Кнут Гамсун - Голод (пер. Химона)

Я опять спустился въ гавань. Я больше не былъ голоденъ, но отъ съѣденныхъ мною сластей меня мутило.

Въ моей головѣ шумѣли самыя дикія мысли. Не перерѣзать ли тихонько канатъ кораблю. Что, если я вдругъ закричу: «пожаръ!». Я иду дальше по набережной и нахожу ящикъ, на который можно сѣсть; я складываю руки и чувствую, что мысли становятся совсѣмъ сбивчивыми. Я не шевелюсь и вообще ничего не дѣлаю, чтобы обуздать ихъ.

Я пристально смотрю на «Кочегара», корабль подъ русскимъ флагомъ; на мостикѣ стоитъ человѣкъ; свѣтъ отъ красныхъ фонарей падаетъ на его голову, и я поднимаюсь и завязываю съ нимъ разговоръ.

Я не преслѣдовалъ никакой цѣли и не ждалъ отвѣта. Я крикнулъ:

— Сегодня вечеромъ отчаливаете, капитанъ?

— Да, скоро, — отвѣчалъ человѣкъ. Онъ говорилъ но-шведски.

— Гм… А не нужно ли вамъ случайно еще человѣка? — Въ эту минуту мнѣ было все равно, дастъ ли онъ отрицательный отвѣтъ или нѣтъ; мнѣ было совершенно безразлично, что онъ мнѣ отвѣтитъ. Я стоялъ, ждалъ и смотрѣлъ на него.

— Нѣтъ, — отвѣчалъ онъ, а юнгу нужно было бы.

— Юнгу? — Я вздрогнулъ, снялъ потихоньку очки и сунулъ ихъ въ карманъ; затѣмъ я пошелъ на палубу.

— Я еще неопытный, — сказалъ я, — но я могу дѣлать все, что мнѣ прикажутъ. Куда вы ѣдете?

— Мы ѣдемъ съ грузомъ въ Лидсъ, заберемъ тамъ уголь для Кадикса.

— Хорошо! — сказалъ я и сталъ навязываться капитану. — Мнѣ все равно, куда ѣхать. Я буду дѣлать свое дѣло.

Онъ помолчалъ нѣкоторое время, посмотрѣлъ на меня и подумалъ.

— По морю ты еще никогда не ѣздилъ? — спросилъ онъ.

— Нѣтъ. Но повторяю вамъ, укажите мнѣ любую работу, и я сдѣлаю ее. Я ко всему привыкъ.

Онъ опять о чемъ-то подумалъ. Но теперь мнѣ крѣпко засѣло въ голову, что я долженъ ѣхать, я боялся вернуться на берегъ.

— Ну такъ какъ же, капитанъ? — спросилъ я наконецъ. — Я могу все переносить! Да, что я говорю! Я былъ бы плохимъ работникомъ, если бы не могъ дѣлать даже больше, чѣмъ мнѣ скажутъ. Если нужно, я могу взять на себя двойную работу. Мнѣ ничего не стоить, и я могу это выдержать.

— Ну хорошо, мы можемъ попробовать, — сказалъ онъ. — Если дѣло не пойдетъ, мы высадимъ тебя въ Англіи…

— Разумѣется, — сказалъ я съ радостью. И я еще разъ повторилъ, что, если дѣло не пойдетъ, мы разстанемся въ Англіи.

Тогда онъ указалъ мнѣ работу…

Я очнулся въ фіордѣ; я былъ мокрый отъ лихорадки и усталости; я посмотрѣлъ вслѣдъ берегу Христіаніи, гдѣ окна домовъ такъ ярко свѣтятся, и сказалъ ему послѣднее «прости».

1890