Фаддей Булгарин - Воспоминания. Мемуарные очерки. Том 1

19 августа авангард наш достигнул до Каухаламби [1499], где неприятель снова остановился в укрепленной позиции и двумя орудиями очищал большую дорогу. Егери наши бросились со штыками вперед, а Гродненского гусарского полка ротмистр Гротгус и лейб-гвардии Конного полка штабс-ротмистр князь Кудашев устремились с кавалериею на шанцы, овладели ими и обратили в бегство неприятеля. Шведы жгли все мосты по дороге, но наша пехота с такою скоростью починивала их, что артиллерия не отставала от пехоты, которая почти от Каухаламби до Куртане бегом преследовала неприятеля, останавливаясь только при починке мостов и при перестрелке. Неприятель тщетно покушался удержать стремление нашего авангарда при деревне Мяснея, где за небольшою речкою заблаговременно приготовлены были шанцы за сожженным мостом. Здесь держались шведы довольно долго; наконец наша кавалерия и пехота бросились вброд чрез реку и, угрожая неприятелю напасать на него с тыла, принудили его оставить свою позицию. Авангард наш преследовал неприятеля штыками и беспрестанно перестреливался до самой куртанеской позиции. Здесь опять завязалось жестокое сражение. Неприятель снова был опрокинут, и наша пехота, гоня перед собою неприятельских стрелков, взбежала вместе с ними на мост длиною во сто сажен, защищаемый батареями. Сильная канонада и наступившая ночь удержали быстрый наш натиск и принудили авангард остановиться. Шведы тотчас зажгли мост. Успехами этого дня обязаны полковнику Кульневу. Здесь, кстати, почитаю сказать несколько слов об этом герое, прославившемся в Финляндии и падшем со славою в Отечественную войну 1812 года [1500].

Кульнев был правою рукою и глазом графа Каменского в Финляндскую войну. Кульнев совершенно понимал виды своего начальника и исполнял его предначертания с суворовскою быстротою. В преследовании неприятеля Кульнев был неутомим: он беспрестанно был на коне, впереди с пехотными стрелками, первый в кавалерийских атаках. Он первый поднимал свой отряд и последний предавался отдохновению. Кульнев припоминал собою суровых воинов древней Спарты и времен Святославовых [1501]. Он не любил квартир: ненастные дни и бурные ночи проводил всегда на биваках, возле огня, окруженный солдатами. Бурка составляла все его прикрытие от непогод. Он был высокого роста, сухощав и несколько сутуловат. Имел черные волосы, лицо бледное и смуглое. Большие черные глаза и орлиный нос составляли отличительные черты его физиономии. Длинные усы и бакенбарды висели на опушке его черного доломана [1502]с черными шнурами. Голова его покрыта была почти всегда, а особенно в сражении, красным шерстяным колпаком по обычаю финских поселян. Он не носил фуражки и редко надевал гусарский кивер. Исподнее платье его было широкое казацкое. В руках у него всегда была казацкая нагайка, служившая ему вместо оружия. Кульнев был обожаем солдатами, невзирая на строгость, с которою он наказывал отступление от военной дисциплины. Он жил с солдатами, питался одною с ними пищею и разделял с ними все труды и опасности. Несколько раз в ночь он садился на коня и объезжал все посты, приближаясь всегда к неприятельским часовым. Оплошный не оставался без наказания и немедленно бывал схвачен, часто самим Кульневым. Целая шведская армия знала его; он первый извещал ее о начатии военных действий, и появление его на шведских передовых постах было сигналом к битве.

Но обратимся к военным действиям.

Большая дорога из Таммерфорса в Вазу идет по правому берегу озера Куртане, мимо кирки того же названия. В трех верстах за киркою протекает река, выходящая из озера Нисаламби, лежащем в версте от озера Куртане. По обеим сторонам реки и вокруг озера Нисаламби простираются болота, идущие за Нисаламби на две с половиною версты. В середине болота протекает небольшая река, впадающая в Нисаламби. Кругом болота большой лес, примыкающий с обеих сторон к озеру Куртане. Под лесом, за рекою, возле селения Руона простираются поля и возвышения. На реке, которою озеро Нисаламби вливается в озеро Куртане, построен мост длиною во сто сажен, называемый Руонским. Вот местоположение, на котором подвизались два храбрые воинства.

Шведы расположены были между озером Куртане и Линдулакскою дорогою, между селениями Руона и Такала, вдоль болота, простирающегося за реками и за озером Нисаламби. Позиция их составляла тупой угол, коего оконечность была в селении Переля, против озера Нисаламби, и разделялась таким образом на две части. Первая часть позиции (или правый фланг) была неприступна, примыкая вправо к озеру Куртане и находясь за широким болотом, рекой и озером Нисаламби. На возвышениях за рекою устроены были три сильные шведские батареи: одна перед селением Руона, другая под лесом, а третья противу самого моста Руонского. Вторая часть позиции (или фронт с левым флангом) тянулась вдоль болота за речкою, от озера Нисаламби до селения Такала, и прикрыта была на всем протяжении своем шанцами и засеками, между которыми устроены были на возвышениях батареи, одна впереди селения Переля, другая между этим селением и Такалою, третья впереди этого последнего селения, четвертая правее за ними, противу большой Линдулакской дороги. Все дорожки и малейшие тропинки завалены были засеками и оберегаемы стрелками. Кроме того, лес сам по себе был почти непроходим, наполнен камнями и густыми кустарниками. Шведы находились как в крепости [1503]. В военной истории трудно найти, чтоб войско занимало позицию, столь выгодную и неприступную, как куртанеская.

Распоряжения графа Каменского при Куртане доказывают военный его гений и должны сохраниться в истории как пример для военных людей. Зная, что Линдулакская дорога идет лесами, мимо неприступной позиции при мосте Руона и проходит за левым флангом неприятеля, близ деревни Такала, граф Каменский послал (из отряда полковника Властова) подполковника Лукова с Севским мушкетерским полком, полуэскадроном Гродненского гусарского полка и партией казаков, чтобы он, обойдя левый фланг, устремился в тыл неприятельский, к деревне Сальми. Генерал-майор Казачковский с Калужским мушкетерским полком и нашим командирским эскадроном следовал по левому берегу озера Куртане мимо правого неприятельского фланга, также по дороге к деревне Сальми в тыл неприятеля. В ночи с 19 на 20 августа граф Каменский велел устроить две батареи из осьми орудий противу неприятельского фронта; пушки иначе нельзя было провозить на батареи как под неприятельскими картечными выстрелами, и потому для сбережения людей выбрали для работы ночную пору. Батареями командовал майор Бреклинг. Противу самой оконечности правого неприятельского фланга, на мысу, устроена была также батарея из двух 12-фунтовых орудий. Авангард полковника Кульнева, состоявший из 3‐го егерского и трех рот Петровского мушкетерского полка, поставлен был за батареями, против фронта неприятельского. Все наши усилия устремлены были на левый неприятельский фланг. Отряд полковника Эриксона, состоявший из 23‐го и 26‐го егерских полков и трех рот Азовского мушкетерского, и отряд генерала Янковича, состоявший из Белозерского, одного батальона Азовского и одного батальона Великолуцкого мушкетерского полков, отданы были под начальство генерала Раевского, которому генерал граф Каменский приказал обходить неприятельскую позицию и теснить левый его фланг. По невозможности провозить орудия лесом, тропинками и болотами разобраны были два орудия, которые несли на руках наши егери; при них был артиллерии поручик Бендерский. Резерв наш состоял из Пермского мушкетерского полка и одного батальона Петровского мушкетерского полка. Он был под начальством генерала Демидова и стоял на большой дороге за авангардом Кульнева.