Фаддей Булгарин - Воспоминания. Мемуарные очерки. Том 2

В моих «Воспоминаниях» я скажу о А. Е. Измайлове больше [252], а теперь и так слишком расписался сам не знаю как! Как вспомнил о том времени, когда у нас были и лето [253]и литератур а, когда мы, т. е. пишущая братия, собирались в дружеские кружки, проводили время без карт, шутили, забавлялись, печатали друг противу друга шутки, не оскорбляя притом чести намеками и иносказаниями … уважали друг друга… вспомнил, и забылся! <���…>

Некоторые почитатели покойного Осипа Ивановича Сенковского, желая составить полную его биографию [255], просят всех знавших его сообщить известные им о нем сведения не позже 1 сентября сего года в книжный магазин А. Смирдина сына [256]и Комп. Я знал покойного О. И. Сенковского с начала 1817 года [257], т. е. сорок с лишком лет, прочел все, что он написал по-русски, по-польски и по-французски, и могу утвердительно сказать, что находился с ним всегда в самых коротких отношениях. И на этот торжественный вызов гг. почитателей покойного Сенковского обязан я сказать все, что знаю.

Обращаюсь сначала к почитателям О. И. Сенковского с краткою речью: «Каких же сведений о покойном требуете вы, господа, когда в Справочном энциклопедическом словаре, изданном под редакциею А. Старчевского (том IX, часть II, на странице 370 до 377) [258], премелким шрифтом напечатана полная и преполная биография О. И. Сенковского?» В этой биографии род Сенковских выведен из известного рода Сарбевских , в котором процветал знаменитый поэт Сарбевский (Sarb[i]evius). Исчисление предков его начинается со времен польского короля Сигизмунда I. По исчислению всех предков покойного Осипа Ивановича видно, что многочисленные отрасли Сенковских из Сарбева, из Великого Сенкова, из Болемина, из Войнова [259]были, по уверению биографа, близкие между собою родственники. В этом жизнеописании прибавлено, что все они были великие писатели и люди близкие к польской королевской фамилии и что один из Сенковских [260]был другом Коперника и Гозиуса. Чудное сочетание великих мужей в одном роде! Дед О. И. Сенковского, по удостоверению биографа, находился в тесных дружеских связях с бывшим королем польским Станиславом Понятовским, а отец Осипа Ивановича, по словам биографа, [был] камергером короля, славился с ранних лет отличным образованием и необыкновенным остроумием. Женщины в роде Сенковских, по словам биографа, были немки, итальянки и француженки. Вступление в биографию О. И. Сеновского – настоящая «Илиада»! Недостает только доказательства происхождения героя от Юпитера. Но мы, благоговея пред возгласами биографа, осмелимся сказать, что слышали от покойного нашего дяди, подконюшего Великого княжества Литовского и маршала трибунальского Павла Булгарина, как он, рассказывая самому О. И. Сенковскому об его отце, припоминал, что отец Сенковского, родовой дворянин, служил прежде у известного богача Тизенгауза, потом исправлял у моего дяди звание комиссара, или эконома в поместье его. Это нисколько не унижает Осипа Ивановича, потому что в старинной Польше обедневшие члены весьма хороших фамилий служили у других богатых дворян, хотя и обедали за одним столом с ними и составляли общество хозяина (jak wolny z wolnym, jak równy z równym [261]).

По окончании курса наук в Минской гимназии [262]О. И. Сенковский поступил в Виленский университет и, оказав необыкновенные успехи в науках, обратил на себя внимание профессоров университета, славившихся тогда в Вильне. В это время Сенковский, пристрастившись к восточным языкам, познакомился с одним ученым татарином и под его руководством перевел с арабского на польский язык басни Пильпая, снабдил их комментариями и напечатал [263]. Виленский университет не имел тогда профессора восточных языков, и этот перевод Пильпая подал мысль ученым основать в университете кафедру восточных языков, на что с радостью согласился бывший тогда попечителем университета князь Адам Адамович Чарторийский, пользовавшийся особенною милостию императора Александра Павловича. Образованная публика, которая на зиму собиралась в Вильне и всегда живо сочувствовала успехам тамошнего университета, содействовала исполнению этого предприятия. Добровольными складчинами собрана была значительная сумма, чтоб отправить О. И. Сенковского на Восток для изучения восточных языков, с одним только условием, чтобы он издал, на польском языке, знаменитое сочинение д’Оссона о Турции, с комментариями [264]. В 1819 году Сенковский отправился в Константинополь, а оттуда на Ливанские горы, где, между племенем друзов [265], жил известный ученый ориенталист Арида. В Ливанских горах Сенковский изучил древний арабский язык и новое его наречие, также и язык турецкий. Потом совершил путешествие по Египту и Нубии. Из Константинополя послал в виленский журнал («Dziennik Wileński») статью о своем путешествии из Вильны до Одессы, в которой описаны помещичий быт и состояние поселян в губерниях, от Польши присоединенных. В этой статье жестоко отделаны все помещики, которые подписались на его путешествие [266]. Некоторое время О. И. Сенковский находился при нашей миссии в Константинополе, под начальством посла нашего в Турции барона (впоследствии графа) Г. А. Строгонова. В конце 1821 года, при разрыве с Турциею, Сенковский возвратился в Вильну, но, вооружив против себя прежнею статьею всех виленских ученых и виленскую публику, нашел весьма неблагоприятное к себе расположение. Мысль об определении его профессором восточных языков в Вильне была весьма отринута – хотя его биограф в «Справочном энциклопедическом словаре» и утверждает, что ему предоставлено было это место [267]. При таком расположении виленского общества Осип Иванович решился отправиться в Петербург и прибыл сюда в 1823 году [268]. На другой день по прибытии он навестил меня. Я должен был поделиться с О. И. Сенковским, как говорится, последними крохами , и он принял за то участие в моих трудах. Первая статья его, напечатанная в «Сыне Отечества», наделала много хлопот. Сенковский написал известие о путешественнике по Египту г. Бельзони, опровергая все его заслуги и достоинства [269]. И в это самое время Бельзони прибыл в Петербург. Трудно себе представить, до какой степени ожесточился Бельзони! Он непременно хотел убить Сенковского, и мне стоило немало труда и хлопот успокоить раздраженного итальянца [270].

В начале 1824 года навестил я бывшего тогда попечителем С. Петербургского учебного округа Дмитрия Павловича Рунича [271]и застал его, пишущего письмо в Вену, к известному ориенталисту Гаммеру, с просьбою прислать ориенталиста для замещения гг. Деманжа и Шармуа, которые в это время перешли из университета в Министерство иностранных дел. Узнав о содержании письма, я сказал Руничу, что он может заменить этих иностранных профессоров русским подданным, который на счет виленского дворянства обучался восточным языкам на месте и находится теперь в Петербурге. Д. П. Рунич весьма обрадовался этому известию и поручил мне на другой же день привезти к нему молодого ориенталиста. Я исполнил поручение. Сенковский отправлен был к академику Френу для испытания и вслед за тем определен ординарным профессором восточных языков в С. Петербургском университете [272]. В 1826 году Сенковский издал на польском языке сочинение под заглавием «Collectanea» или извлечение из турецких летописей разных отрывков, касающихся до сношений и столкновений Турции с Россиею и Польшею [273]. Эта книга произвела величайшее негодование во всех провинциях, составлявших древнюю Польшу. Все ложные и превратные рассказы турецких историков относительно сношений Турции с Польшею представлены были Сенковским как сущая правда, и польские победы над турками превращены в поражения. В 1828 году Осип Иванович издал, на французском языке, забавную, но при том злую статью против известного венского ориенталиста Гаммера, написавшего книги: «Des origines russes» и «Supplément à l’Histoire des Huns, des Turcs et des Mongols» [274]. В 1830 г. издал он перевод или, правильнее, переделку романа Мориера, под заглавием: «Гаджи-Баба», который имел два издания [275]. В то время О. И. еще плохо владел русским языком, и перевод его был исправлен или, лучше сказать, переделан Н. И. Гречем. В 1829 г. Сенковский назначен был членом ценсурного комитета, в котором звании находился до 1833 года [276]. Он был отличный ценсор, руководствовал и предостерегал писателей, стараясь по возможности расширить круг их деятельности. После издания «Гаджи-Баба» Сенковский начал писать по-русски и помещал статьи в издававшихся тогда альманахах и журналах [277]. Он особенно был замечателен так называемым юмором (humour); хотя многие статьи его не отличались безукоризненною чистотою и правильностью слога, но везде проявлялись его ум, начитанность, познания и наблюдательность. Так называемой сердечной стороны в его сочинениях вовсе не заметно. В 1833 году начал он издавать журнал «Библиотека для чтения» с книгопродавцем А. Ф. Смирдиным, который взял на себя все издержки. В первом году издания (1834) участвовал в нем Н. И. Греч [278].