Пауло Коэльо - Мактуб

Священник Маркос Гарсия утверждает: «Господь иногда лишает человека благодати, дабы тот смог понять Его, не обращаясь с просьбами и не получая милостей.

Господь всегда знает, до каких пределов можно испытывать человеческую душу – и никогда не преступит их.

И, лишившись благодати, не говори: «Господь оставил меня». Это невозможно. Это мы иногда способны оставить Его. Если Господь подвергнет нас испытанию, то неизменно одарит и благодатью, достаточной – я бы даже сказал: более чем достаточной – чтобы испытание это выдержать.

Когда мы порою не чувствуем рядом Его присутствия, не видим Его лика, должно спросить себя: «Сумели мы воспользоваться тем, что Он поставил на нашем пути?»

Порою мы целыми днями или даже неделями не получаем от ближнего никакого знака приязни или ласкового слова.

Когда иссякает человеческое тепло, наступает трудный период и жизнь сводится к изнурительным усилиям выживания.

Говорит наставник:

– Мы должны изучать наш собственный очаг. Должны подложить побольше дров и попытаться осветить темную комнату – и тогда жизнь преобразится неузнаваемо. Когда мы слышим, как потрескивают поленья в огне, рассказывая о чем-то, к нам возвращается надежда.

Если мы способны любить, то значит, будем способны и быть любимыми. Это всего лишь вопрос времени.

За ужином один из гостей разбил бокал.

– К счастью, – наперебой заговорили сидевшие за столом. Все знали эту примету.

– А почему, кстати, это считается хорошей приметой? – спросил раввин.

– Не знаю, – сказала жена странника. – Быть может, это старинный способ сделать так, чтобы неловкий гость не смущался.

– Нет, это не объяснение, – заметил раввин. – По иудейской легенде, каждому человеку отпущена некая доля счастья, которую он расходует на протяжении всей своей жизни. Он может растратить ее впустую, а может приумножить – при условии, что будет использовать лишь на то, что ему нужно на самом деле.

Мы, иудеи, тоже говорим «К счастью», когда что-нибудь бьется. Но у нас это значит: как хорошо, что ты не растратил свою удачу, не обратил ее на то, чтобы этот стакан не разбился. Теперь ты можешь использовать ее для чего-то более важного.

Настоятель монастыря отец Авраам узнал, что неподалеку от обители живет отшельник, пользующийся славой всесветного мудреца.

Он отыскал его и вопросил:

– Если бы сегодня ты увидел у себя в постели красавицу, сумел бы ты подумать, что она – не женщина?

– Нет, – отвечал мудрец, – но сумел бы смирить себя и не дотронуться до нее.

– А если бы увидел в пустыне груду золотых монет, – продолжал допытываться аббат, – сумел бы взглянуть на них, как на обыкновенные камни?

– Нет, но сумел бы обуздать себя и не прикоснуться к ним.

– А если бы тебя разыскивали двое братьев, из которых один ненавидел бы тебя, а другой – любил, сумел бы ты заключить, что оба они одинаковы? – настаивал аббат.

– Мне это было бы мучительно трудно, – отвечал отшельник, – но с одним я вел бы себя точно так же, как и с другим.

– Я объясню вам, кто такой мудрец, – сказал отец Авраам, вернувшись к себе в монастырь. – Это – человек, который не избегает страстей, но умеет обуздывать их.

Всю жизнь у. Фрезер писал о покорении Дикого Запада. Гордясь тем, что в его «послужном списке» числится и сценарий фильма, где главную роль сыграл Гари Купер, он рассказывает, что очень редко сердится или досадует на что-то.

– Я очень многому научился у американских пионеров, – говорит он. – Они сражались с индейцами, пересекали пустыни, добывали себе воду и пропитание.

И все документальные свидетельства показывают любопытную подробность: пионеры писали или говорили только о хорошем. Вместо того чтобы жаловаться, они сочиняли песни или подшучивали над собственными неурядицами и трудностями. И благодаря этому прогоняли уныние и подавленность. И сегодня, когда мне 88 лет, я стараюсь следовать их примеру.

Один из священных символов христианства – изображение пеликана.

И совершенно понятно почему: при отсутствии еды эта птица клювом вспарывает себе грудь и кормит птенцов собственным мясом.

Говорит наставник:

– Очень часто бывает так, что мы оказываемся не в состоянии понять ниспосланную нам благодать. Очень часто мы не понимаем, что делает Он ради того, чтобы утолить наш духовный голод.

Есть рассказ про пеликана, который суровой зимой, совершив свое самопожертвование, прожил еще несколько дней, собственным мясом кормя птенцов.

Когда же наконец он умер, один из птенцов сказал другому:

– Может, оно и к лучшему… Сколько же можно есть одно и то же каждый день?!

Если ты чем-то недоволен – а под «чем-то» я понимаю нечто хорошее, то, что ты хочешь, да все никак не можешь осуществить – остановись.

Если дела не идут, возможны два объяснения этому. Либо подвергается испытанию твое упорство. Либо тебе следует сменить направление.

Чтобы определить, какой из этих двух противоположных вариантов – твой, используй безмолвие и молитву. И мало-помалу все таинственно начнет обретать ясность – до тех пор, пока ты не сумеешь выбрать.

Но, выбрав один вариант, немедля позабудь другой. И двигайся вперед, потому что Бог помогает храбрым.

Домингос Сабино сказал как-то:

– В конце концов все будет хорошо.

А если пока не хорошо – значит, ты просто еще не дошел до конца.

Композитор Нелсон Мотта, оказавшись в Баии, решил посетить Мать Менинью-до-Гантоис [1] .

Он взял такси, но когда они на большой скорости ехали по автостраде, у машины отказали тормоза. По счастью, ни водитель, ни пассажир не пострадали, отделавшись легким испугом.

Разумеется, встретившись с Матерью Мениньей, композитор прежде всего рассказал ей о происшествии.

– Есть на свете такое, что уже предопределено и на роду написано, однако Бог может сделать так, чтобы мы прошли через это безо всякого ущерба для себя. На этом отрезке жизненного пути тебе суждено было попасть в аварию. Но как видишь, случилось все – и ничего не случилось.

– В вашем рассказе о Пути Сантьяго кое-чего не хватает, – сказала паломница страннику после его лекции. – Я замечала, что большинство паломников, идут ли они по Пути Сантьяго, или по житейским дорогам, всегда стараются двигаться в общем ритме.

И в начале своего паломничества я старалась держаться поближе к спутникам. Я выбивалась из сил, требовала от моего тела больше, чем оно могло дать, пребывала в постоянном напряжении, а под конец сильно стерла себе левую ногу.

И после этого, оказавшись в вынужденной неподвижности, поняла, что смогу пройти Путь Сантьяго до конца лишь в том случае, если буду повиноваться своему собственному ритму.

Я шла медленней, чем остальные, и шла в одиночестве – но сумела совершить паломничество лишь потому, что соблюдала свой ритм.