Фрэнсис Фицджеральд - Издержки хорошего воспитания

Джули переходит на свист и подается вперед, чтобы повернуть краны, но вздрагивает, услышав три громких глухих удара по трубам. После недолгой паузы она приближает рот к раструбу крана, словно это телефонная трубка.

Алло! (Молчание.) Вы водопроводчик? (Молчание.) Вы из водоснабжения? (Один громкий глухой удар.) Что вам угодно? (Молчание.) Вы, я думаю, привидение. Так? (Молчание.) Тогда прекратите барабанить! (Протянув руку, Джули включает кран с горячей водой. Вода не течет. Она включает кран с холодной водой. Снова приближает рот к раструбу.) Если вы водопроводчик, то подло так шутить. Пустите воду немедленно! (Два громких глухих удара.) Нечего пререкаться! Мне нужна вода — вода! Слышите, вода!

В окне появляется голова молодого человека, украшенная тонкими усиками и парой симпатичных глаз. Последние пристально всматриваются в попытке что-то разглядеть и — хотя не видят ничего, кроме множества рыбаков с сетями и обилия малиновых океанов, — побуждают своего обладателя заговорить.

Молодой человек: Кому-то стало дурно?

Джули (вздрагивает, но тут же навостряет уши): Это кошки скачут!

Молодой человек (участливо): При дурноте вода не очень-то помогает.

Джули: При дурноте? Кто говорил о дурноте?

Молодой человек: Вы что-то сказали насчет того, будто кошки скачут.

Джули (уверенно): Я не говорила!

Молодой человек: Ладно, обсудим это позже. Вы готовы к выходу? Или все еще думаете, что если мы с вами отправимся прямо сейчас, то все вокруг начнут шептаться?

Джули (с улыбкой): Шептаться? Не то слово! Навряд ли просто шептаться — выйдет настоящий скандал.

Молодой человек: Ну, зачем же такие преувеличения? Ваше семейство, вероятно, будет несколько недовольно, но неискушенным во всем видится нечто подозрительное. Никому больше до нас и дела не будет, разве что каким-нибудь старым каргам. Пойдемте!

Джули: Вам даже невдомек, о чем вы просите.

Молодой человек: Думаете, по пятам за нами побегут толпы?

Джули: Толпы? Да из Нью-Йорка будет ежечасно отходить специальный бронированный поезд с вагоном-рестораном.

Молодой человек: Скажите, у вас в доме идет уборка?

Джули: С чего вы взяли?

Молодой человек: Я вижу, все картины сняты.

Джули: Да у нас в этой комнате картин сроду не бывало.

Молодой человек: Странно. Никогда не слышал о комнатах без картин или гобеленов — или хотя бы панелей.

Джули: Здесь и мебели никакой нет.

Молодой человек: Очень странный дом!

Джули: Это зависит от угла зрения.

Молодой человек (сентиментально): Чудесно говорить с вами вот так — слыша только ваш голос. Я даже, скорее, рад, что вас не вижу.

Джули (с благодарностью в голосе)-. И я тоже.

Молодой человек: Какого цвета на вас платье?

Джули (критически осмотрев свои плечи)-. Ну, я сказала бы — светло-розовое.

Молодой человек: Оно вам идет?

Джули: Но оно… оно совсем не новое. Я давно уже его ношу.

Молодой человек: Мне казалось, старая одежда вам ненавистна.

Джули: Верно, но это платье мне подарили на день рождения, и теперь никуда не денешься — приходится его носить.

Молодой человек: Светло-розовое… Бьюсь об заклад, это божественно. Оно модное?

Джули: Еще бы. Модель стандартная, самая простенькая.

Молодой человек: Какой у вас голос! И каким эхом он отдается! Стоит закрыть глаза — и мне чудится, будто вы на далеком необитаемом острове и меня зовете. И я устремляюсь к вам сквозь волны, на ваш зов, а вы стоите — и вода окружает вас со всех сторон…

С края ванны соскальзывает мыло и плюхается в воду. Молодой человек таращит глаза.

Что это было? Мне почудилось?

Джули: Да. Вы… вы поэт, не правда ли?

Молодой человек (задумчиво): Нет. Я пишу прозу. Стихи я пишу, только когда душа у меня кипит…

Джули (бормочет себе под нос): Как бы не выкипела…

Молодой человек: Я давно предан поэзии. До сих пор помню первое стихотворение, выученное мной наизусть. Оно называлось «Эванджелина». [53] «Эванджелина» (1847) — пасторальная поэма из истории первых французских выходцев в Америке, написанная Генри Уодсуортом Лонгфелло (1807–1882) и сделавшая его национальным поэтом; к началу XX в. одна из настольных книг в американских семьях.

Джули: Вранье.

Молодой человек: Я сказал «Эванджелина»? Нет-нет, я имел в виду «Скелет в кольчуге». [54] «Скелет в кольчуге» — баллада Генри Уодсуорта Лонгфелло («The Skeleton in Armour», 1842).

Джули: Я не интеллектуалка, но первое свое стихотворение тоже помню. В нем всего четыре строчки:

Молодой человек (порывисто): Значит, литература увлекает вас все больше?

Джули: Если она не слишком древняя, не слишком мудреная и не вгоняет в тоску. С людьми то же самое. Обычно мне нравятся те, кто не слишком дряхл, не умничает и не наводит уныния.

Молодой человек: Я, конечно же, читал запоем. Вчера вечером вы мне сказали, что очень любите Вальтера Скотта.

Джули (призадумавшись): Скотт? Погодите. Да, я читала «Айвенго» и «Последнего из могикан».

Молодой человек: Это написал Купер.

Джули (сердито): «Айвенго» написал Купер? Да вы в своем уме? Мне ли не знать? Я точно читала эту книгу.

Молодой человек: «Последнего из могикан» написал Купер.

Джули: Какая разница! Мне нравится О. Генри. Не понимаю, как ему вообще удалось написать эти рассказы. Большую их часть он написал за решеткой. И «Балладу Редингской тюрьмы» [55] «Баллада Редингской тюрьмы» («The Ballad of Reading Gaol», 1898) — стихотворение, написанное Оскаром Уайльдом (1854–1900) после выхода из тюремного заключения. тоже сочинил в кутузке.

Молодой человек (кусая губы): Литература! Литература! Как много она для меня значит!

Джули: Ну что ж, как сказала Габи Делис мистеру Бергсону, [56] Габи Дели (1881–1920) — французская танцовщица и певица. Анри Бергсон (1859–1941) — французский философ, лауреат Нобелевской премии по литературе (1927). В аналогичном анекдоте Айседора Дункан предлагает Бернарду Шоу завести общего ребенка: «Представьте себе, с моей внешностью и вашим умом он будет производить фурор». Шоу ответил: «А если у него будут моя внешность и ваш ум?» с моей внешностью и с вашими мозгами для нас нет ничего невозможного.