на богатство и к роскоши прибавлял роскошь.

Хаджи-Мурат замолчал, ясно вспомнив 1782 1782 Зачеркнуто: мать, как она <���сидела> под коровой и отгоняла его морщинистого, с седой бородкой деда серебрянника, как он чеканил серебро своими жилистыми руками и 1783 1783 Зач.: спрашивал внука заставлял внука говорить молитвы. Вспомнился фонтан под горой, куда он, держась за шаровары матери, ходил с ней за водой. Вспомнилось, как мать в первый раз обрила ему голову, и как он 1784 1784 Зач.: погляделся в блестящем медном тазу, висевшем на стене, с удивлением увидел свою круглую синеющую головенку. Вспомнилась худая собака, лизавшая его в лицо, и особенно запах дыма 1785 1785 Зач.: и вкус и кислого молока, когда мать 1786 1786 Зач.: входила его давала ему лепешки.

— Да, так мать не пошла в кормилицы, — сказал он, 1787 1787 Зач.: очнувшись встряхнувши головой, — и 1788 1788 Зач.: тоща ханша взяла другую кормилицу, 1789 1789 Зач.: а ее но все-таки 1790 1790 Зач.: простила любила мою мать. И мать водила нас, детей, в ханский дворец, и мы играли с детьми ханскими, и ханша любила нас. Ханов было трое: Абунунцал-Хан, молочный брат Османа, 1791 1791 Зач.: Булач хан меньшой Умма-Хан, мой брат названный и друг, и Булач-Хан меньшой, тот, которого Шамиль сбросил с кручи. Да это после. Лучше всех был Абунунцал, — сказал Хаджи-Мурат. — Джигит был.

И Лорис-Меликов удивился, увидав, как слезы выступили на глаза 1792 1792 Зач.: Хаджи-Мурата этого мужественного человека, когда он 1793 1793 Зач.: упомянул это имя. сказал это.

— Вместе впятером мы джигитовали и вместе воевали. Мне было 18 лет, когда Кази-Мулла окружил Хунзах и требовал, чтобы ханша перестала дружить с русскими и приняла хазават. Она не хотела. Но я тут в первый раз 1794 1794 Зач.: убил одного человека, и он мне передал хазават, этот человек был шейх. узнал про хазават и хотел принять его.

— Что такое хазават, — спросил Лорис-Меликов.

Он знал, что значит хазават, но хотел слышать, как понимает это слово Хаджи-Мурат.

— Хазават значит то, что мусульманин 1795 1795 Зач.: не может быть признает власть над собой только аллаха и тех, кого поставил над ним аллах. Если же он во власти неверных, то должен биться до тех пор, пока не умрет или не освободится.

— Так, — сказал Лорис-Меликов, — как же это было, что ты тогда еще хотел принять хазават?

— А было это так, что тогда в одной стычке я в первый раз убил человека.

— А много ты убил людей на своему веку, — сказал Лорис-Меликов, — сколько?

— А кто же их считал. 1796 1796 Зачеркнуто: Только это был особенный человек. Но тот человек, которого я убил тогда, был шейх.

— Правду сказать, 1797 1797 Зач.: дело было в том, что я был молод — помолчав сказал Хаджи-Мурат, — я не стал мюридом тогда оттого, что мне было жить хорошо. Я жил 1798 1798 Зач.: в счастье и довольстве в дворце с ханами. Ханы любили меня, как брата, и ни в чем не отказывали мне. Я провел молодость в бедности и стал жить в богатстве. Кто не видал дня, тот днем зажигает свечу, — говорят старики. Так и я когда попал в богатство и 1799 1799 Зач.: к роскоши прибавлялась роскошь старался всё еще и еще прибавить его.

Кроме того я видел в Тифлисе, как повесили двух лезгин, — один был старик, хороший человек, — за то, что они убили солдата. А убили они солдата за то, что солдаты стояли в их ауле и бесчестили их женщин.

В Тифлисе тогда нас обманывали, обирали, обещали и не делали. Мысли мои переменились, когда я приехал из Тифлиса. 1800 1800 Зач.: Про то, что мусульманин не должен дружить с неверными. И я стал уговаривать ханшу и молодых ханов бросить русских и впустить к нам Гамзата.

1801 1801 Зач.: Кроме того я видел в Тифлисе, как повесили двух лезгин: один был старик, хороший человек, за то, что они убили солдата. А убили они солдата за то, что солдаты стояли в их ауле и бесчестили их женщин. В Тифлисе тогда нас обманывали, обирали, обещали и не делали. Мысли мои переменились, когда я приехал из Тифлиса. Я вспомнил убитого шейха, про то, что он велел мне вести хазават, и я стал уговаривать ханшу и молодых ханов бросить русских, принять хазават.