Томас Пинчон - Винляндия

— Приставь-ка получше кого-нибудь к этому японцу. Может, мы ему сумеем помочь.

— Сходить за ней? — осведомился Двухтонка Кармине Квёлодини.

Ралф, похоже, над этим поразмыслил.

— Пусть идёт, мы всегда её опять найдём… будет знать, сколько она теперь нам должна.

Зазвонил телефон, Кармине снял трубку.

— Говорит, кто-то дал наколку нашему мальчику. Он, должно быть, послал каскадёра.

Ралф не спускал глаз с экрана, смотрел, как она уходит, эти длинные, прекрасные-формой ноги, эта замедленная иноходь боевой искусницы, наконец с неумеренным «Ммвахх!» послав ей воздушный поцелуй, прежде чем исчезнет.

— Прощай, детка. Я так надеялся, что это будешь ты. Если ты не сумела его прищучить, кто сможет?

— Слишком он везучий, — расфилософствовался Кармине. — Но в долг живёт, птушта удачная полоска не вечно длится.

— Ёбаный Вонд, — вздохнул Ралф Уэйвони, — прям Кукушка-Подорожник.

ДЛ улетела назад в Калифорнию, безмозгло снова наводясь на Приют Куноити, куда возвращалась с юности, затем уезжала, затем возвращалась опять, строя долговременные отношения любви-ненависти с персоналом Внимательниц, особенно с Сестрой Рошелль. Только на сей раз Рошелль разглядела, до чего ужасно она выглядит, и лишь отправила в келью, а поговорить мягко предложила на следующий день.

Это бы дало ДЛ время прикинуть спокойно, в лоб, на то, что она наделала. Без толку. Она поплакала, поспать не удалось, помастурбировала, прокралась в кухню и поела, скользнула в Залу Регрессии и посмотрела старое кино по Ящику, покурила бычков из общественных пепельниц, покуда не проснулись птицы. Когда втащилась на встречу со Старшей Внимательницей, была бессонной развалиной. Женщина потянулась к ней, смахнула волосы с потного лба ДЛ.

— Я такое натворила… — ДЛ сидела и дрожала, не в силах подобрать слово.

— Зачем мне рассказывать?

— Что? А кому ещё, кто поймёт?

— Как раз этого мне сегодня и не хватало, когда поток средств начинает поворачивать, когда я обретаю истинный смысл жизни как предпринимательница, вы впархиваете такая в темпе вальса, и я вдруг должна быть Отцом Флэнаганом. — Она покачала головой, сжала губки бантиком, как монахиня, но высидела и выслушала исповедь ДЛ. Наконец: — Ладно, пара вопросов. Вы уверены, что не, в самый последний миг, отпрянули?

— Я — не уверена, но…

— Не терять внимания, — мрачно, — в этом весь смысл, ДЛ-сан. — Телесная транзакция была сложна, референциальна, для неё требовались не только поток ци и время суток, но и память, сознание, страсть, подавление — все сходились в одном смертоносном мгновенье. Старшая Внимательница ровно взирала на её покорный загривок, на отвращённый лик. — Уже лишь по вашему жизненному шаблону вот что я думаю. Живя, как обычно, скажем так, на некой дистанции от реальности всех прочих, вы спустились…

— Меня забрали!

— … вас привели — вниз, снова в растленный мир, а вы не обратили внимания, не подготовились, но, как опрометчивая тварь, кинулись очертя голову сквозь внешние формы, поэтому неудивительно, что всё запороли, а чего вы ждали?

И вот тут ДЛ вспомнила замечания Иносиро-сэнсэя о тех, кто никогда не станет воинами, кто импульсивно бросается вперёд, всё проёбывает, а потом им приходится с этим жить весь остаток своих лет. Он знал — он видел это в ней, какую-то латентность просранного исполнения в критический момент, где-то в её судьбе — но как же он вообще мог её предупредить? ДЛ поймала себя на том, что уже некоторое время многозначительно кивает.

— Мне надо знать, — наконец прошептала она, — можно ли это обратить?

— Свою жизнь? И не думайте. Вибрирующую Ладонь — ну, и да, и нет. Зависит от многих переменных, не в последнюю очередь — от того, насколько быстро ею заняться.

— Но… — но что она говорит? — но я там только что была…

— С вашего последнего раза с нами, мы успели соорудить себе хороший медблок — в штате сейчас пара лицензированных ДОМ-ов [76] Доктор ориентальной медицины. , кое-какие новые терапевтические машины — и хотя нам попадается не так-то много случаев Ниндзева Касания Смерти, у вашей жертвы шансы будут тем лучше, чем скорее вы сможете его сюда доставить.

— Но как же мне снова его найти? Я не думала, что мне — я хотела… — но ДЛ передумала.

А Рошелль сказала:

— Выкладывайте.

— Я надеялась, есть возможность… — тихим прерывистым голоском, — как-то остаться?

В окне, за ширмой эвкалиптов, виднелись некогда-белые стены, заросшие плющом, дальняя излучина трассы, подоткнутая в развёртывающий разлив земли к «туда-внизу» — а тут наверху меж гладких золотых и зелёных сопок дул ветер, казалось — нескончаемо. Вот он, глубокий, бездвижный час, мёртвая точка на самом дне дня. Женщины сидели в Кают-Компании Ниндзетт и наблюдали, как каустические кривые солнечного света трепещут на внутренностях их кофейных чашек.

— Если б существовали судейские коллегии по ниндзицу, — предположила Рошелль, — вас бы дисквалифицировали за то, что вы, по вашим словам, совершили. Может, сейчас самое время, сестра, браться уже за свою долю работы. Мы всегда верили в вашу искренность, но дальше она вас уже вести не может — когда мы вообще увидим, как вы сосредоточиваетесь, где объём внимания? Блаженно скатываетесь по дороге в какой-то дешёвой туристской машинке, являетесь в наряде с распродаж для помощников закупщиков у «Зоди» и умоляете, чтобы вас взяли обратно, то туда, то сюда и так много лет, никакой последовательности, никакого упорства, никакого… блядь… внимания. Мы видим только, как кто-то бегает, потому что если она прекратит бежать — упадёт, и за этим больше ничего.

— Я думала, вы меня примете, что б я ни совершила.

— А если б я хотела, чтоб вы покинули нас навсегда, я бы просто сказала: «Вон», — правда?

— И мне придётся. — Впервые за всё собеседование солнечновласая девушка подняла взгляд к глазам неподвижной Директрисы — сложносоставной взгляд, кокетливый, но в то же время отталкивающий прочь, явно отчаявшийся, от любой мысли о том, что придётся снова идти искать Такэси. — Но если я его сюда доставлю…

Сестра Рошелль закатила глаза, как бы сдаваясь на милость.

— Нам придётся вознаградить вас, позволив остаться навсегда? Ох, дитя. Тридцатидвухлетнее, бывалое, холодное и прекрасное дитя.

На большее благословение ДЛ и не рассчитывала. Она попросила и ей были дарованы несколько дней на подготовку. И забралась туда, где можно держаться подальше от чужих покурок, не совать руки себе в писю и гипнотизировать себя, чтобы заснуть, — и тут у ворот возникает не кто иной как самолично Такэси, ищет её, тем самым избавив всех от лишних хлопот.

Не то чтоб у него своих трудностей, конечно, не было, начиная ещё с Токио, в болоте первобытного страха, по которому он пробивался с тех пор, как обнаружил, что произошло, а это не отняло у него много времени. Наутро после своего приключения в «Хару но Депаато» он попробовал дозвониться Минору в его контору, антитеррористическое подминистерство, но в ответ получил лишь длительный от ворот поворот, включая предположения, что запрашиваемой им личности больше не существует в той форме, что была известна Такэси. Через некоторое время, по какому бы внутреннему номеру он ни звонил, его ставили на паузу и там бросали.