Пауло Коэльо - Мактуб

Наставник попросил смастерить стол.

И когда работа была уже почти окончена – оставалось лишь вбить гвозди – подошел к ученику. Тот точными ударами молотка вогнал три гвоздя.

Четвертый, однако, потребовал больших усилий и не трех, а еще одного удара. Но гвоздь ушел чересчур глубоко, и дерево раскололось.

– Твоя рука привыкла наносить по три удара, – сказал наставник. – Когда какое-нибудь действие управляется привычкой, оно теряет смысл и может в конце концов причинить ущерб.

Действие есть действие, и есть лишь один секрет: не допускать, чтобы твоими движениями руководила привычка.

В Испании, неподалеку от города Сория, в древнем скиту, врезанном в скалу, живет – уже несколько лет – человек, оставивший все ради того, чтобы всецело посвятить себя созерцанию.

Этой осенью, как-то под вечер, странник навестил его и был принят с необыкновенным радушием. Разделив с ним ломоть хлеба, пустынник попросил сходить к ближайшей речушке, чтобы собрать там на берегу съедобных грибов.

По дороге им встретился юноша.

– Святой отец, – сказал он, – я слышал, что если хочешь достичь просветления, не следует употреблять в пищу мясо. Так ли это?

– Принимай с радостью все, что предлагает тебе жизнь, – отвечал отшельник. – Не греши против духа, но и не совершай кощунства, отвергая щедрые дары земли.

Говорит наставник:

– Если тебе кажется, что путь слишком труден, постарайся прислушаться к своему сердцу. Постарайся быть предельно честен с самим собой и определить для себя, по той ли дороге идешь ты, расплачиваясь за каждый шаг своими мечтами.

Если и после этого жизнь будет по-прежнему томить и огорчать тебя – можешь пожаловаться. Но делай это, сохраняя почтение, как жалуется сын на отца, прося всего лишь чуть больше внимания и помощи. Господь – и отец твой, и мать, а родители неизменно ожидают самого лучшего от своего сына. Быть может, чересчур затянулось твое ученье, и тогда ты вправе попросить о том, чтобы тебе дали передохнуть и, может быть, приласкали.

Но никогда не преувеличивай. Иов пожаловался, найдя для этого должное время, и все отнятое у него было ему возвращено. Аль-Афид же взял себе за правило жаловаться беспрестанно, и Всевышний перестал слушать его.

В Валенсии существует забавный обычай, возникший в незапамятные времена в гильдии плотников.

В течение целого года художники и мастера строят огромные деревянные статуи. Когда приходит праздничная неделя, они привозят их на главную площадь городка. Люди приходят к ним, рассматривают, обсуждают, дивятся такой выдумке и воображению. А в день Святого Иоанна все статуи – за исключением одной – сжигают на исполинском костре, окруженном тысячной толпой зевак.

– Столько трудов – и все уходит дымом.

Как же так? – спросила одна англичанка, наблюдая, как взвиваются к самому небу языки пламени.

– Ты тоже когда-нибудь умрешь, – отвечала ей женщина из местных. – И представь себе, что в этот миг кто-то из ангелов спросит Создателя: «Столько трудов – и все впустую. Как же так?»

Один очень благочестивый и набожный человек внезапно лишился всего своего состояния. И зная, что Господь может в любых обстоятельствах прийти к нему на помощь, принялся молиться:

– Сделай так, чтобы я выиграл в лотерею.

Такие молитвы воссылал он год за годом, но оставался бедняком.

Но вот он умер и, как человек праведной жизни, попал прямо к райским вратам.

Но входить отказался. А заявил, что прожил всю свою жизнь, не нарушая заповедей и в полном соответствии с тем, чему его учили, а вот Бог все равно так и не послал ему выигрыш в лотерею.

– И все, что Ты мне обещал, ничего не стоит! – в ярости кричал он.

– Я был готов помочь тебе, – отвечал Господь. – Но ты бы хоть раз купил лотерейный билет!

Старый китайский мудрец шел по заснеженному полю и увидел плачущую женщину.

– Почему ты плачешь? – спросил он ее.

– Потому что вспомнила прошлое, молодость, былую красоту, ныне поблекшую, мужчин, которых любила. Бог поступил жестоко, даровав людям память. Он, видно, знал, что я буду вспоминать весну моей жизни и плакать.

Мудрец, уставившись неподвижным взглядом в одну точку, созерцал снежную равнину.

А женщина вдруг перестала плакать и спросила:

– Что ты видишь там?

– Вижу цветущие розы, – отвечал мудрец. – Бог был великодушен, даровав мне память. Он, видно, знал, что зимой я всегда смогу вспомнить весну и улыбнуться.

Говорит наставник:

– Своя Стезя – это не так просто, как кажется. Напротив, она чревата определенными опасностями. Когда мы хотим чего-нибудь, то приводим в действие могущественную энергию, и нам уже не удается скрыть от самих себя истинный смысл нашей жизни.

Путь следом за своей мечтой имеет свою цену. Может быть, придется расстаться с какими-то из укоренившихся привязанностей и привычек, могут возникнуть трудности, могут ждать горчайшие разочарования.

Но как бы высока ни была эта цена, она всегда будет ниже той, которую приходится платить тем, кто не следует Своей Стезей. Ибо они когда-нибудь оглянутся назад, увидят все, что сделали, и услышат голос собственного сердца: «Я прожил жизнь зря».

И поверьте, едва ли есть на свете слова страшнее, чем эти.

Кастанеда повиновался, будучи убежден, что учится владеть каким-то могущественным орудием власти и силы.

Спустя несколько месяцев он сообщил, что благодаря этому магическому приему усваивает все необходимое куда скорее, чем раньше.

– Застегивая пряжку ремня не левой рукой, а правой, я трансформирую негативную энергию в позитивную.

Наставник же в ответ на эти слова расхохотался:

– Пряжки и ремни не видоизменяют энергию. Я попросил тебя сделать это для того лишь, чтобы ты всякий раз, как надеваешь штаны, вспоминал, что проходишь обучение. И именно сознание этого, а вовсе не ремень, помогло тебе вырасти.

У одного наставника были сотни учеников. И в определенный час все они молились – все, кроме одного, который неизменно оказывался пьян.

И перед смертью наставник именно ему поведал заветные оккультные тайны.

Остальные же возмутились:

– Стыд и срам! – говорили они. – Какие жертвы принесли мы никуда не годному наставнику, который не сумел заметить наши дарования!

Ответил наставник так:

– Я должен был вверить эти тайны человеку, хорошо мне знакомому. Те, кто прилежен и усерден, обычно скрывают какой-нибудь порок – гордыню, тщеславие, нетерпимость. И потому я вам всем предпочел единственного человека, наделенного явной слабостью – тягой к спиртному.