Пауло Коэльо - Мактуб

Аббат Пастор любил повторять: аббат Жоан молился столь рьяно и часто, что теперь может уже ни о чем не тревожиться – все его страсти побеждены.

И слова эти достигли наконец ушей одного из мудрецов, обитавших в монастыре Сцета.

После ужина он позвал к себе послушников.

– Вы, – сказал он им, – слышали, наверно, что аббату Жоану более нет надобности одолевать искушения. Но при отсутствии борьбы душа слабеет. Давайте же попросим Господа, чтобы послал Жоану могущественное искушение.

А если он победит его, попросим посылать еще и еще. И когда он вновь начнет бороться с искушениями, помолимся о том, чтобы ему никогда не приходилось говорить: «Господи, избавь меня от этих бесов». Помолимся, чтобы всегда говорил так: «Господи, дай мне силы противостоять злу».

Есть в сутках такой час, когда трудно различить, что вокруг тебя.

Это час сумерек. В этот час свет встречается с тьмой – и нет тогда ничего непреложного ясного или однозначного темного. Во многих спиритуальных обрядах этот час почитают священным.

Католический канон требует в шесть вечера читать «Аве Марию». В племени кечуа существует такой обычай: если ты повстречал друга под конец дня и пробыл с ним до сумерек, то обязан заново поздороваться с ним, пожелав доброго вечера.

В час сумерек подвергается испытанию равновесие планеты и человека. Бог, смешивая свет и тьму, желает удостовериться, что Земля продолжит вращение.

Если она не испугается тьмы, минет ночь – и заблещет новое солнце.

Немецкий философ Шопенгауэр (1788–1860) шел как-то раз по улице Дрездена, раздумывая над волновавшими его вопросами. Внезапно он увидел сад и решил провести несколько часов за созерцанием цветов.

Кто-то из прохожих заметил, как странно ведет себя этот человек, и позвал полицейского.

– Кто вы такой? – спросил блюститель порядка.

Шопенгауэр смерил его взглядом и сказал:

– Именно это я и пытался понять, глядя на цветы. Если бы вы смогли найти ответ на мой вопрос, я был бы вам очень благодарен.

В поисках мудрости некий человек вздумал отправиться в горы, ибо слышал, что раз в два года там появляется Бог.

Первый год он питался тем, что предоставляла ему земля. Но вот кончилась еда, и пришлось возвращаться в город.

– Бог несправедлив! – возопил он. – Разве Он не видел, сколько времени провел я здесь, надеясь услышать Его голос?! Теперь я хочу есть и иду домой, так и не услышав его.

И тут появившийся невесть откуда ангел сказал ему:

– Бог очень хотел поговорить с тобой. Целый год Он давал тебе пропитание. И надеялся, что ты позаботишься о запасах на следующий год.

И что же ты посадил и взрастил? Если человек не способен получить плоды там, где живет, он не готов беседовать с Богом.

Мы думаем: «В самом деле, кажется ведь, что свобода человека заключается в том, чтобы выбрать себе рабство. Я работаю по восемь часов в день, а буду, если получу повышение, – по двенадцать. Я женился, и теперь у меня не остается времени на себя самого. Я искал Бога и теперь должен соблюдать посты, ходить к мессе, исполнять обряды и пр.

Говорит наставник:

– Только любовь поможет нам спастись. Только любовь к тому, что мы делаем на свободе.

Если не можем любить, лучше остановиться немедля. Иисус сказал: «Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну». Звучит жестко и сурово. Но ведь так оно и есть.

Некий отшельник постился целый год, позволяя себе поесть лишь раз в неделю.

И после таких усилий попросил, чтобы Господь разъяснил ему сокровенный смысл одного стиха в Священном Писании.

И ничего не услышал в ответ.

– Попусту время потратил, – сказал себе монах. – На какие жертвы пошел я во имя Бога, а он мне не отвечает! Пойду-ка лучше отсюда и пусть какой-нибудь законоучитель растолкует мне суть этого отрывка.

И тут появился ангел и сказал:

– Двенадцать месяцев поста привели всего лишь к тому, что ты уверовал, будто лучше прочих, а Господь не склоняет слуха к суетным гордецам. А когда ты смиренно согласился спросить помощи и совета у ближнего своего, Господь отправил к тебе меня.

И ангел объяснил монаху все, что тот хотел знать.

В пятницу вечером ты приходишь домой, листаешь газеты, которые не успел просмотреть за неделю, включаешь телевизор, убрав звук, и ставишь диск с любимой музыкой.

Щелкая пультом, переходишь с канала на канал, пробегаешь глазами страницы газет и внимательно слушаешь музыку. В газетах нет ничего нового, все, что показывает телевизор, ты уже видел – и не по одному разу, да и музыку эту знаешь наизусть. Твоя жена занимается детьми, жертвуя лучшими годами своей жизни и не понимая толком, почему она это делает.

И только одно объяснение приходит ей в голову: «Жизнь такая». Но жизнь – совсем не такая. Жизнь исполнена воодушевления. Попытайся вспомнить, где ты растерял его, куда спрятал. Возьми жену и детей, иди вслед за ним, пока не поздно. Любовь никому еще не препятствовала следовать за своими мечтами.

В рождественский сочельник странник с женой подводят баланс истекающего года.

За ужином в единственном ресторанчике пиренейской деревни странник жалуется – что-то, мол, вышло не так, как хотелось и как замышлялось.

Жена пристально рассматривает наряженную рождественскую елку, украшающую маленький зал. Странник, сочтя, что слова его неинтересны ей, начинает говорить о другом.

– Какие лампочки!

– Да, очень красиво, – отвечает жена. – Но если приглядишься повнимательней, увидишь, что среди десятков горящих лампочек есть одна перегоревшая. Мне кажется, что вместо того чтобы воспринимать минувший год, как десятки сияющих благодатей, ты сосредоточился на той единственной лампочке, которая ничего не освещает.

– Видишь на дороге вон того смиренного праведника? – спрашивает один демон другого. – Сейчас я подойду и овладею его душой.

– Он не услышит тебя, – отвечает второй демон. – Ибо обращает внимание только на то, что свято для него.

Но первый, полный самомнения, принял облик архангела Гавриила и явился перед праведником.

– Пришел помочь тебе, – сказал он.

– Ты, наверно, принял меня за кого-то другого, – отвечал праведник. – Ибо я не сделал в своей жизни ничего такого, чтобы заслужить явления архангела.

И пошел своей дорогой, сам того не зная, что избежал подстроенной ему ловушки.

Анжела Понтуал была в театре на Бродвее и в антракте вышла в фойе.

Там было много народу – люди курили, разговаривали, выпивали.

Никто не слушал игравшего на рояле пианиста. Анжела стала пить и слушать музыку. Пианист играл безо всякого воодушевления, словно отбывал скучную повинность и думал: «Поскорее бы дали звонок!»